Ознакомительная версия.
Согласно исламу, люди созданы для того, чтобы поклоняться Богу и выполнять предначертания, которые являются Божественным Провидением, неким знаковым, смысловым испытанием на пути; авторитет должен исходить непосредственно от Самого Бога. Но люди сегодня не находятся на таком уровне, когда они способны вынести в своей среде живое присутствие божественного авторитета. Помните легенду о Великом Инквизиторе Достоевского? Приходит Христос в небольшой городок, его тут же арестовывают, начинают судить, вопрошая, зачем он пришел… Существует некая несовместимость между реальными людьми и непосредственным явлением… божественного авторитета.
Этот вопрос разрешается в присутствии сокрытого имама. Насколько современный человек, знающий о существовании Эйнштейна, может верить или не верить в то, что реально сокрытый имам существует среди нас, живых, столько лет, сколько будет угодно Богу до Судного дня, — это вопрос, не имеющий отношения к делу. Потому что, с нашей точки зрения, Иисус Христос тоже жив, Он находится у Бога, взят Им вверх и тоже явится во время великой битвы с антихристом, — будет Его второе пришествие. Мы в это верим. И какая разница: сокрытие вверху или сокрытие среди нас — это раз. Во-вторых, это соответствует фундаментальной эзотерической традиции о сокрытых мэтрах, о так называемых Великих неизвестных, которые находятся среди нас. На самом деле единственным подлинным великим неизвестным, знаковым неизвестным, является сокрытый имам, общение с которым возможно, потому что некоторые удостаиваются этого… контакта.
Но это не значит, что другие политические теории ислама оказываются за бортом. Имам есть, но он сокрыт, его власть существует, но она оказывается в виртуальной реальности. Что же должно быть в физической реальности? Должно быть приготовление к его приходу, то есть должно быть деяние общины, которая в лице своих лучших представителей берет на себя инициативу создавать условия для его появления, своими действиями образовывать некое поле, в котором духовно невозможна реализация легенды о Великом Инквизиторе, — имам может проявиться и стать вождем, если существует поле, которое его ждет, приемлет в себя.
Таким образом, оказывается совершенно реальным, что разные позиции — и сокрытый имам, и инициатива по взятию власти не исключают, а дополняют друг друга, только на разных уровнях. Да, мы должны брать власть и организовывать политическое пространство под сокрытого имама в ожидании того, что его приход удостоверит внутреннюю правильность наших действий — и если мы не правы, он не придет.
— Но кто должен брать власть? Кого выбрала община?
— Я не верю в выбор общины.
— Кто, например, выбрал верховного муфтия?
— Да никто, его назначили, он им и остается.
— А в других странах тоже назначают?
— Назначают правители. Но это неправедно, не истинно. Как есть — это неправильно. Ислам ориентируется не на то, как оно есть, а на то, как должно быть.
— Значит, сегодня, в конце ХХ века, в исламских странах религиозные руководители назначаются, и это неправильно?
— В исламских странах это происходит антиисламским способом.
— А как тогда верующий должен относиться к верховным муфтиям, духовным управлениям и т.д.?
— Это просто самоучредившиеся чиновники, которые пользуются определенными брешами в менталитете сложившейся мусульманской общины (не только у нас — везде). Пророк не создавал новое духовенство вместо старого, он был окружен сподвижниками, людьми, которые ему поверили и готовы были умереть за истину, вновь восстановленную, возвращенную истину нашего праотца Авраама. Это чисто авраамическая традиция, и мы ее разделяем с нашим Пророком. Эта истина вновь и вновь бросается в лицо языческому многобожному зверю, золотому тельцу, Риму и т.д. Сахабы поверили в это…
— А пример аятоллы Хомейни? Он был, как известно, и духовным главой, и главой государства… Как он вышел на вершину власти, это понятно, но вот он умер…
— Это как раз непонятно, как он вышел, как он самоназначился. Иран — многонациональная страна, в антишахском движении лидировали два потока: религиозное движение и либерально-демократическое — прозападной интеллигенции. Второе было сильнее первого, организованнее. Приезжает Хомейни, садится в Джамаранг3 и начинает фактически осуществлять власть. 90% духовенства было против Хомейни, они были одновременно и против шаха, и против революции. Интеллигенция, студенты, армия — все было против. В любой другой стране (я участвовал в революции в Таджикистане, видел, как это делается в Чечне, видел, как все проваливается, как гибнут надежды и все разъедает энтропия) этого бы не произошло. Проходимцы, приспособленцы и прохвосты на корню перехватывают инициативу жертвенных людей (опыт и историческая память великих революций подтверждает это), которые проливают кровь… В Иране этого не случилось. И Хомейни считал, что это чудо. Правда, сейчас там другая ситуация, но удалось создать отдельный великий образ — исламская революция, которая побеждает. Это — урок…
Вы знаете, что аятолла Хомейни был духовным лицом. Он родился, возрос и состоялся в корпоративной системе шиитского духовенства Ирана — это один момент. Второй — это личность Хомейни, которая бесконечно перерастала все рамки. Говоря о духовенстве, он сказал: “Я могу понять даже проститутку, но я никогда не прощу попов, не прощу духовенство, которое предало ислам, которому нет прощения и нет понимания”. Потому что (возвращаясь к первоначальному тезису о верховной власти) Пророк не формировал касту жрецов, он был окружен сподвижниками, которые приходили из разных классов общества, и всех он превратил в единый орден, в единую армию людей, одержимых только одним духом — служения истине, служения Богу Авраама, Исаака, Иакова, Иисуса. Иисуса истинного, опять же, не того, который был придуман корпорацией тех, кто узурпировал право толковать. Поэтому (еще раз!) в исламе нет разницы между духовным и светским. Пророк Мухаммад был универсальным лидером, но было бы ошибкой отождествлять его статус с первосвященником либо с монархом, возвращающими к старым накатанным языческим образцам типа китайского императора, который являлся медиатором между небом и землей и которого вывозили раз в год объезжать 9 сакральных провинций.
Речь идет о реальной, живой и драматической истории человечества, потому что авраамизм и ислам как его восстановление внес чисто экзистенциальную струю в человеческую метафизику. Сам Пророк называл исламом религию Ибрахима (Авраама), которая существует уже 4300 лет, пробиваясь, восстанавливаясь через выходящих из его Дома пророков, которые борются в окружении зверя…
— Тогда непонятно, почему ислам не находится в гармонии с христианством или хотя бы с иудаизмом…
— Мы говорим о реальной традиции. Реальная традиция переживает перипетии.
Что касается христианства, хочу вам напомнить (может быть, этот факт не приходил вам в голову), что 90% мусульман Ближнего и Среднего Востока имеют христианских предков. Когда войска халифа Омара (несколько тысяч бедуинов) вошли в Византию, что было вокруг них? Христианское море. Византия тогда занимала почти все: Малую Азию, Ирак, Сирию, Египет, Ливию, Тунис (блаженный Августин был родом из Туниса), всюду были монастыри. Проблема была в том, что было два христианства — низовое христианство Христа, которое шло от апостолов, и церковное корпоративное христианство Павла, которое уже опиралось на императора. Была страшная борьба. Жесточайшая война велась с христианами-унитарианами, которые исповедовали единобожие (об этом никто не пишет сейчас). Людей заставляли принимать формулу Никейского собора, поэтому когда появились мусульмане, то христиане приняли их как спасителей и освободителей, как некое обновление и восстановление христианства. В худшем случае противники-церковники воспринимали ислам как христианскую секту, поэтому в ислам переходили массами.
Во времена, когда халиф Омар пришел в Иерусалим, среди евреев и христиан была очень популярна книга, апокриф Шимона бен Иохаи, которого также считают автором книги Зохар. В ней автор писал, что в Иерусалим рано или поздно придет отринутые потомки Агари, наложницы Авраама, придут освободить единобожие от Зверя и угнетения. В книге было даже предсказано, как они придут: на верблюдах, на конях, на ослах и пешком. Халиф Омар четыре раза входил в Иерусалим — на верблюде, на коне, на осле и пешком. Это произошло в силу обстоятельств, не было символически или ритуально подстроено. Когда арабы там появились, то христиане и евреи толпами переходили в ислам, хотя Иерусалим был в руках христианской Византии…
Ознакомительная версия.
