Итак, в древности на Руси кланялись рекам, источникам, берегиням и деревьям и приносили им жертву. Афанасьев сообщает, что в народе было принято от болезней купаться в реках, прудах или источниках и оставлять на прибрежных кустах и деревьях полотенца и сорочки. Замечательно, что такие же требокладения совершались и в честь русалок: крестьяне вешали в дар русалкам холсты и нитки. В Малороссии было в обычае во время русальной недели на деревьях вешать холсты, полотенца, сорочки и мотки ниток в дар русалкам. В Белоруссии рассказывают, что на Троицкой неделе по лесам ходят голые женщины и дети (русалки), и всякий встретивший их должен, во избежание преждевременной смерти, бросить им платок или лоскуток от. своей одежды. Таким образом, культ русалок объединился с культом природы. Причины такого совместного культа сложны. В доисторическое время леса сплошь покрывали русскую равнину. В сущности, первые поселенцы на этой территории были жители лесов, не даром целое русское племя называлось древлянами. Прежде чем заняться земледелием, приходилось расчищать леса. В воде, как известно, недостатка не было, и селения располагались именно по берегам рек, на опушке леса.
В прежние времена покойника клали в воду и пускали по воде; памятником такого способа погребения служит слово «навь», «навье» — мертвец, того же корня лат. «navis» — корабль. Старинные гробы имели форму лодки. Пропавшие из дома некрещеные дети обращаются, по народным повериям, девочки — в русалок, а мальчики — в леших. Могла быть и другая причина, в силу которой лес считался обиталищем умерших. У скифов был, между прочим, такой способ погребения: мертвое тело вешали на дереве в честь божества неба. Мы не думаем отождествлять скифов со славянами, но, принимая Скифию в этнографическом смысле, допускаем, что среди населения Скифии могли быть и славяне. Во всяком случае, нетрудно допустить взаимодействие между скифами и славянами.
По народным верованиям, умерший сохраняет за собою те же потребности, какие он имел при жизни. Вот почему в могилу или на костер с умершим клали пищу, коня, жену и т. д. Покойники нуждаются в пище, питье и даже бане. В честь умершего совершается поминальная трапеза, на которой, как верят, невидимо присутствует сам покойник. По русскому обычаю такая трапеза обильно уснащается крепкими напитками, так что, помянув душу умершего, участники встают из-за стола далеко не в скорбном настроении: вино веселит сердце человека. А веселый человек не прочь попеть и поплясать. Слово «тризна», первоначально означавшее «погребальное состязание, погребальные игры», употребляется также и в значении попойки.
Была и другая причина, более глубокая, в силу которой праздники в честь умерших сопровождались песнями и плясками. Поворот солнца с зимы на лето («генварские русалки») и весенний расцвет природы наводили нашего предка на мысль о воскресении, о возврате от зимы к лету, от холода к теплу, от смерти к жизни. Восточные славяне верили, что покойники на зиму улетают в рай, а весной воскресают. На рождественских святках и весной совершались главные праздники в честь умерших. В это время скорбь о близких умерших смешивалась с радостным убеждением, что возвратятся, хотя и временно, дорогие умершие вместе с расцветающею и воскресающею природою. Такие чувства требовали обнаружения и проявлялись вовне песнями и плясками. Известно, что пляска в древности имела религиозное значение, как и теперь у дикарей. Мы знаем, что в древности, например в Греции, в честь умерших совершались игры, примерные сражения. Этот обычай частью сохранился у нас в христианскую пору, как видно из жития Константина Муромского. Серьезное пение и религиозные действия к концу празднества после трапезы естественно принимали более веселый характер. С течением времени элемент веселья мог получить преобладающее значение. Остатком такого обычая являются наши ряжения на рождественских праздниках.
Крылатые чудища, благожелательные к человеку. Олицетворение высшей мировой силы, которая постоянно, ежегодно побеждает мертвящее начало Кощея-Аида.
Несмотря на то что эти ворота были сделаны уже во времена христианства, они являются очень языческими по своей сути. Грифоны помещены в нижнем ряду церковных дверей и, несомненно, задуманы как дополнительные охранители входа в святое помещение. Они неразрывно связаны с растительной символикой: над растительным орнаментальным кругом, обрамляющим каждого грифона, помещены два крылатых пса симаргла, смотрящие, как и грифоны, в разные стороны и грозно ощерившие свои зубатые пасти.
Можно встретить множество грифонов и симарглов на колтах, на серебряных браслетах, на княжеском шлеме, на костяной шкатулке, в белокаменной резьбе владимиро-суздальской архитектуры и на изразцах Галича. Встречаются разные изображения грифонов: львиноголовые с цветком на хвосте, орлиноголовый с драконьей головой на хвосте, так называемые грифодраконы. Крылья грифона означают его приверженность к небесным охранным силам.
Значение этого слова до сих пор не выяснено. Неизвестно даже, это одно божество или два: в разных литературных памятниках правописание различное.
Семаргл (Симаргл) в древнерусской языческой мифологии — божество, входившее в число идолов, которые были установлены в Киеве при князе Владимире (980). Семаргл — огнебог. Прежде всего, имя его упомянуто в русских летописях о пантеоне князя Владимира. Произошло оно, предположительно, от старорусского «смага» («За ним кликну Карна, и Ждя поскочи по Руской земли, Смагу мычючи в пламяне розе», т. е. — огонь, язык пламени). Огонь-Сварожич — полупес, полузмей. Вероятно, посредник между явьим миром и миром поднебесным, каковым в ведической традиции является бог огня Агни. Он же пенежный (огненный) змей из заговоров. Упомянут в Паисьевском сборнике св. Григория (XIV в.) и Златоустовом сборнике 1271 г. Огнебог-Йогнебоже — по «Веде славян» Верковича у болгар-помаков.
Другая версия. Имя Семаргла происходило от слова «семя». По своему смыслу божество это было связано с берегинями и представлялось в образе крылатой собаки, охранявшей семена и посевы, олицетворяя вооруженное добро.
Есть и такая версия: Симаргл — бог-мужчина — правил россами, впоследствии в его храмах изучали язык звезд и безмолвия, то есть астрологию.
Он же, вполне возможно, Рарог, Рарожек — сын Сварога — по чешским средневековым источникам. Уже в православное время, по мнению академика. Б. А. Рыбакова, Симарглом был назван Переплут — бог почвы, корней растений, растительной силы. Но веских оснований для отождествления Переплута и Симаргла нет. Подобное соотнесение имеет, конечно, определенный сакральный смысл, так как растения под воздействием солнечного света как бы пробивали (рог) почву и выходили к солнцу, но Симаргл с солнцем также не связан. Наверное, есть связь с жар-птицей (огненным вестником счастья), приносящей счастье.
В Средневековье неверно понимался под именем двух богов сразу («Слово о мздоимании» по списку XVI в.). Толкование Ръгла как отдельного ящероподобного божества не оправданно. Признавая его, придется доказать, что князь Владимир установил столпы и Сима, и Ръгла, тогда как на это нет никаких указаний. Выступал Симаргл и под собственным именем, скажем, в Слове некоего христолюбца XIV в. Симаргла-Сварожича чтили во все те дни, когда народный календарь пестрит приметами о костре и огне. 14 апреля в ритуальном пламени-сгорает Марена и вместе с ней Симаргл топит последние снега. 17 сентября — Неопалимая Купина, возможно, Подага.
Симаргла-Сварожича чтут с 14 по 21 ноября в Сварожки, образ Сварожича-Огня слился с образом архангела Михаила с огненным мечом.
И вот еще. Имя «Семаргл» восходит, по-видимому, к древнему имени «Семиглав» (ср. характерную для славянских богов поликефалию, в частности семиглавого Руевита). Согласно другой, более спорной гипотезе (К. В. Тревер и др.), имя и образ Семаргла — иранское заимствование, восходит к мифической птице Сэн-мурв. Д. Ворт связывает Семаргла с птицей Див.
Функции Семаргла неясны; вероятно, они связаны с сакральным числом семь и воплощением семичленного древнерусского пантеона. Характерно, что в некоторых текстах «Куликова цикла» имя Семаргла искажено в Раклий и это божество рассматривается как «языческое», татарское.
По «Книге Велеса» Семаргл, очевидно, близок к образу победителя ракшасов и змей индийского бога огня Агни.
Трезубец — стилизованное изображение сокола-Рарога, сложившего крылья. Рарог — птица-тотем западных славян ободритов. Птица-Рарог в легендах западных славян выступает как огненная птица. В сущности, огненная птица есть олицетворение пламени, а трезубец — символ Рарога-Огня, а значит, и бога огня — Семаргла.
