Послание об образе жития и отчасти о жизни Пахомия и Феодора[1]
«Послание епископа Аммона» представляет собой уникальнейший памятник древнемонашеской письменности. О самом Аммоне (это имя было очень распространенным в Египте в начале эры по Р.X.) и событиях его жизни мы узнаем только из послания[2], судя по которому, Аммон родился в Александрии в языческой семье и получил, вероятно, неплохое образование. Семнадцати лет он обратился в христианство и крестился. Однажды, услышав в храме проповедь святителя Афанасия Великого, посвященную преимуществам иноческой жизни, он решил избрать стезю монашества и был отправлен пресвитером Павлом (вероятно, его духовником) в одну из пахомиевских обителей в Фиваиде — Певоу (Пабау, Вау). Произошло это в 351 г. В данной обители Аммон провел три года, а затем отправился в Александрию навестить родителей. Но в Певоу он уже не возвратился, ибо преподобный Феодор Освященный благословил его подвизаться в Нитрии, хотя Аммон не терял связи с пахомиевскими иноками. Позднее он стал епископом, хотя неизвестно, когда и в каком из египетских городов[3]. В самом конце IV в. Аммон, уже убеленный сединами старец, запечатлел свои юношеские впечатления по просьбе известного архиепископа Феофила Александрийского (дяди святителя Кирилла Александрийского и врача святителя Иоанна Златоуста), имевшего склонность к монашеской аскезе.
Хотя сочинение Аммона называется посланием, оно по своему жанру представляет нечто среднее между житием, похвальным словом (энкомием) и монашеской историей, сближаясь с такими известными произведениями, как «Житие преподобного Антония» святителя Афанасия, «Лавсаиком» Палладия Еленопольского и «Жизнью пустынных отцов» Руфина. Аммон обладал несомненным литературным талантом и его сочинение написано ярким и образным языком. Традиционно данное сочинение высоко оценивается в плане его исторической точности. Так, например, И. Троицкий на сей счет говорит: «Письмо это может служить образцом замечательной аккуратности и точности. Постоянное указание лиц, имен и мест, постоянное точное указание даже числа действующих лиц, указания иногда мельчайших подробностей какого — либо события, даже не имеющего никакой исторической важности, — весьма многочисленные, почти не перемежающиеся хронологические даты и указания, — вот тому доказательства»[4]. Современные ученые в большинстве своем также придерживаются подобной высокой оценки[5]. Правда, Л. Лефорт высказывал особое, сугубо критическое мнение по поводу «Послания Аммона»[6], однако данное мнение не встретило отклика у других ученых[7].
Во всяком случае, несомненно, что это «Послание» представляет замечательный памятник древнецерковной духовной письменности. Оно приоткрывает завесу, скрывающую от нас внутреннюю духовную жизнь древних подвижников, их видение смысла христианского бытия и их великие труды, позволяющие им обрести «нового по Христу человека». Русскому православному читателю этот памятник практически неизвестен. Имеется, правда, старый перевод на русский язык[8], но он содержит множество ошибок и неточностей, объясняемых, вероятно, тем, что греческий оригинал, с которого он был осуществлен, был очень некорректным. Новый перевод осуществлен с последнего критического издания Д. Геринга, на которое была ссылка выше.
1. Пролог. Поскольку ты, любя святых служителей Христовых, стараешься быть подражателем их чистоты[9], то, услышав от многих о человеке Божием Феодоре Освященном, принадлежащем к тем монахам, которых жители Фиваидские называют «тавеннисиотами», пришел в изумление. Проведав же, что я три года провел в их монастыре[10], ты повелел мне описать твоему преподобию все то, что я узнал об этом [подвижнике] от живших с ним святых мужей, что слышал или что сам удостоился видеть. Поэтому, помолившись Богу о том, чтобы Он даровал мне точную и чистую память об этих [событиях], я спешу исполнить повеление твоей святости и изложить все это[11].
2. После того, как мне миновало семнадцать лет и я стал христианином, услышал я [однажды] в церкви [речь] блаженного папы Афанасия, описывавшего житие монашествующих и приснодевствующих[12] и удивлявшегося [их] надежде на уготованное на небесах (Кол.1:5)[13]. И возлюбив эту блаженную жизнь, я решил избрать ее. Омывшись «банею возрождения» (Тит.3:5)[14], я встретил в городе некоего фиваидского монаха и вознамерился последовать за ним. О своем намерении я поведал блаженной памяти Павлу, пресвитеру церкви, называемой церковью Пиерия[15]. Он же, разузнав, что тот монах является еретиком, послал меня к святому Феодору в Фиваиду вместе с Феофилом и Копром — мужами, преданными Богу, которые были отправлены Феодором с письмами к блаженному папе Афанасию[16].
Когда мы прибыли в монастырь, где жил раб Божий Феодор (этот монастырь находился в номе Верхнего Диосполита и назывался Вау)[17], то я удостоился чести быть встреченным у врат человеком Божиим Феодором. Побеседовав со мной о должных вещах, он предложил мне переменить одежду[18] и ввел в монастырь. В нем я нашел около шестисот монашествующих[19], собравшихся вместе и ожидавших в середине монастыря. [Феодор пришел и] сел под финиковой пальмой, а все [другие иноки] расселись вокруг него. Видя, что я оказался вне чинного порядка их и засмущался, он посадил меня рядом с собой.
3. Один из монашествующих встал и, словно вдохновленный [свыше], попросил Феодора поведать перед всеми о своих прегрешениях[20]. Тот, пристально посмотрев на него, изрек: ««Благо человеку, когда он несет иго в юности своей; сидит уединенно и молчит, ибо Он наложил его на него… подставляет ланиту свою биющему его, пресыщается поношением» (Плч.3:27–30). Ты же тяжело переносишь поношения за Христа»[21].
Когда этот [монах] сел, то встал другой, спросив о себе. И [Феодор], опять пристально посмотрев на него, сказал: «Написано: «Вертоград заключен, сестра моя невеста, вертоград заключен, источник запечатлен» (Песн.4:12). Ты же, наоборот, отверст и [твою] жатву расхищают «вси мимоходящии путем» (Пс.79:13)»[22].
Когда и этот [монах], преисполнившись великим стыдом, сел, то встал третий, и на его вопрошание [Феодор] ответил: «Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою; и возведе мя от рова страстей и от брения тины, и постави на камени нозе мои, и исправи стопы моя; и вложи во уста моя песнь нову пение Богу Нашему» (Пс.39:2–4)[23].
Когда [монах] этот сел, проливая обильные слезы, а с ним вместе заплакали и многие другие, то встал еще один, и ему желавшему узнать о себе, [Феодор] изрек: ««Долготерпелив муж мног в разуме, малодушный же крепко безумен» (Притч.14:29)[24]. Исправляй себя».
После того, как и этот [инок], помрачнев, сел, встал некто Орион, ливиец родом и плотник по ремеслу (как я узнал позднее), и пожелал услышать о своих грехах. [Феодор] сказал: «Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное» (Евр.10:36)[25].
После Ориона встал Пателлолий, и ему, спрашивающему о себе, [Феодор] ответил: ««Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал.6:2)[26]. Исправляй себя». И когда он удалился, [Феодор] сказал всем присутствующим монахам о нем: «Поверьте мне, он страшен для бесов»[27].
Другому, вставшему после него, [Феодор] изрек: ««Благословен Господь Бог мой, научаяй руце мои на ополчение, персты мои на брань» (Пс.143:1)[28]. Будь мужественен в этом».
И еще одному вставшему и спросившему [о грехах своих святой] сказал: ««Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф.6:12)[29]. Подвизайся».
Следующему, поднявшемуся после этого, [авва] сказал: ««Очистим себя от всякой скверны плоти и духа» (2 Кор.7:1)[30]. Будь внимателен к сокровенным [помыслам] своим».
Наконец, другому вставшему [Феодор] сказал: «Когда молишься, говори: «От тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего» (Пс.18:13–14)[31]. Ибо сильная брань одолевает тебя с обеих сторон»[32].
4. Мы внимали всему этому, произносимому [аввой] на египетском языке, а Феодор Александриец переводил его речи на греческий язык. Этот Феодор был [прежде] чтецом в церкви, именуемой церковью Пиерия, мужем святым и по жизни и речам своим, так что мог сказать: «Я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2:19–20). Пока он был облачен в плоть, он [всегда] угождал Господу[33].
