Епископ Петр - Указание пути ко спасению

Человеку, как существу разумному и свободному, свойственно и надобно всегда действовать рассудительно, обдуманно, всякому делу назначать добрую цель и лучшие средства для достижения предположенной цели; особенно это нужно в делах важных, чтобы иначе не действовать безрассудно, бесполезно, даже с вредом для себя и других. Но все частные цели всех действий наших должны относиться, подчиняться одной главной цели жизни, как радиусы круга относятся к своему центру, и всегда надобно иметь ее в виду при всяком действии, потому что «главной целью жизни человека должно определяться всякое свободное действие его, и от достижения ее зависит как внутреннее достоинство, совершенство каждого человека, так и блаженство его. Кто достигает последней цели своего земного бытия, тот все имеет; а кто уклоняется от нее, тот все теряет»[1]. Если мы, уклоняясь от истинной цели, будем стремиться к ложно вымышленным целям, то все наши действия и вся жизнь будут только постоянным блужданием по кривым путям, непрерывной цепью ошибок, преткновений, падений, а исход их — вечная погибель. С нами случится то же, что с кормчим корабля, который без способов определения мест (компаса и секстанта), не зная пристани, несется попутным ветром по бурным волнам, напрягает свои силы только для того, чтобы разбиться на подводных камнях. Какая же последняя цель нашей жизни? И здравый разум признает, что последняя цель всего существующего есть Бог. Он есть первая верховная причина всех существ — Творец мира духовного и вещественного и Промыслитель, от Которого все существа как всецело зависели в первую минуту своего бытия, в сотворении, так и в продолжение своей жизни вполне зависят от Него. Потому все к Нему относится, как к последней своей цели (см. Откр. 1, 8). Бог при бесконечном Своем совершенстве, будучи преисполнен благости, любви, блаженства, благоволил и другие существа сделать участниками в дарах благости и блаженства Своего. Для этого сотворил мир духовный и вещественный, везде разлил жизнь, довольство и радость. Но как Высочайшему Существу, Богу, ничто не может быть столько любезно, как образ высочайшего совершенства Его, то Он на всех тварях видимого мира отпечатлел следы Своих совершенств, а человека украсил образом и подобием Своим предпочтительно перед прочими тварями, потому что они созданы непосредственно на пользу человека, а человек — для Бога, чтобы при разумно-свободном раскрытии своих сил проявлял в себе Богоподобные совершенства, прославлял тем Бога, возрастая в Богоподобных совершенствах, более и более приближался к Богу и в общении с Ним и в Нем наслаждался блаженством. Это высшее назначение человека открывается и из существенных свойств и потребностей нашего духа. Существенное свойство нашего духа, как существа, созданного по образу беспредельного Бога, есть непрерывное стремление к нескончаемому развитию своих сил, расширению круга деятельности, умножению полноты внутренней жизни. Остановка жизненных обнаружений, прекращение стремления к высшему совершенству, неподвижность есть смерть для духа. Так как в душе нашей три главные силы или способности: познавательная, желательная и чувствующая (или разум, воля и сердце), то три и главные потребности: разум ищет познания всего существующего; воля, по требованию закона вечной правды, напечатленного в совести, стремится к выражению этого закона в своих действиях, к люблению добра, к преуспеянию в добродетелях, чтобы и в себе и вокруг себя повсюду устроять законный порядок, стройное течение жизни, разливать на все благо; сердце стремится к наслаждению красотой, жаждет радости, блаженства. Но как под влиянием прирожденных нашему духу идей совершеннейшей истины, благости и красоты человек, ища познаний как необходимой пищи для разума, истинного блага как необходимой потребности свободной воли и наслаждения красотой, непреходящей радостью как пищей сердца, нигде в конечных, земных предметах не находит удовлетворения этим существенным потребностям, без которого душа не может жить, как тело без пищи, то побуждается искать этого удовлетворения только в Бесконечном Существе, Боге, к Которому душа и по сродству должна стремиться, как созданная по образу и подобию Божию, и стремиться к Нему как к источнику жизни и всех благ, как к своему первообразу, идеалу истины и мудрости для ума, идеалу благости и святости для свободной воли, идеалу совершеннейшей красоты, блаженства, чтобы, получая от Бога пищу для своей жизни, постепенно и постоянно развивая и укрепляя свои силы, раскрывая, уясняя в себе образ Божий, возрастая в Богоподобных совершенствах, находиться в общении с Богом, в Нем более и более просвещаться светом Его ведения, согреваться, оживляться теплотой Его благости и любви, наслаждаться Его блаженством и вечно прославлять Его премудрость, святость, благость и прочее. Вот высшее назначение, последняя цель жизни всякого человека. Это на языке Священного Писания называется благоугождением Богу, исканием Царства Божия и правды его, спасением души.

Пока первый человек находился в раю в невинном состоянии, все душевные силы его правильно, легко, скоро развивались, укреплялись, действовали стройно, не препятствуя и не ослабляя одна другую, и все вместе сосредоточивались в одном главном стремлении — любви к Богу, как к всеобщему центру существ мира духовного и вещественного, от Которого как всё произошло и происходит — жизнь, силы, законы, все блага всех существ, — так все от Него, как от верховного начала, зависит и к Нему всё относится или стремится, как к своему последнему концу, и только в общении с Ним может наслаждаться жизнью и счастьем. Даже и тело первого человека не только не препятствовало развитию и стремлению духа к Богу, но, служа лучшим орудием к этому, вместе с возвышением духа и само могло бы мало-помалу очищаться, утончаться и переходить из животного в духовное состояние, то есть приспособленное к возвышенному состоянию духа, в каком будут тела праведников по всеобщем воскресении. Но когда первый человек по обольщению эдемского змея захотел сделаться богом, всеведущим, самостоятельным, независимым ни от кого, вместо воли Божией поставить свою волю началом деятельности, тогда с первым движением этого пожелания остановился в своем стремлении к Богу: ту любовь, с какою должен бы прилепляться к Богу, обратил на себя, свое я захотел сделать центром всех своих действий и другие существа подчинить этому центру. Отсюда родилось самолюбие. Прервав свое общение с Богом, охладев в любви к Нему, человек уклонился от преданности, повиновения воле Божией, нарушил заповедь Божию. С каждым движением своеволия самолюбие, усиливаясь все более, дало превратное направление деятельности душевных сил, вместо Бога обратило их на свое я. Отсюда произошло самовозношение, своемыслие, своенравие, самоуслаждение. Но как самолюбие и своеволие, все более и более удаляя человека от Бога — источника жизни, света и блаженства всех существ, произвело в душе его расстройство, смущение, угрызение совести, омрачение в разуме, холодность, сухость сердца, пустоту, то человек хотел восполнить эту пустоту благами земными, удовольствиями чувственными. От усиления пожелания этих благ и удовольствий произошли греховные страсти — корыстолюбие, сластолюбие; чувственность стала усиливаться и порабощать себе созданный по образу Божию дух. Отсюда началось противоборство, непримиримая брань между духом и чувственностью, или плотью, которая, одерживая верх над духом, порабощая человека греху, сделала его неспособным к райской жизни, и человек, как грешник, изгнан из рая сладости в юдоль горести. Сбившись с прямого, легкого, светлого пути стремления к высшему совершенству, уподоблению Богу, блаженному общению с Ним, он уклонился на распутья и теперь, по обращении из области сатанины в область света Христова, должен идти к Небесному Отечеству путем горького опыта познания добра и зла, путем самоотвержения и креста, то есть путем тяжких трудов, лишений, скорбей, болезней, смерти и тления, для научения смирению и для очищения грехов. Этот путь для всех сынов Адама теперь есть поприще испытания, непрерывной брани с внутренними и внешними врагами, то есть с собственными страстями и духами злобы. Как древние иудеи, по освобождении из плена вавилонского строя Иерусалим и храм, одной рукой исполняли работы, а другой держались за меч для отражения врагов, препятствовавших постройке (см. Неем. 4, 1), так и христианин, созидая дом душевный, должен, с одной стороны, вооружиться всеми духовными оружиями, приобрести искусство в брани с врагами, с другой стороны — употребить все усилия, средства и искусство для устроения дома добродетелей, знать, из чего и как устроять, возвышать, украшать, чтобы не трудиться напрасно. И в Священном Писании земная жизнь наша представляется под образом поприща, на котором неизбежна усильная борьба с препятствиями, непрерывная брань с врагами, которые препятствуют устроению нашего спасения, представляющегося под образом здания (см. 1Kop. 3, 9-17); а самая усильная деятельность в Священном Писании и у святых отцов называется подвижничеством (см. Лк. 13, 24; 1Kop. 9, 24–27; Флп. 3, 12–14; 1Тим. 1, 18; 6, 12; 2Тим. 2, 3, 5; Евр. 12, 2, 4; Еф. 6, 11–17).