Галина Калинина - Что играет мной? Беседы о страстях и борьбе с ними в современном мире

Ознакомительная версия.

© Калинина Галина, текст, 2014

© ООО «Издательство «Вече», 2014

© ООО «ГрифЪ», оформление, 2014

© ООО «Издательство «Лепта Книга», 2014

Загробная жизнь… Что будет там, за пределами жизни? Этот вопрос волнует каждого из нас: кто-то задумывается над ним часто, кто-то старается отогнать мысли о посмертном существовании как можно дальше.

В самом деле, что бывает после смерти? Небытие, как, впрочем, и загробное бытие, трудно представимо человеческому рассудку. Единственное, что мы знаем о будущем существовании, единственное, в чем мы уверены, – это то, что вместе с жизнью исчезнет и время. Перешагнув через этот последний порог, мы оказываемся в вечности. И именно «вечность» (а не «неизвестность») – самое страшное слово во всех наших рассуждениях. Ведь в этой, временной жизни мы порой готовы терпеть лишения, скорби, обиды, дикую боль… В определенной ситуации мы согласимся даже на нечеловеческие мучения и будем стойко сносить их, осознавая их конечность. Порой, переживая серьезные неприятности, поддавшись отчаянию, думаешь грешным делом: «Эх, жить надоело!». Как бы ни была греховна эта мысль, но возможность собственной волей покончить со своими страданиями придает нам силы жить дальше и терпеть беды, которые, приобретая статус временных, уже не кажутся столь ужасными.

Именно слово «вечно» (или «никогда» в атеистическом варианте) больше всего пугает нас в размышлениях о смерти. Пугает потому, что даже самое лучшее наше состояние, самое любимое занятие, помноженное на «вечность», не представляется привлекательным. В моменты философских размышлений и нравственных исканий мы пытаемся представить себе идеальную вечность, вечность, в которой нам хотелось бы поселиться. И не можем. В самом лучшем случае наше воображение рисует то, чего мы не имеем. Так, голодный может представить себе сытую вечность, но человек, имеющий возможность есть вволю, никогда не захочет оказаться на нескончаемом пиру. Любое, даже самое изысканное удовольствие вызывает чувство пресыщения, если мы получаем его в большом количестве. Ощущение удовлетворения длится считанные секунды – задержать его мы не в состоянии. И причина этой скоротечности удовольствия содержится вовсе не в окружающем мире, а, напротив, в самом удовольствии, в его глубинной сущности.

Если разобраться, что приносит нам удовольствие? Исключительно удовлетворение желания, удовлетворение страдания по поводу отсутствия чего-либо в нашей жизни. Еда приносит удовольствие только голодному; объевшемуся человеку становится плохо от одного вида пищи. То есть удовольствие от еды – это всего лишь прекращение страдания голодного. Удовольствие от плотской любви получает только тот, кто желает плотских утех. Изнасилованному человеку соитие не приносит никакой радости. Для человека, не ищущего славы, почет и известность будут только в тягость. И если ты не испытывал гнева или зависти к ближнему своему, то никогда не обрадуешься его беде.

Наше земное существование полно страдания и неудовлетворенных желаний. Если у вас весь день сильно болел зуб, то вы почувствуете себя почти счастливым, когда боль пройдет. Но вы же не будете пребывать в состоянии блаженства всю оставшуюся жизнь только потому, что зуб больше не болит.

Если вы замерзли и промокли, то испытаете несказанную радость, оказавшись в теплом уютном доме и получив в придачу сухие носки и чашку горячего чая. Но сколько времени будет продолжаться ваше довольство жизнью? Таким образом, радости, получаемые нами, всего лишь сиюминутное прекращение этой вечной муки; одним словом, и не радости вовсе, а только отсутствие страдания.

Возникает закономерный вопрос: если мы не испытываем радости как таковой, то, быть может, ее и нет вовсе? Увы, человек, рожденный слепым, не в состоянии осознать, как прекрасен мир, он не понимает, чего лишается из-за отсутствия зрения. У человека, постоянно испытывающего боль, притуплены все ощущения. Он привыкает к боли, считает ее нормальным своим состоянием. И только избавившись от боли, он наконец поймет, что значит жить полной жизнью.

Но вот удивительно: бывает, что слепец не только не жаждет прозреть, но и боится исцеления. Ему может казаться, что, приобретая зрение, он лишится чего-то очень важного, потеряет остроту ощущения. Так и нам представляется, что лишись мы сильных желаний – исчезнет удовольствие от их удовлетворения, то единственное удовольствие, которое нам доступно. И мы только сильнее разжигаем свои желания, либо постоянно потакая им и делая их, таким образом, еще более изощренными, либо лелея их в душе и удовлетворяя их только изредка, усиливая тем самым степень удовольствия.

Но разве не логичнее было бы бороться со своими желаниями, справляться с ними и тем самым избавлять себя от страданий, связанных с их неудовлетворенностью?

Православие мыслит радость как нормальное, естественное и правильное состояние человеческой души. Только вот под радостью подразумевается не сиюминутное удовольствие, вызванное временным освобождением от страдания путем удовлетворения желания, а именно высшая радость, которую получает человек от присутствия в сердце Святого Духа. Страдание же, напротив, рассматривается как состояние противоестественное и неправильное. Это сильно противоречит общепринятому стереотипу, в котором Православная Церковь якобы требует от человека постоянного насилия над собой во имя будущей награды в виде рая. Принимаемая многими людьми система «торгово-денежных» отношений с Богом по принципу «ты – мне, я – тебе» по сути своей противна истинной религии и истинной вере. Если она и допускается в некоторых объяснениях сути Православия, то исключительно по снисхождению к человеческой слабости и человеческому неразумию.

Возьмем в качестве иллюстрации сказанного бытовую ситуацию. Ребенок заболел, и родитель уговаривает его выпить лекарство, понимая, что это необходимо для здоровья. Ребенок отказывается, потому что лекарство горькое. Родитель любит ребенка и понимает, что лекарство выпить необходимо. И одновременно жалеет маленькое глупое существо, которое само не ведает своей пользы. В результате родитель предлагает сделку: выпьешь лекарство – дам конфетку. Истинный смысл сделки остается от ребенка скрыт, малыш не понимает, что забота родителя выражается вовсе не в конфете, а именно в лекарстве, помогающем побороть болезнь. Эта ситуация, которую ребенок осмысляет как «я – тебе, ты – мне», со стороны родителя расшифровывается как «я – тебе, я – тебе». Можно представить и другой пример. У ребенка ангина, и ему нельзя мороженое. Родитель, опять же из заботы о здоровье ребенка, запрещает ему есть мороженое, угрожая наказанием. И ребенок соответственно не ест мороженое из страха перед наказанием, видя в этом строгость родителя, хотя, по сути, в обещании наказания, точно так же, как и в первом примере, видна забота родителя о здоровье ребенка. Родитель же, в свою очередь, понимает, что истинной наградой будет не конфета, а выздоровление, а истинным наказанием – не шлепок, а усиление болезни.

Очень часто мы ведем себя именно как такой ребенок, а посему воспринимаем религию как систему «поощрений – наказаний». Сколь часто слышишь фразы типа «ты получил болезнь в наказание за грех». Но это наказание равносильно шлепку за съеденное во время ангины мороженое. В посылаемых нам болезнях в большей степени содержится предупреждение. Заметьте, часто именно болезни удерживают нас от некоторых грехов, заставляют бороться с греховными желаниями. Так, злоупотребление пищей, алкоголем, табаком неизбежно ведет к тем или иным заболеваниям. Зарабатывая свои бронхиты, язвы, циррозы печени, мы приостанавливаем греховную деятельность. А для чего мы просим Господа избавить нас от болезни? Для того чтобы снова спокойно предаваться грехам?

Ознакомительная версия.