Николай Лосский - Учение о перевоплощении

В электронной версии утрачены авторские ударения (напр., "временнЫе").

Иноязычные слова даны в латинской транскрипции.

Греческие слова – без ударений и придыханий.

Библиографические иноязычные сноски выверены не идеально.

Шопенгауэр утверждает, что более половины человеческого рода верит в перевоплощение[I]. Без сомнения, он прав. Почти все примитивные народы признают перевоплощение – африканские негры, американские индейцы, австралийцы, обитатели островов Тихого океана. Насколько это представление о будущей жизни распространено в Азии, видно из того, что оно входит в состав религии буддизма, той религии, которая насчитывает до 500 миллионов приверженцев. Кроме буддизма, учение о перевоплощении встречается в разных других религиях, напр. в браманизме, египетской религии, религии друидов. Секта орфиков[1], гностики, теософы, антропософы, многие оккультисты также придерживаются этого учения. У философов оно встречается нередко. Имена тех философов, которые высказываются в его пользу, будут указаны в специальной главе.

Лессинг говорит о перевоплощении: «Кажется ли эта гипотеза потому такою смешною, что она самая древняя? потому, что человеческий ум раньше, чем его рассеяла и ослабила школьная софистика, сразу пришёл к ней?» «Разве я достигаю зараз так многого, что не стоит труда прийти второй раз?»

Ещё решительнее высказывается Шопенгауэр:

«Миф о перевоплощении есть настолько самый содержательный, самый значительный, наиболее близкий к философской истине из всех мифов, когда-либо созданных, что я считаю его за nec plus ultra мифического выражения истины. Поэтому Пифагор и Платон почитали и применяли его; и народ, у которого этот миф имеет всеобщее распространение и оказывает решительное влияние на жизнь, должен именно поэтому считаться наиболее зрелым так же, как он есть и наиболее древний народ».

То обстоятельство, что почти все примитивные народы верят в перевоплощение, не даёт права относиться к этому учению с пренебрежением; скорее наоборот, именно поэтому следует обратить на него особенное внимание. Мною написаны две статьи, в которых я стараюсь доказать, что разница между мышлением примитивных народов и просвещенных европейцев состоит в следующем: у примитивных народов тип развития высокий, но степень развития очень низкая; наоборот, у просвещенного европейца очень высокая степень развития, но тип развития обеднён. Просвещенный европеец в большинстве случаев утратил некоторые способности и представления, которые, находясь в зародыше у примитивных народов, имеют великую ценность и стоят в связи с важнейшими истинами; но те способности и представления, которые просвещённый европеец сохранил, он чрезвычайно высоко и систематически разработал. Эта разработка имеет характер узкой специализации. Чтобы не слишком обеднить тип своего развития, просвещённый европеец должен, отложив в сторону свою гордыню и чувство превосходства, присматриваться к системе представлений примитивных народов и извлекать из неё те элементы, которые могут быть подняты на степень точно выраженных понятий и подкреплены системою доказательств [II].

Что касается мысли о перевоплощении, она встречается не только у примитивных народов, но и у многих философов, однако обыкновенно лишь мимоходом. Я задаюсь целью разработать её систематически на основе защищаемого мною философского мировоззрения, изложенного во многих моих книгах и статьях. Вопрос о загробной судьбе человека интересует множество людей, не знакомых с философией. Поэтому я постараюсь написать эту книгу как возможно более популярно, а для лиц, имеющих философское образование, буду указывать свои сочинения, в которых философские основы данной книги изложены обстоятельно.

Учение о перевоплощении есть не философская теория, а гипотеза. В самом деле, к области философии в точном смысле слова относятся, согласно защищаемой мною теории знания, только истины, доказанные вполне достоверно; что же касается учения о перевоплощении, в нём содержатся такие подробности о возможной судьбе человека и других существ после их смерти, которые часто имеют характер лишь догадок. Но эти догадки опираются на основные понятия моего мировоззрения, которые относятся к области философии и которые я считаю

Мировоззрение, из которого я исхожу, разрабатывая учение о перевоплощении, можно назвать словом персонализм. Согласно этому учению, весь мир состоит из личностей (persona), действительных или потенциальных (возможных). Под словом «потенциальная личность» разумеется при этом существо, способное, развиваясь, стать с течением времени действительною личностью. Примером такого мировоззрения может служить философия Лейбница, согласно которой весь мир состоит из монад и каждая монада есть действительная или потенциальная личность.

Как уже сказано во Введении, книга эта будет написана с крайнею степенью популярности. Поэтому я не буду приводить здесь сложных и трудных доказательств в пользу персонализма. Я буду только излагать основные понятия персонализма так, чтобы смысл каждого философского слова, употребляемого мною как философский термин, был вполне ясен читателю. Лица, не имеющие философского образования, часто не понимают самых простых философских мыслей только потому, что философские термины для них чужды и оторваны от их опыта. Поэтому я буду разъяснять каждый термин с такою подробностью, какой обыкновенно не было в других моих книгах; что же касается доказательств моих учений, я буду указывать, в каких моих книгах и статьях можно найти их.

Начнем с понятия действительной личности. Под словами действительная личность мы будем разуметь всякое существо, способное сознавать абсолютные ценности и долженствование, руководиться ими в своём поведении. Абсолютными ценностями называются те ценности, которые суть добро для всех существ, способных воспринять или использовать их; таковы, напр., истина, нравственное добро, красота, свобода.

Сознание долженствования вовсе не означает ещё, что действительная личность всегда исполняет свой долг; она может часто нарушать долг, но при этом хоть изредка чувствует раскаяние или, по крайней мере, чувство неловкости, которое свидетельствует о том, что где-то в глубине души таится сознание долга. Примером действительной личности может служить человек. Займемся анализом человеческой личности с целью найти то ядро личности, которое совершает процесс перевоплощения. Положим, до моего уха доносятся слабые звуки музыки. Я внимательно прислушиваюсь к ним и замечаю, что это – патетическая соната Бетховена; я испытываю восторг при восприятии некоторых частей ее; но вот мне подают письмо, из которого я узнаю о болезни друга; я опечален этим и тотчас решаю навестить друга, надеваю пальто и иду к нему. Мои переживания и действия, именно усилие внимания, воспринимание музыки, чувство восторга, чтение письма, чувство печали, хотение навестить друга, надевание пальто, ходьба, все имеют временную форму: в самом деле, они возникают во времени, длятся некоторое время и, наконец, прекращаются. С большею или меньшею скоростью они сменяют друг друга. Но, кроме этих изменчивых явлений, в моей личности есть ещё и неизменное ядро, именно – моё я, которому принадлежат эти переживания и действия: я – внимателен к музыке, я – восторгающийся, я – читающий письмо, я – печалящийся, я – желающий навестить друга, я – исполняющий это желание, именно надевающий пальто и идущий к другу. В основе этого рода изменчивых событий [2] находится одно и то же я: тот самый я, который вначале с восторгом слушал музыку, в конце идёт опечаленный к другу; переживания мои и действия имеют временную форму и сменяются, а само моё я не имеет временной формы, оно незыблемо стоит над временем как одно и то же тождественное я.

Глубокое различие между временным бытием и невременным станет ясно тому, кто отдает себе отчёт в том, какое строение имеет время. Как и пространство, время делимо до бесконечности; оно состоит из отрезков, находящихся вне друг друга, напр., минута состоит из первой, второй, третьей и т. д. секунды; но и секунда состоит из одной десятой секунды и т. д. В свою очередь десятая секунды тоже состоит из отрезков, длящихся одну сотую секунды и т. д. Бытие, имеющее временную форму, напр., звук, длящийся одну минуту, состоит из таких отрезков временного процесса – из звучания, длящегося первую секунду, вторую секунду и т. д. Когда наступает звучание, во второй секунде, звук первой секунды уже перестал существовать, стал прошлым; следовательно, бытие его целиком находится вне бытия второй секунды; это другой звук, хотя, конечно, он может быть так сходным со звуком первой секунды, что оба они подходят под одно и то же понятие и обозначаются одним и тем же словом, напр. тон 1а3, данный камертоном. Все перечисленные выше переживания, усилие внимания, длящееся одну минуту, печаль, надевание пальто и т. п., состоят из таких отрезков, отпадающих в область прошлого, а само моё я не состоит из отрезков, оно есть одно и то же неделимое я, не текущее во времени и потому объединяющее все свои переживания как единый поток своей жизни, способное вспоминать своё прошлое и даже более или менее предвидеть своё будущее.