Понял Кир, что далече он от краёв родных — дивно мерцали звёзды и Землюшки большие и малые за оконцем. Распирала его во все стороны удаль молодецкая. Почуял силушку Кир великую, стал расхаживать по чреву птицы огненной, словно во палатах своих.
Шествуя по утробе птицы, прознал он, как устроены вещицы диковинные. Всяк, кто на пути его ставал — в немилость попадал.
Вот добрался до залы, где пир Морей давал, да прямёхонько к столу князя направился.
Все замерли на мгновение вдруг, и этого мгновения хватило Киру, чтобы тело своё в дух чистый обратить да направить к Морею вовнутрь тела. Подивились все странному гостю.
Морей, хоть и на ура походил видом своим да был родом из Мирград-Земли, да дух его стал противиться гостю незваному. То с виду походило, будто перекосило князя урского.
Забился меркул его в уголки души[88], но не давал новому хозяину овладеть до конца телом бренным. Не мог шевельнуться, лишь слова слугам молвил, чтоб сделали, как он велит, и направили птицу огненную на Буян-остров, да посредь леса дремучего её оставили.
Подивились слуги — видно князь хворый дюже, да решили следовать наказу его. И отправилась птица огненная на Мирград-Землю.
Яр в те поры во чертогах светлых пред родом своим представал да всё о том же воспрошал, чтоб пролить свет во сердца людей, Кожаном очернённые.
Долго слушали родичи бесплотные Яра. Не изменили
решения своего, а ответ такой дали — коли желаешь помочь народам Мирград-Земли, то решенье само придёт на ум без знаний светлых, трепетных. Да много разных советов дали в путь-дорожку.
Яр, пройдя сквозь преграды невидимые, направился в Белозёрье к народу арийскому, чтоб поведать обо всём, что приключилось в саду ирийском: и что род волхвов светлых о том думал, и как держать ответ перед людьми с Мирград-Земли. Не коснулись всё ж осколки души Кожана ни единой твари, ни человека в Белозёрье. Всё по прежнему было ладно и светло во землях арийских.
Собрали совет большой во хоромах просторных да слушали, что каждый сказать хотел, и вместе думу думали.
Лишь Ерем с Вселой не пришли туда — было соромно им, что не уберегли дух тёмный за тремя кругами обережными. Вот и направились они далече от т ех мест.
Вот прилетела птица огненная на остров Буян и была оставлена, как Киром велено, в лесу дремучем.
Кир, недолго думая, отправился во палаты княжеские искать жену свою Лиру, да Морея с собой прихватил, а слугам велел ждать его до поры.
В палатах всё так же сияло убранством, и было чисто и ладно.
Вышел тут Кир из тела Мореева, да его будто оковами опутал — не мог тот и шелохнуться. Стал воспрошать, где его супруга верная Лира, — да тот не ведал о том.
Понял Кир, что князь урский правду говорит, но всё ж не желал отпускать его без корысти. И поставил условие и обещал жизнь спасти, коли он, Морей, оставит ему птицу огненную со всеми слугами и челядью, и велит повелеваться хозяину новому; да всем купцам урским во землях ирийских накажет служить Киру, да растолкует о всех вещицах диковинных, что во чреве птицы огненной имеются.
Согласился Морей, ничего не поделаешь, — всё ж жизнь была дорога ему во теле бренном. Забрал он лишь двух уров, что деревце охраняли, да сел в колесницу малую огненную и направился, держа путь длинный, восвояси.
Всё ж Кир места себе не находил. Не ведал он, что Лира, супруга его, далече от тех мест, и что сморить его со света белого она решила, за что и была туда отправлена.
Отправив домой князя урского, подустал Кир да прилёг на ложе. Тут уж пташки запели за окном песни дивные. Всё привычно было ему, да задремал он.
И привиделся ему ни кто иной, как Лель, в образе старца седовласого. И поведал ему о том, что случилось с супругой его Лирой, да обо всём, что происходило время долгое на острове Буяне и на Мирград-Земле.
А тем часом, посредь моря синего, далече от тех мест, нашли себе пристанище Ерем да Всела на островке малом. Возвели хоромы, да всё ж тоска-печаль их гложет. Не с руки ворочаться во земли арийские да не с руки держать ответ пред сородичами своими — знала Всела, что в том вина её.
Яр и все жители Белозёрья не стали винить Ерема с супругой и порешили на совете великом оставить их в одиночестве до поры. Были у них поважней дела — как очистить души людей от семя Кожана тёмного, как укрепить дух без знания светлого.
Долго совещались, но никак не шло решение на ум.
За семью морями, за семью лесами, во краях далёких, посредь моря-океана был остров красоты неописуемой — вечнозелёная листва шелестела, и в садах всюду стоял аромат от плодов дивных.
Был тот остров невелик сам по себе. Жители его уж много лет не знали горя и печали, и чем-то походили на уров — тела их были стройные и высокие, но всё ж не столь большие.
Там и нашли себе пристанище Ерем и Всела. Срубили терем ладный да в срок малый.
Ерем бывал в тех краях в дни своей молодости и, бывало, хворых людей выхаживал. Помнили его и почести воздавали. Да только не ведал он, что Морей, князь урский, — родом с того острова. Да и сам Морей об этом не знал.
Будучи ребятёнком малым, случилось ему, в непогоду великую, шторм и бурю пережить. А в те поры во землях урских было безвластие — каждый был себе хозяином, да ничто не ладилось у них. И вот, послушав волхва древнего, трое старейшин отправились во Мирград-Землю, чтобы разыскать князя нового, что лад и порядок внесёт в жизнь земель урских.
В те поры народу немного жило на Мирград-Земле, и просторы бескрайние расстилались — на много вёрст ни души.
И вот, пролетая в колеснице огненной, один из старцев приметил судёнышко утлое в бескрайней пучине моря. Тотчас они устремились вниз и увидали, что буря ночная разломила корабль, и он медленно шёл ко дну. Лишь в люльке, из вяза выструганной, громко кричал младенец.
Забрали они младенца на колесницу огненную. Облачая его в одёжи сухие, приметили родимое пятно в форме птицы под левой лопаткой. То был знак, волхвом древним предсказанный. Так и порешили — везти нового князя восвояси, во земли урские. И Мореем назвали, так как нашли его средь моря-океана.
Так и стал Морей князем урским. И теперь, потерпев поражение, не дознавшись где прячут книгу знаний железную, возвращался во земли свои несолоно хлебавши.
Ненавистью и злобой наполнено было сердце его, и решил он, во что б это не стало, вернуться на Мирград-Землю и достать знание народу урскому, доселе недоступные.
Эту историю поведал Ерему один житель морской. Всё ж походил он больше на зверя, чем на человека, и прятался от народа морского в глубинах подводных. Да всё ж Всела с Еремом приручили его, и служил он им службой верною.
Яр, да все жители Белозёрья, решили оставить всё как есть до поры да не нарушать жизнь мирскую, а наблюдать за течением времени на Мирград-Земле.
Кир, тем часом, всё пытался найти свою супругу Лиру, да все попытки его были тщетными, хоть и знал, что виновата она и мужа сморила почти, — всё ж тосковал он по ней, и другие девы не шли на ум и не радовали глаз.
Лель и Мер присматривать за Буяном были поставлены, да мешать и учить им было заказано.
Посовещавшись, решили они обернуться фигурами двух воинов высотой более ста аршин, — так и сделали.
В одно прекрасное утро проснулся Кир и видит две статуи из чистого золота стоят подле причала морского. Знал он, что то предки его могучие за ним присматривают.
И встречали они своим величием всякого заезжего странника — за сотни вёрст их было видать. Коли прилетал кто на птице железной али колеснице огненной на Буян, первое, что на глаза ему попадалось — были эти две фигуры. Был в том смысл тайный, одним жителям страны арийской известный, — держали Мер с Лелем два круга обережных над островом Буяном и все, кто обитал там, были здоровы и счастливы, и зло не мыслили.
Кир же принял всех слуг урских, что были во птице огненной, к себе на службу да клятву с них взял верности. И вещицы диковинные стали мастерить на Буяне.
И отправил гонцов в земли ирийские, которые прежде создал, что князь Кир более не желает войны, — и предались купцы урские веселью безмерному.
Народы цвета кожи красного и чёрного поверили и возрадовались временам новым.
Народ же с цветом кожи жёлтым не желал ходить у Кира в опричниках да послал ему весточку, мол до поры они хотят жить в мире и нивы свои возделывать. На том и порешили.
Князь жёлтый Леко, так его в народе звали, построил палаты внутри горы великой. Были все комнаты в тех хоромах богато украшены и из цельного камня вытесаны. Но не желали люди народа жёлтого родниться и во другах ходить с Киром и с жителями Буяна и земель ирийских, хотя были и среди оных ихние браться кровные, цвета кожи жёлтого.
