62. Часто и об идущих к нему за несколько дней, даже за месяц, предсказывал Антоний, по какой причине идут они. Ибо одни приходили единственно для того, чтобы видеть его, другие по причине болезни, а иные, потому что страдали от бесов. И трудность путешествия никто не почитал для себя бременем и не жалел о трудах, потому что каждый возвращался, чувствуя пользу. Когда же было Антонию подобное видение и рассказывал он об этом, — всегда просил, чтобы никто не удивлялся ему в том, дивился же бы паче Господу, Который нам, человекам, даровал возможность познавать Его по мере сил наших.
63. Как-то раз, когда Антоний пришел в монастыри, бывшие на внешней горе, его упросили взойти на корабль и помолиться с монахами. Он один почувствовал сильное и весьма отвратительное зловоние. Бывшие на корабле говорили, что есть тут рыба и соленое мясо, оттого и запах, но Антоний сказал, что это зловоние иного рода. Пока еще говорил он, возопил вдруг юноша, одержимый бесом, который, войдя на корабль прежде других, скрывался на нем. Бес, по сделанному ему запрещению именем Господа нашего Иисуса Христа, вышел, а человек этот стал здоров, и все поняли, что зловоние было от беса.
64. И иной некто из людей знатных пришел к Антонию, имея в себе беса; бес этот был весьма лют; одержимый им не знал, что приведен к Антонию, и пожирал извержения тела своего. Приведшие просили Антония помолиться о бесноватом. Антоний из сострадания к юноше молится и всю ночь проводит с ним во бдении. Перед рассветом юноша, внезапно устремившись на Антония, повергает его на землю, и когда пришедшие с ним вознегодовали на это, Антоний говорит им: "Не сердитесь на юношу, виноват не он, но живущий в нем бес. Поелику наложено на него запрещение и велено ему идти в места безводные, то пришел он в ярость и поступил так со мною. Поэтому прославьте Господа. Ибо такое устремление на меня юноши было для вас знамением, что бес вышел". Когда говорил еще это Антоний, юноша уже стал здоров и, наконец, образумившись, узнал, где он, и приветствовал старца, принося благодарение Богу.
65. Весьма многие из монахов согласно и одинаково рассказывали, что совершено Антонием много и иного сему подобного. Но это еще не так чудно, как следующее, которое пред всем иным кажется наиболее чудным. Однажды, встав помолиться, перед вкушением пищи около девятого часа, Антоний ощущает в себе, что он восхищен умом, а что всего удивительнее, видит сам себя, будто бы он вне себя, и кто-то как бы возводит его по воздуху; в воздухе же стоят какие-то угрюмые и страшные лица, которые хотят преградить ему путь к восхождению. Поскольку же путеводители Антониевы сопротивлялись им, то требуют они отчета — не подлежит ли Антоний какой-либо ответственности перед ними, а поэтому хотят вести счет с самого его рождения. Но путеводители Антониевы воспрепятствовали тому, говоря: "Что было от рождения его, то изгладил Господь; ведите счет с того времени, как сделался он иноком и дал обет Богу". Тогда, поскольку обвинители не могли уличить его, свободен и невозбранен сделался ему путь. И вдруг видит он, что как бы возвращается и входит сам в себя, и снова делается прежним Антонием. Забыв о вкушении пищи, остаток дня и целую ночь проводит он в воздыханиях и молитве, пораженный видением того, со сколь многими врагами предстоит нам брань и с какими трудами должно человеку проходить по воздуху. И тогда пришло ему на память, что в этом именно смысле сказал Апостол: по князю власти воздушныя (Еф. 2, 2). Ибо враг имеет в воздухе власть вступать в борьбу с проходящими по оному, покушается преграждать им путь. Почему наипаче и советовал Апостол: приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют (Еф. 6, 13), чтобы посрамился враг, ничтоже имея глаголати о нас укорно (Тит. 2, 8). А мы, слыша это, приведем себе на память Апостола, который говорит: аще в теле, не вем, аще ли кроме тела, не вем, Бог весть (2 Кор. 12, 2). Но Павел восхищен был до третьего Неба, и нисшел оттоле, услышав неизреченные глаголы, Антоний же видел себя проходящим по воздуху и боровшимся там, пока не оказался свободным.
66. Антоний имел еще и такой дар. Во время пребывания своего на горе в уединении, если иногда, предложив сам себе какой-либо вопрос, приходил в недоумение, то, по Божию промышлению, во время молитвы бывало ему о том откровение, и блаженный, по написанному, был научаем Богом (Ис. 54, 13. Ин. 6, 45). Так, однажды вел он разговор с пришедшими к нему о состоянии души по смерти и о том, где будет ее местопребывание. В следующую ночь зовет его некто свыше, говоря: "Встань, Антоний, выйди и посмотри". Антоний выходит (ибо знал, кому должно повиноваться) и, возведя взор, видит, что стоит кто-то высокий, безобразный и страшный, касаясь главою облаков, и что восходят еще некие, как бы окрыленные, и первый простирает к последним руки и одним преграждает путь, другие же перелетают через него и, миновав его, безбедно уже возносятся вверх. На последних великан этот скрежещет зубами, о тех же, которые падают вниз, радуется. Вдруг Антонию говорит голос: "Уразумей видимое". Тогда отверзся ум его и уразумел он, что это есть прехождение душ, что стоящий великан есть враг, завидующий верным, и он подпадших власти его удерживает и возбраняет им идти далее, но не может задержать непокорившихся ему, потому что они проходят выше его. Увидев это и такое видение прияв как бы за напоминание себе, Антоний стал прилагать вящшее старание, чтобы ежедневно преуспевать в прежних подвигах. Объявлял же он о таких видениях неохотно. Но поскольку бывшие с ним, когда видели, что он долее обыкновенного молится и выглядит удивленным, спрашивали его и докучали ему своими вопросами, то принужден бывал отвечать им, как отец, который ничего не может скрыть от детей; притом полагал он, что совесть его остается чиста, а им рассказ его послужит на пользу, когда узнают, что подвижничество имеет благие плоды и что видения нередко бывают утешением в трудах.
67. Антоний был терпеливого нрава и имел смиренномудрое сердце. При всей духовной высоте своей, чрезвычайно уважал церковное правило и всякому церковнослужителю готов был отдавать перед собою предпочтение. Не стыдился преклонять главу перед епископами и пресвитерами. Если когда приходил к нему какой диакон ради пользы своей, он предлагал ему слово на пользу, но совершение молитв предоставлял диакону, не стыдясь учиться и сам. Нередко предлагал вопросы и желал слушать пребывающих с ним; сознавался, что и сам получает пользу, если кто скажет что-либо полезное. И лицо его имело великую и необычайную приятность. Приял же Антоний от Спасителя и сие дарование: если бывал он окружен множеством монахов, и кому-нибудь, не знавшему его прежде, желательно было видеть его, то, миновав других, он прямо подходил к Антонию, как бы привлекаемый взором его. Среди других выделялся Антоний не ростом и взрачностью, но благонравием и чистотою души. Поскольку душа была безмятежна, то и внешние чувства оставались невозмущаемыми, а потому от душевной радости весело было и лицо, и по движениям телесным можно было ощущать и уразумевать спокойствие души, согласно с написанным: сердцу веселящуся, лице цветет, в печалех же сущу, сетует (Притч. 15, 13). Так Иаков узнал, что Лаван замышляет худое, и сказал женам своим: несть лице отца вашего, якоже вчера и третияго дне (Быт. 31, 5). Так Самуил узнал Давида, потому что радостотворны были очи его и зубы белы, как молоко. Так узнавали и Антония, потому что при душевном спокойствии никогда не возмущался, и при радостном состоянии духа никогда не бывал мрачен.
68. Весьма чуден был он по вере и благочестив. Никогда не имел общения с отщепенцами мелетианами, зная давнее их лукавство и отступничество, не беседовал дружески с манихеями, или с другими еретиками, разве только для вразумления, чтобы обратились к благочестию. И сам так думал, и другим внушал, что дружба и беседа с еретиками — вред и погибель душе. Гнушался также и арианской ересью, и всякому давал заповедь не сближаться с арианами и не иметь их зловерия. Когда приходили к нему некоторые из ариан, то, испытав и изведав, что они иночествуют, прогонял с горы, говоря, что речи их хуже змеиного яда.
69. Однажды ариане распустили ложный слух, будто и Антоний одинаковых с ними мыслей. Тогда вознегодовал он и раздражился против них, затем, по просьбе епископов и всей братии, сошел с горы и, прибыв в Александрию, осудил ариан, сказав, что арианство есть последняя ересь и предтеча антихриста. Народ же он поучал, что "Сын Божий не тварь и не из не-сущих, но есть вечное Слово и Премудрость Отчей сущности. А посему нечестиво — говорить о Сыне: было, когда Его не было. Ибо Слово всегда соприсуще Отцу. Поэтому, не имейте никакого общения с нечестивейшими арианами. Ибо нет никакого общения свету ко тьме (2 Кор. 6, 14). Как вы, благочестиво верующие, именуетесь христианами, так они, именующие тварью Сущего от Отца Божия Сына и Отчее Слово, ничем не отличаются от язычников, служа твари паче сотворшего Бога. Верьте же, что даже и вся тварь негодует на них за то, что Творца и Господа вселенной, Имже вся быша, сопричисляют к существам сотворенным".
