152
В православном понимании людям при встрече надлежит кланяться именно потому, что они тоже — святые иконы. Каждый — носитель образа Божия, то есть живая икона. «То, что человек сотворен по образу и подобию Божию, показывает, что устройство изображений есть в некотором роде дело Божественное» (преп. Феодор Студит. Третье опровержение иконоборцев. // Символ. № 18. — Париж, 1987, с. 318).
О том, что имя Ангела означает не природу, но служение, см. Ориген. Против Цельса. V, 4; св. Иларий Пиктавийский. О Троице. V, 22; бл. Августин. 1 Проповедь на Пс. 103,15.
См. Малков П. Небо и земля: ангел и человек в Священном Писании. // Альфа и Омега. № 4(11), 1996, сс. 30–33.
преп. Иоанн Дамаскин. Третье защитительное слово об иконах. // Символ. № 18. — Париж, 1987, с. 235.
Цит. по: архиеп. Василий (Кривошеин). Указ. соч., сс. 245–246.
«Медный змий был повешен против уязвляющих змиев не как образ пострадавшего за нас, но как образ противного, и взирающих на него спасает — не по вере в то, что он живет, но потому, что низложенный сам умерщвлен. И какая ему приличная от нас надпись на гробе? — «Где ты, смерти жало? Где твоя, аде, победа?» (св. Григорий Богослов; цит. по: преп. Феодор Студит. Второе опровержение иконоборцев. // Символ. № 18. — Париж, 1987, с. 288).
И лишь когда евреи начали много спустя в период религиозного упадка (появились самаряне) кланяться змею как божеству, и у него появилось свое имя — Нехуштан, он был истреблен (4 Цар. 18, 4).
Сомов К. В. История христианства. — М., 1990, с. 154.
преп. Феодор Студит. Первое опровержение иконоборцев. // Символ. № 18. — Париж, 1987, с. 261.
Особенно видна фальшь у второго зверя – пророка антихриста – его внешность подобна внешности Агнца, но говорит он «как дракон» (Откр. 13, 11).
Толкин Дж. Властелин Колец. Третья часть. Возвращение короля. Спб., 1992, с. 28
Рогозин П. И. Указ. соч., с. 23.
И уже просто нелепо выглядит Рогозин, когда пробует из слов апостола Павла «если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» вывести аргумент против иконописания (с. 24). Дело в том, что полностью фраза Павла звучит так: «Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор. 5,16). Если Рогозин в этих словах Апостола видит аргумент в пользу того, что человеческое тело Христа уже нельзя изображать, то пусть он всем христианам запретит делать любые изображения всех же христиан. И если Рогозин слова Апостола о том, что христианин «никого не знает по плоти» понимает как невозможность видеть внешние черты кого бы то ни было — то как же он узнаёт знакомые лица?
Фудель С. И. У стен Церкви. // Надежда. Христианское чтение. Вып. 2. — Франкфурт, 1979, с. 219.
Об этом см. главу «Икона и иноки» в моей книге «Традиция, Догмат, Обряд. Апологетические очерки». — М., 1995.
См. Козаржевский А. Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. — М., 1985, глава «Новый Завет в свете археологических открытий».
См. Успенский Л. А. Богословие иконы Православной Церкви. — Париж, 1989.
Grabar A. L’iconoclasme byzantin. — Paris, 1984, p. 20.
Рогозин П. И. Указ. соч., с. 21.
Преп. Феодор Студит. Послание 247. Виссариону // Послания. Т.2. М., 2003, с. 376.
Преп. Феодор Студит. Послание 71. Императорам Михаилу и Феофилу // Послания. Т.2. М., 2003, с. 161.
Преп. Феодор Студит. Послание 201. Фаддею // Послания. Т.2. М., 2003, с. 328.
Преп. Феодор Студит. Послание 84. Иоанну Грамматику // Послания. Т.2. М., 2003, сс. 185–186.
Св. Григорий Палама. Омилия 11. О честном и животворящем Кресте. // Беседы М., 1994, т.1. с. 119.
преп. Феодор Студит. Послание Платону о почитании икон // Символ. N.18. дек.1987. Париж. с. 251–252.
Там же, с. 22.
Деяния Вселенских Соборов, изданные в русском переводе при Казанской Духовной Академии. Т. 7. — Казань, 1891, с. 293.
Замечу, что нынешним иконоборцам очень далеко до богословской глубины и точности аргументации иконоборцев древней Византии.
Потебня А. А. Мысль и язык // Потебня А. А. Эстетика и поэтика. — М., 1976, с. 147.
преп. Иоанн Дамаскин. Третье защитительное слово об иконах, с. 230.
Рерих Е. Письма. Т. 1. Минск, 1992, с. 225.
отец Алексий Мечев. Воспоминания. Проповеди. Письма. — Париж, 1989, с. 57.
Фудель С. И. У стен Церкви, с. 375.
Житие старца Серафима Саровской пустыни иеромонаха, пустынножителя и затворника, с. 189.
Кстати замечу, что обращение к священнику «святой отец» не принято в Православии. Его употребление расценивается православными как знак нецерковности.
Лосский Б. Н. Наша семья в пору лихолетья 1914–1922. // Минувшее. Исторический альманах. XI. — М. – СПб., 1992, с. 194.
«Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. Ибо если кто–нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос. А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8, 8–13).
«О духовном сословии часто говорят пренебрежительно, и это давняя традиция. Но каковы бы ни были недостатки его, в этой среде так обыкновенно встречаются люди праведные, люди поистине Божьи, и это гораздо удивительней… Обыкновенный русский священник — не проповедник, не миссионер, но он человек, как правило, незамутненной, неколебимой веры. Конечно, он не всегда умеет жить по ней, но ему самому в ней как–то привольно, в ней ему хорошо, и вот к этой щедрой, раздольной «естественности» своей веры он — не навязчиво, ненароком — умеет приобщить и других. У него нет особых трудностей с «демифологизацией», и его не точит сомнение в полезности его жизненного дела. Скорее уж следовало бы упрекнуть его в избытке благодушия перед лицом наседающего атеистического мира. За его плечами стоит полнокровный, глубоко укоренившийся в душе литургический опыт, и о него разбиваются многие беды и житейские неурядицы. И мало кто из людей так конкретно чувствует свою пригодность, свою необходимость другим, ближним, и это чувство как нельзя более характерно именно для сегодняшнего дня и для наших условий» (Зелинский В. Приходящие в Церковь. — Париж, 1983, сс. 120–121).
Розанов В. В. Личность отца Иоанна Кронштадтского. // Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Литературные очерки. — М., 1996, с. 533.
Цит.: Henri de Lubac. Paradoxes. — Рaris, 1959, p. 21.
«Пройдя проселками Средней России, начинаешь понимать, в чем ключ умиротворяющего русского пейзажа. Он — в церквах. Взбежавшие на пригорки, взошедшие на холмы, царевнами и белыми и красными вышедшие к широким рекам, колокольнями стройными, точеными, резными поднявшиеся над соломенной и тесовой повседневностью — они издалека–издалека кивают друг другу. Они из сел разобщенных, друг другу невидимых, поднимаются к единому небу. И где бы ты в поле, в лесах ни брел, вдали от всякого жилья — никогда ты не один: поверх лесной стены, стогов наметанных и самой земной округлости всегда манит тебя маковка колоколенки то из Борок Ловецких, то из Любичей, то из Гавриловского… И всегда люди были корыстны, и часто недобры. Но раздавался звон вечерний, плыл над селом, над полем, над лесом. Напоминал он, что покинуть надо мелкие земные дела, отдать час и отдать мысли — вечности. Этот звон, сохранившийся нам теперь в одном только старом напеве, поднимал людей от того, чтоб опуститься на четыре ноги. В эти камни, в колоколенки эти, наши предки вложили все свое лучшее, все свое понимание жизни. Ковыряй, Витька, долбай, не жалей! Кино будет в шесть, танцы в восемь…» (Солженицын А. И. Крохотки. // Избранная проза. Рассказы. Раковый корпус. — М., 1990, с. 148).
