2. Сие же сказали мы не как не верующие в будущее Царствие, которое непременно придет в свои и неопределенные времена, но потому, что слово Господне содержит в себе ту же силу Царствия, составляя для верных [по Писанию] уповаемых извещение[163], обручение будущего наследия, начаток вечных благ, для неверных же и скверных — нестерпимое обличение безбожия. Посему [Господь] и говорит: «Покайтеся, приближися бо Царство Небесное». Итак, ежели слово слышащих только оное показывает должниками дела, совнося в сердце [вместе с собою] силу сказуемого, то чему подвергнемся мы, отвергшиеся прившедшей в нас силы не только слов, но и многих и великих благодеяний, и не только один талант, но и пять, и два сокрыв в земле телесно, злоупотребив благодеяния Господни; тогда как и бессловесные [прилично], будучи благодетельствуемы, повинуются руководящему их, сколько имеют к тому естественной силы. И в какой мере изменяется самая свирепость зверей чрез их послушание своему благодетелю, во столько-то мы преимущественно пред всеми животными, почтенные самовластием, оказались свирепее и неразумнее зверей. Ибо они с охотою сближаются друг с другом, а потому, когда и пасутся вместе, каждое довольствуется случившимся и без зависти оставляет другому то, что пред ним находится; мы же, предназначенные властвовать и господствовать над бессловесными, предпочли злобу естественным свойствам, так что и без всякой побудительной причины, понуждающей нас, оказываемся немилостивы и завистливы в отношении единоплеменных нам. Таковых-то, полагаю, Иоанн [Предтеча] именовал змеями, порождениями ехидны[164], обретшими в покаянии средства избежать будущего гнева, побуждая их сотворить и достойные оного плоды[165] и заповедав из двух одежд подать одну неимущему, и также в отношении снедей[166]. Если же прежде [познания] веры не разумевших должного за их несострадательность уподобил змеям, то согрешать без страха после получения веры, и ведения, и дарований было бы такое зло, которому не найдем и подобия.
3. И потому, оставив тайное, которое каждый имеет власть совершать мысленно, скажу лишь о том, что мы ухищряем, досадуя друг на друга, в особенности же против тех, которых считаем обидевшими нас, не обращаясь по Богу ни с малыми, ни с великими. Ибо над малоизвестными или беднейшими возносимся явно, желая обладать ими, как наемниками или рабами, и защищая свое благородство уже не о Христе, но по плоти и богатству. Итак, когда увидим, что согрешает кто-либо из высших нас, то, не смея обличить его, говорим случившимся при этом: «Ведь написано: „Прежде времени ничтоже судите, дондеже приидет Господь“[167]». На смиренных же [низших], найдя какую-нибудь малую причину, тотчас нападаем, желая высказаться, и говорим: «Писано: „Согрешающаго пред всеми обличай“»[168]. И таким образом свидетельством Писания злонамеренно прикрываем свое лицемерие или злобу, а их как будто обличаем по Богу. Так мы поступаем с низшими себя; равносильных же нам за малые какие-либо вины тотчас отвращаемся, умышляя всякие козни в отмщение, и не прежде с ними примиряемся, пока не исполнится по нашему желанию. Ухватившись за такой предлог и радуясь как бы о благом, покрываем тем наше лукавство. После же того как отмстим и исполним свою злобу, тогда любовнее с ними беседуем, положив основанием второго любления бывшую победу чрез зло. Но необходимо, чтобы последующее дело было подобно основанию; и тот, кто хочет так побеждать, [непременно] опять станет искать раздора, потому что любление никогда не может пребыть у него без ссоры; раздору же всегда наследует ненависть, как говорит божественное Писание: «Ненависть воздвизает распрю»[169]. Недуг этот приключается тем, которые ищут первенства в славе и стяжаниях, как и начальнику (πρώτῳ) острова [приключилась] боль в животе (δυσεντέριον)[170]. Сей недуг и теперь блаженный Павел исцеляет, говоря: «Смиренномудрием друг друга честию больша себе творяще»[171]. Так-то мы расположены в отношении к низшим себя и равным. Лукавство же наше противу сильнейших, которое бывает сокровенно и многообразно, неудобно ни высказать, ни уразуметь, ибо мы обращаемся с высшими [хорошо] не во исполнение заповеди, ласкаясь лишь к тем, кого не можем обидеть, и завистливым глазом с прискорбием взираем на их благополучие, и не любим слышать даже и рассказа о благополучии их жизни; и, ласкательствуя им видом и мирными словами, в мыслях бываем расположены к ним совершенно противным образом, так что над нами исполняется сказанное: глаголющими мир с ближними своими, злая же в сердцах своих[172].
4. Сие сказали мы об увлекаемых неволею, желая показать, что произвольно согрешающие находятся еще вне [доброго пути] и неудобно преклоняются к покаянию. Ибо как можно сказать, что они грешат непроизвольно, когда они не хотят, для приобретения оставления грехов, исполнять слово святого Даниила: «Грехи твоя милостынями искупи и неправды твоя щедротами [убогих]»[173]?
Но, может быть, ты скажешь: «Я не имею денег, как ущедрю убогого?» Не имеешь денег, но имеешь хотения — отрекись от них и посредством их совершай благое. Не можешь благотворить рукою телесною? Благотвори правым произволением: аще согрешит к тебе брат твой, остави ему[174], по слову Господню; и это составит для тебя великую милостыню. Если мы ищем оставления грехов от Бога, то должны поступать так при всяком согрешении относительно каждого, дабы сбылось сказанное [в Евангелии]: «Отпущайте, и отпустится вам»[175]. Великое дело, если кто, имея деньги, подает убогим; миловать же ближних в согрешениях их [против нас] настолько больше для получения прощения грехов, насколько душа, по естеству своему, честнее тела. Если же мы, прося от Бога прощения [грехов] и многократно получив просимое, так что ради сего не претерпели здесь никакого зла, а ближних наших не хотим сделать участниками сего дара, то чрез сие самое мы уподобляемся оному лукавому рабу, который, получив от своего Владыки прощение долга — тьмы талант, ближнему своему, который был ему должен только сто пенязей, не простил; с коим и Господь, как бы судясь по закону, сказал: «Рабе лукавый, весь долг он отпустих тебе, понеже умолил Мя ecu; не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего и простить ему долг, якоже и Аз тя помиловал?» И прогневався, сказано, предаде его мучителем, дондеже воздаст весь долг свой. И выводит из сего заключение, говоря: «Тако и Отец Мой Небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату своему от сердец ваших прегрешения их»[176]. По тому же самому и в другом месте обогатившихся от него различными благодеяниями и имеющих немилостивый и несострадательный нрав называет достойными сожаления, говоря: «Горе вам, богатым, яко восприемлете утешение ваше»[177]; ибо поистине богатство наше есть изобилие различных дарований, получаемых нами; горе же нам, что, умолив [Бога] и будучи неоднократно помилованы, мы сами, умоляемые иными, никого не помиловали, но восприемлем утешение наше.
5. Сказав же о богатых, [Господь] не всех обвиняет обогатившихся, ибо есть в числе их и действительно умеющие располагать богатством по воле давшего оное Бога и, по Писанию, сторицею в жизни сей приемлющие, каковы блаженный Авраам и праведный Иов, которые, будучи милостивы, обогатились еще более и здесь, и в будущем веке; но порицает, как мы выше сказали, тех, кои, имея лихоимственный нрав, присвояют себе дарования Божии или в отношении имений [вещественных], или в различных Его щедротах и не хотят быть милосердными к ближнему. Ибо не данное от Господа имение причиняет вред обладающему оным, но от неправды прибывающее лихоимство и матерь его, немилосердие, которых совершенно избегая, твердо верующие всецело отреклись настоящих благ, не потому, чтобы безрассудно возненавидели Божие творение, но по вере во Христа, заповедавшего им поступать так, получая от Него удовлетворение своих дневных нужд. Иной может богатеть и без имений, содержа в лихоимстве слово, или ведение, или какое-либо другое средство к оказанию милосердия, обще всем дарованное, ибо получает оное для того, чтобы преподать неимущему. Если же немилостиво расположен к ближнему, горе ему [по сказанному выше], ибо восприемлет утешение свое. Подобно сему и святой апостол Иаков говорит так обогащающимся: «Приидите ныне, богатии, плачитеся и рыдайте о лютых скорбех ваших, грядущих на вы»[178]; а увещевая плакать и рыдать, побуждает нас к покаянию. Зная же, что страсть сия [любостяжание] нелегко побеждается и прилежнейшим старанием, говорит: «Богатство ваше изгни»[179], так сказать, негодно, если не будет преподано и другим; а богатство это многие из нас имеют и кроме имений, погребши в умственных клетях своих лихоимство, как золото. О чем и пророк яснее говорит: «Возсмердеша и согниша раны моя»[180], — разумея под словом «раны» неблаголюбивый и любостяжательный нрав, а под словами «возсмердеша и согниша» разумея продолжающееся даже до смерти нерадение, как бы некий смрад и согнитие. Ибо некоторые из нас готовы скорее скрыть свое имущество в землю, нежели передать неимущему. Когда же приблизится кончина, тогда воссмердевает в душе таковая язва, как причина гнилости и безумия, и, оставаясь в ней вечною раною, не попускает ей войти в Небесное Царство первородных, как завещевает закон о имеющих порок.
