Смерть телесная есть распадение союза между духом и телом, или отделение души от тела возвращение последнего в землю, из которой взято (Быт. 3 19). При создании человека Бог для образования тела его берет персть земли, мертвое вещество, подлежащее закону разрушения и изменения, как и все вещественное; но это мертвое вещество одухотворяется жизненным началом – душою, которую Бог создал духовною и живою, разумною и свободною, которая с телом составила один живой организм человека. Теперь, если душа – это жизненное начало в организме человека, оставляет его, то человек умирает: тело без души мертво. В Св. Писании смерть представляется под разными образами, которые находятся в соотношении с нравственным состоянием умирающего. В то время как для нераскаявшегося нечестивца смерть представляется царством ужаса, таинственными и мрачными вратами, которые ведут его к праведному Судье для услышания приговора его участи, для праведника, умершего с раскаянием и надеждою на милосердие Божие, смерть представляется, как переход из разрушенной хижины в дом нерукотворный, вечный, который на небесах (2 Кор. 5, 1), как оставление разрушенной телесной храмины, отшествие из здешней жизни и радостный переход в будущую жизнь (2 Тим. 4,6-8); как преобразование перстного и смертного сего тела в небесное, нетленное и бессмертное (1 Кор. 15, 40-54), как враг Христа, который истребится Христом (1 Кор. 15, 26). Из этих мест видно, что телесная смерть есть: а) страшное для грешных и радостное для праведных прекращение земной жизни; б) вслед за этой жизнью для души следует другая высшая, вечная, которая будет блаженством для одних и мучением для других; в) что смерть будет некогда истреблена. Таким образом, смерть представляется явлением временным и ненормальным.
б) Здесьвозникаетдругойвопрос: откудасмерть, еслионаявлениевременноеиненормальное, котороесовременемдолжноисчезнуть?
Смерть не есть установленный от Бога закон для человека; смерть, как бы мы ни рассматривали ее, есть зло, а зла Бог не сотворил. Напротив, все сотворенное Богом найдено им прекрасным: и И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. (Быт. 1, 31). Уже самый способ создания человека, природа которого, духовная и физическая, образует одно существо – человеческое, показывает, что смерть, как расторжение двух природ его, не входила первоначально в планы Божии. По творческому плану Бога сущность человеческого существа должна состоять не из одного духа и не из одного тела, но из того и другого вместе, в неразрывном союзе и согласии: И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою. (Быт. 2, 7). И Св. Писание ясно показывает, что человек далее и по телу создан для жизни бессмертной, когда говорит о древе жизни посреди рая, вкушая от плодов которого человек и телом был бы безболезнен и бессмертен навсегда (Быт. 3, 19, 22). Несомненно, что плоды древа жизни производили таинственным образом на физическую природу человека самое благотворное действие, предохраняя её от болезней и процесса разложения, или смерти. Далее, телесная смерть человека не согласна с откровенною идеей о Боге, как источнике жизни и света. Бог не есть Бог мертвых, но живых (Лук. 20,38).
Затем из первой заповеди, данной нашим прародителям в раю, видно, что смерть не есть неизбежный закон для человека: если бы она была законом, то его нельзя было бы избежать. Между тем, сам Бог, давая заповедь нашим прародителям (Быт. 2, 17) о невкушении от древа познания добра и зла под угрозою смерти, тем самым показывает, что люди могут избежать смерти, если они будут исполнять данную им заповедь. Так всегда понимала эту заповедь и православная церковь. Так, например, в 123-м правиле Карфагенского собора [9] (418 г.), которого постановления имеют силу наряду с постановлениями вселенских соборов, сказано: «Признано всеми епископами Карфагенской Церкви, представшими на святой Собор, которых имена и подписания внесены в Деяния, что Адам не смертным от Бога сотворен. Если же кто речет что Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что, хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела, – не в наказание за грех, но по необходимости естества, да будет анафема..» ПодобнуюжемысльвыражаетблаженныйАвгустин, когдаговорит: междухристианами, содержащимиистинно-католическуюверу, признаетсянесомненным, чтосамаядажесмертьтелеснаяпостигланаснепозаконуприроды, потомучтоБогнесотворилдлячеловекасмерти, новследствиегреха. Наконец, та истина, что смерть не есть естественное явление, подтверждается, кроме того, и фактами из истории жизни человечества. Она показывает, что смерть для всех людей, за исключением немногих новозаветных праведников, представляется чем-то ужасным, чем-то таким, что противоречит всей нашей духовной и физической организации. В продолжение всех веков из уст людей слышатся жалобы, что нет на земле никого несчастнее человека, который, несмотря на свою сильную жажду жизни, должен, однако, умирать» [10] Величайшие ветхозаветные праведники страшатся одного представления смерти (Пс. 88).
Далее, смерть противна совести, потому что совесть требует беспредельного совершенствования, недостижимого в этом мире: воле, которая хочет жизни и деятельности тела и духа: сердцу, которое способно к вечной привязанности к предметам любви, разлука с которыми невыразимо терзает его; разуму, для которого смерть представляется величайшею загадкою, делающею невозможным понять и признать соотношение между нашею природою и её назначением. Таким образом, еще раз повторим, что смерть не могла входить в творческие планы Бога при создании человека. По воле всемогущего и премудрого Бога вся телесная организация человека, если бы он остался святым, могла бы все более и более утончаться, просветляться и усовершенствоваться и, наконец, дойти до такого духовного тела, которое явилось у Иисуса Христа по его воскресении, тело которого не нуждалось ни в пище, ни в питье, и не было в тесной зависимости от пространства и времени. Подобные примеры молено находить еще в вознесениях Еноха и Илии. Наконец, новозаветное учение о воскресении мертвых и изменении живущих пред страшным судом, очевидно приводит к истине, что смерть не необходима. Поэтому мнение тех [11], которые утверждают, что смерть есть действие жизненного процесса, неизбежный закон человеческой природы, ввиду сказанного не выдерживает никакой критики. Так, например, рационалисты, опираясь на исследования строения земли геологов, которые в различных напластованиях предшествовавших человеку формаций находят бесчисленные остатки погребенных в них живых тварей, утверждают, что смерть существовала в мире и прежде грехопадения людей, что геологические исследования уничтожили понятие о смерти, как о наказании за грех [12]. Что можно сказать против этого? Прежде всего, то, что все выводы геологов о строении земли, о продолжительности и последовательности периодов в образовании её нужно принимать не как безусловную истину, а как гипотезу, более или менее вероятную. История всех наук, кроме математических, показывает, что то, что в одно время считалось за непреложно истинное, в другое время, другими учеными, при новых, более точных и верных исследованиях, отвергалось как ложное. Но затем против указанного вывода, который делают рационалисты из исследований геологов относительно смерти, как закона природы, а не как наказания за грехи, должно сказать то, что все подобные открытия геологии никоим образом не подрывают той библейской истины, что смерть есть наказание за грехи. Это потому, что смерть есть наказание за грех только человека, а не всех живых существ, населявших и населяющих землю. Только человек есть разумно-нравственное существо и за свое преступление мог быть так или иначе наказан, например, смертью; далее, только одному человеку была предложена заповедь с угрозою подвергнуться смерти за нарушение ее; только тело человека было принято в теснейший союз с духом человеческим, созданным по образу Божию, ограждавшему самое тело от тления; наконец, только один человек получил в плодах древа жизни средства против болезней и смерти тела. Относительно животного царства ничто подобное не имеет места и нигде в откровенном учении не говорится, что и животные предназначены к бесконечной жизни по телу. Подвергаясь закону видоизменения чрез разложение или разрушение составных частей и сочетание в новые соединения, животные должны были умирать или подвергаться всеобщему закону вещественного мира. Правда, эта смерть животных, до грехопадения Адама и Евы и проклятия земли, не могла представлять собою ничего ужасного. «На земле, не пораженной проклятием, твари, теряя отдельное бытие, возвращались бы в общую жизнь природы, или из одних форм бытия переходили бы в другие, путем совершенно безболезненным, не таким, каков настоящий, страшный и зловонный путь тления и разложения тел, но путем, сообразным с первобытною красотою и гармонией природы, подобно тому, как, например, и ныне земляной червь преобразуется в крылатую бабочку, или ладан, брошенный на огонь, возвращается в общую жизнь природы в благоуханиях» [13].
