31. Ясли теперь после такой предосторожности диавол старается препятствовать нам во время молитвы, то, застигнув душу разслабленною и изнеженною от пристрастия к жене, чего не сделает он, развлекая туда и сюда наши мысленныя очи? Чтобы нам не потерпеть этого и не обращаться к Богу с напрасною молитвою, особенно когда мы стараемся преклонить Его на милость к нам, апостол и повелевает удаляться тогда от (брачнаго) ложа.
32. Если приходящее к царям, - что я говорю - к царям? - даже к низшим начальникам, и рабы, прибегающее к господам, потерпев ли обиду от других, или нуждаясь в каком-нибудь благодеянии, или поспешая укротить возбудившийся против них гнев, приступают к объяснению с этими лицами, устремив на них глаза и все мысли свои, а при малейшей разсеянности не только не достигают желаемаго, но и уходят, получив какую-нибудь неприятность; если желающие утишить гнев людей поступают с такою тщательностию, то что будет с нами, несчастными, если мы будем приступать с небрежностию к Владыке всех Богу, подвергшись притом гораздо большему гневу Его? Ни слуга не станет раздражать господина, ни подданный царя так, как мы ежедневно прогневляем Бога. Объясняя это и Христос назвал грехи по отношению к ближнему динариями, а грехи по отношению к Богу - тмою талант (Матф. XVIII, 23. 24). Посему, когда мы в молитвах прибегаем к Нему с намерением утишить такой гнев и умилостивить Его, так прогневляемаго нами каждый день, (апостол) справедливо отклоняет нас от упомянутаго наслаждения и как бы так говорит: "возлюбленные, речь идет у нас о душе, опасность предстоит крайняя; нужно трепетать, страшиться и сокрушаться; мы приступаем к грозному Владыке, многократно оскорбленному нами, имеющему против нас великия обвинения и за великие грехи; теперь не время объятий или наслаждений, но слез и горьких стенаний, коленопреклонений, тщательнаго исповедания, прилежного сокрушения, многих молитв". Благо будет тому, кто, с таким усердием приступив и припадши к Богу, смягчит гнев Его, не потому, чтобы Господь наш был жесток и непреклонен, - напротив, Он очень кроток и человеколюбив, - но чрезмерность наших грехов не попускает даже и благому, кроткому и многомилостивому скоро прощать нас. Посему и говорит (апостол): да пребываете в посте и молитве. Что же может быть прискорбнее того рабства? Я хотел бы преуспевать в добродетели, возноситься на небо, постоянным упражнением в постах и молитвах омыть нечистоту души; а между тем, если жена не хочет склониться на это мое намерение, я принужден рабски подчиняться ея невоздержанию. Поэтому сначала он и сказал: добро человеку жене не прикасатися. Поэтому и ученики говорили Господу: аще тако есть вина человеку с женою, лучше есть не женитися (Матф. XIX, 10). Разсудив, что (в браке) та и другая сторона необходимо терпит стеснение, они, вынужденные этими мыслями, и произнесли такое изречение.
33. Павел потому и обращается многократно к одному и тому же предмету, чтобы внушить коринфянам туже мысль: кийждо свою жену да имать; - жене муж должную любовь да воздает; - жена своим телом не владеет; - не лишайте себе друг друга; - вкупе собирайтеся. И блаженные ученики (Христовы) не тотчас после перваго внушения разсудили так, но тогда, когда во второй раз услышали об этом, сознали необходимость такой заповеди. Христос беседовал об этом и в то время, как возседал на горе, и после многих других наставлений опять говорил, возбуждая в них любовь к воздержанию (Матф, V); потому что одни и те же наставления, чем чаще повторяются, тем больше имеют силы. Так и здесь ученик, подражая Учителю, многократно говорит об одном и том же, а послабления нигде не делает просто, но с приведением причины: блудодеяния ради, говорит, во избежание сатанинских искушений и невоздержания; и таким образом в словах о браке незаметно воздает похвалу девству.
34. Если он и за людей живущих в браке опасался, чтобы в случае продолжительнаго их разлучения диавол не нашел к ним доступ; то каких венцов будут достойны те, которыя с самаго начала не имели нужды в таком пособии и до конца остались неуловимыми? Притом же и козни диавола бывают неодинаковы против тех и других. Первых, по моему мнению, он не слишком безпокоит, зная, что прибежище у них близко, и, если они почувствуют довольно сильное нападение, тотчас могут уйти в пристань; почему и блаженный Павел не дозволяет им плыть далее, но советует немедленно возвращаться назад, если они утомятся, позволяя опять вкупе собиратися. А девственница необходимо должна постоянно пребывать на море и плавать по океану, не имея пристани; и хотя бы поднялась жесточайшая буря, ей нельзя причалить своей ладьи и отдохнуть. Посему, как морския разбойники не нападают на мореплавателей вблизи города, гавани или пристани (ибо это значило бы напрасно подвергать себя опасности), но, застигнув корабль на средине моря и в поощрение своей дерзости пользуясь отсутствием помощи (этому кораблю), там употребляют все усилия, и не прежде отстают, как или потопив плывущих, или сами потерпев тоже; так и этот страшный разбойник воздвигает против девственницы великую бурю, жестокий вихрь и невыносимыя треволнения, все переворачивая вверх дном, чтобы с силою и быстротою опрокинуть ладью, ибо он слышал, что девственнице не дозволяется вкупе собиратися, но ей необходимо весь век бороться, постоянно сражаться с духами злобы, пока она не достигнет тихой пристани (на небе). Поставив девственницу, как доблестнаго воина, вне стен, Павел не дозволяет ей отворять ворота (убежища), хотя бы враг сильно нападал на нее и хотя бы он приходил в большее неистовство от того самаго, что его противнику не дозволяется иметь отдых. И не диавол только, но и сила (естественнаго) вожделения еще более безпокоит не вступающих в брак; и это всякому известно. К тому, чем мы пользуемся, мы не так скоро влечемся пожеланием, так как безпрепятственность (к наслаждению) располагает душу к медленности. В этом удостоверяет нас и пословица, хотя простонародная, но весьма справедливая. "Что всегда во власти нашей, - говорит она, - того не так сильно хочется". Если же мы встречаем препятствия к тому, что прежде было в нашей власти, то бывает противное, и то самое, чем мы пренебрегали вследствие обладания им, делается предметом сильнейшаго нашего пожелания. Итак, во-первых, по этой причине - у вступивших в брак больше спокойствия; а во-вторых потому, что если у них когда-нибудь высоко поднимется пламень (страсти), то последующее совокупление скоро погашает его. А девственница, не имея средства погасить этот пламень, хотя видит, что он разгорается и поднимается вверх, и будучи не в силах погасить его, старается только о том, чтобы в борьбе с огнем не сгореть ей самой. Что может быть удивительнее этого - носить целый очаг внутри себя и не сгорать, питать пламень в тайниках души и сохранять ум неприкосновенным? Ей не позволяется выбросить вон эти горящие уголья, и она принуждена переносить в душе то, чего, по словам писателя Притчей, невозможно вытерпеть телесной природе. Что же он говорит? Ходити кто будет на углиях огненных, ног же не сожжет ли (Притч. VI, 28)? Но вот она ходит и переносит пытку. Ввяжет ли кто огнь в недра, риз же не сожжет ли (ст. 27)? А она, нося яростный и бурный пламень не в одеждах, но внутри себя, должна сдерживать и скрывать его. Кто же дерзнет, скажи мне, равнять брак с девством или взирать с пренебрежением на это последнее? Этого не допускает блаженный Павел, показав великое различие между тем и другим: не посягшая, говорит он, печется о Господних, а посягшая печется о мирских (1 Кор. VII, 34). Дозволив брачным вкупе собиратися, и этим доставив им удовольствие, послушай, как он далее не одобряет их. Вкупе говорит, собирайтеся, да не искушает вас сатана. Желая показать, что не все зависит здесь от сатанинскаго искушения, но еще больше от нашей испорченности, он привел главнейшую причину, сказав: невоздержанием вашим (ст. 5). Кто не устыдится, слыша это? Кто не постарается избежать упрека в невоздержании? Это увещание относится не ко всем, а к весьма похотливым. Если, говорит он, ты такой раб наслаждений, если ты так разслаблен, что безпрестанно распаляешься и стремишься к совокуплению, то сообщайся с женою. Таким образом это дозволение есть не одобрение или похвала, но посмеяние и осуждение. Если бы он хотел не очень сильно касаться души сластолюбцев, то не употребил бы слова невоздержание, весьма выразительнаго и содержащаго великий упрек. Почему он не сказал: немощию вашею? Потому, что это больше означало бы извинение с его стороны, а словом невоздержание он выразил чрезмерность их безпечности. Итак невоздержанию свойственно - не иметь силы для удаления от прелюбодеяния, если кто не будет постоянно иметь подле себя жену и наслаждаться совокуплением. Что же скажут теперь те, которые считают девство излишним? Оно чем строже соблюдается, тем больше заслуживает похвалы; а брак тогда особенно и лишается всякой похвалы, когда кто-нибудь пользуется им до пресыщения. Сие говорит (апостол), глаголю по совету (по снисхождению), а не по повелению (ст. 6); а где снисхождение, там не может быть места похвале. И беседуя о девах, он сказал: повеления Господня не имам (ст. 25); так не сравнял ли он то и другое? Нет: о девстве он дает свое мнение, а здесь - снисхождение. Не повелевает он ни того, ни другого, не по одной и той же причине; но там потому, чтобы кто-нибудь, желая преодолеть невоздержание, не встретил препятствия к тому в обязательном повелении, а здесь потому, чтобы кто-нибудь, не имеющий сил достигнуть девства, не был осужден, как преступивший повеление. Я не повелеваю, говорит он, оставаться в девстве, потому что боюсь трудности этого дела; не повелеваю и безпрестанно сообщаться с женою, потому что не хочу быть законодателем невоздержания. Я сказал: собирайтеся - удерживая от ниспадения ниже, но не препятствуя усердному восхождению выше. Итак, не он преимущественно желает, чтобы (брачные) постоянно сообщались с женою, но так установлено невоздержанием людей безпечнейших. Если ты хочешь узнать собственное желание Павла, то послушай, каково оно: хощу говорит он, да вси человецы будут, якоже и аз (ст. 7), т.е. в воздержании. Итак ты, (апостол), желаешь, чтобы все соблюдали воздержание, желаешь, чтобы никто не был в браке? - Так, но впрочем этим я не препятствую желающим (вступать в брак) и не обвиняю их, но молюсь и желаю, да вси будут якоже и аз, а брак я дозволяю - блудодеяния ради; посему и в начале я сказал: добро человеку жене не прикасатися, потому что этого я более желаю.