652
Напомним, что оно стилистически, идейно и композиционно стоит особняком от Евангелий Матфея, Марка и Луки, называемых синоптическими, которые описывают сходные события, следуя примерно одной и той же канве.
Первая половина II в. была в этом отношении достаточно спокойной, а к его середине Откровение уже хорошо известно другим христианским писателям — первым его упоминает Юстин Мученик около 135 г.
Известно, что он изгнал свою племянницу Домициллу за отказ участвовать в отправлении «культа императора» и казнил ее мужа. Считается, что Домицилла была христианкой.
Ириней Лионский, работавший в конце II в., считал, что Откровение было создано во времена Домициана и что написал его апостол Иоанн.
Вот неразрешимый вопрос, имеющий прямое отношение к датировке: если считать, что «семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел» (Откр. 17:10) символизируют римских цезарей, то с какого начинать отсчет? С нынешней точки зрения, первым императором был Юлий Цезарь, тогда шестым получается Нерон. А если считать от реального оформления Римской империи, то ее первым безусловным правителем был Октавиан Август. Тогда шестым получается Веспасиан (или первый из трех императоров междуцарствия 68–69 гг. — Гальба). При желании шестым императором можно сделать Тита или даже Домициана (Murphy F. J. Op. cit. P. 44–47). Впрочем, то, что данный пассаж действительно относится к римским владыкам, доказать невозможно, хотя многие почему-то считают это очевидным.
В первую часть Апокалипсиса комментаторы включают главы 1–11, а во вторую — 12–22. Особняком стоит вступительное «Послание к семи церквам» (Откр. 1:11–3:22), а также эпилог книги — видение «небесного Иерусалима» (гл. 21–22). Существует мнение, что первая часть написана во время правления Нерона, а вторая — после. Вероятность того, что первая половина книги (за исключением «Послания к церквам») создана в кругу последователей Иоанна Предтечи еще в 1-й половине I в. (Revelation / Introduction, Translation and Commentary by J. Massynberde Ford. N. Y, 1981), представляется минимальной по ряду исторических и философских соображений. В частности, если происхождение Апокалипсиса — еще более древнее, чем Евангелий и имеет отношение к самому «пророку Всевышнего» (Лук. 1:76), то почему так затянулась его канонизация? Для объяснения этого приходится постулировать существование отдельной от христиан общины «иоаннитов» и выдвинуть гипотезу о том, что авторы двух канонических евангелий Апостол Иоанн и Евангелист Лука (также создавший «Деяния апостолов») сыграли главную роль в отходе апокалиптических тенденций раннего христианства на второй план (Massyngberde Ford J. Op. cit. P. 50–56). Все это не выдерживает бритвы Оккама» (кажется, в настоящий момент готовится новое издание Откровения в серии «Anchor Bible», призванное заменить спорную работу Дж. Форд).
Евангелие от Иоанна заметно отличается от остальных новозаветных текстов в стилистическом и языковом отношениях, хотя сущность этих различий является предметом ученых дискуссий (Koester H. Op. cit. Vol. 1. P. 109–110).
В отличие от знаменитых гонений III в. Есть косвенное указание на то, что репрессии Домициана в конце I в. вышли за пределы Рима. Это один из главных аргументов в пользу привязки создания Апокалипсиса к этому времени (что, на наш взгляд, отнюдь не является какого-либо рода доказательством).
Откр. 1:11 и далее гл. 2–3. Считают, что это вступление добавлено к основному тексту несколько позднее. Это, безусловно, возможно и даже вероятно. Только кем? Неужели не самим автором? Максимум, на что мы готовы согласиться: «Послание церквам» написано тем же автором, но включено в текст Откровения позже кем-то из его учеников. Вряд ли кто-то, кроме самого Иоанна, осмелился бы сочинять вступительное «Послание» и вставлять его в Откровение. Существует, конечно, возможность того, что соединявший тексты компилятор напутал и ввел письмо одного Иоанна в сочинение другого.
Пер. Б. Пастернака. «Grau, teurer Freund, ist alle Theorie, // Und grim des lebens goldner Baum» (Goethe J. W. Die Faustdichtungen. Zurich; Stuttgart, 1962. P. 203). Эти слова произносит переодетый в профессорские одежды Мефистофель в завершение пародийного диалога с ищущим совета студентом, который в итоге (см. ч. II «Фауста», акт 2), отвергнув уничтожительно описанную Мефистофелем скрупулезную ученость, бросается в противоположную крайность и становится самовлюбленным поклонником высшего, «метафизического» знания: «Все опыт, опыт! Опыт — это вздор». В обоих случаях под мантией искусителя-резонера скрывается автор, без восторга относящийся и к шатким умозрительным построениям, и к академической выхолощенности, во все времена влекущей за собою бесплодность — творческую и философскую: «Во всем подслушать жизнь стремясь, // Спешат явленья обездушить, // Забыв, что если в них нарушить // Одушевляющую связь, // То больше нечего и слушать» (пер. Б. Пастернака). В оригинале последние строки звучат примерно так: «Когда в руках оказываются составные части, то не хватает, к сожалению, лишь духовной связи» («Dann hat er die Teiie in seiner Hand, // Fehlt leider! nur das geistige Band». Goethe J. W. Op. cit. P. 201). Интересно все-таки, почему афоризм о сухости теорий помнится особенно хорошо?
Ин. 1:1. В современной евангельским текстам неоплатонической философии существовало понятие Логоса — Слова, Мудрости (Мысли) и Знания (Смысла) одновременно. Именно его использует Евангелист: «В начале был Логос и Логос был у Бога, и Бог был Логос» (История древнего мира. М., 1989. Т. 3; Свенцицкая И. С. Раннее христианство: страницы истории. М., 1987).
Примеров можно привести множество, дадим два, довольно элементарных. Насколько легко, только на основе филологического анализа, установить тождество автора «Руслана и Людмилы» и создателя «Истории Пугачева»? А с религиозно-философской точки зрения, один ли и тот же человек сочинил «Гавриилиаду» и стихи 1836 г.? Любопытно в этой связи сопоставить финал той же «Гавриилиады» и последние строки стихотворения «Отцы-пустынники и жены непорочны», особенно интересных некоей лексической и философской перекличкой: «Но дни бегут, и время сединою // Мою главу тишком посеребрит, // И важный брак с любезною женою // Пред алтарем меня соединит. // Иосифа прекрасный утешитель! // Молю тебя, колена преклоня, // О рогачей заступник и хранитель, // Молю — тогда благослови меня, // Даруй ты мне беспечность и смиренье, // Даруй ты мне терпенье вновь и вновь, // Спокойный сон, в супруге уверенье, // В семействе мир и к ближнему любовь!» — и: «Владыко дней моих! дух праздности унылой, // Любоначалия, змеи сокрытой сей, // И празднословия не дай душе моей. // Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешения, // Да брат мой от меня не примет осужденья, // И дух смирения, терпения, любви // И целомудрия мне в сердце оживи». Нельзя здесь не заметить, что первая молитва поэта осталась без ответа, а вот судьбу свою, как положено гениям, он предсказал исключительно точно.
Упоминания об этом восходят к «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (IV в.).
«Но забыли мы, что осиянно // Только слово средь земных тревог //Ив Евангельи от Иоанна // Сказано, что слово это Бог» (Н. Гумилев).
«Аллилуйя» (использованы стихи из Откр. 19:6, 11:15, 19:16). В финале «Мессии» звучат слова из Откр. 5:12–14.
Удивительно, каким образом это приводит комментатора к заключению, что «нельзя даже усомниться в том, что столь мастерская композиция есть плод работы редактора» (Ford J. M. Op. cit. P. 46). А не самого ли автора?
Сомнения в каноничности Апокалипсиса еще в IV в. высказывал тот же Евсевий Кесарийский. Это мнение на востоке было, по-видимому, достаточно распространено, ибо заключительная книга Нового Завета отсутствует во многих ранних греческих рукописях Библии.
Оставим за скобками вопрос о том, является ли это послание истинным произведением Павла. В любом случае, оно происходит из христианской общины I–II вв. и очень близко по времени написания к Апокалипсису.
Нынешние милленаристы (хилиасты) являются прямыми наследниками подобных течений в раннем христианстве. Сам термин тоже происходит из текста Апокалипсиса. Справедливости ради скажем, что истинные приверженцы этого учения не обязательно ждут конца света к какой-то круглой дате, а просто чают «тысячелетнего царствия Христа», которое наступит после победы над силами зла (Откр. 20:4).
