Но некоторые тонко, физически, посредством аллегорий толкуют Сатурна. Именно, Сатурн якобы есть время; Небо и Земля — его родители, так как они ни от кого не происходят; серпом он снабжен потому, что временем все уничтожается, а детей пожирает потому, что все вышедшее из него он уничтожает в себе самом. Это подтверждают и именем: Kronos;- так зовут его по-гречески, все равно что «Хронос». Равным образом его латинское имя производят от «сева» (a sationibus) те, которые думают, что он-творец и что через него семена небесные нисходят на землю. Опу присоединяют к нему как потому, что семена приносят богатство (ops) жизни, так и потому, что они появляются вследствие труда (opus). Я хотел бы, чтобы мне объяснили это двусмысленное толкование. Либо уж это был Сатурн, либо время. Если время, то каким образом Сатурн? Если Сатурн, то каким образом время? Ибо нельзя полагать, что в нем действительно присутствует и то и другое. Что же помешало почитать время в его собственном естестве? Что помешало почитать человека или басню о нем в его собственном образе, а не в образе времени? Зачем такое толкование, разве только затем, чтобы гнусный предмет подкрасить ложными объяснениями? Ты не желаешь, чтобы Сатурн был временем и потому называешь его человеком, или не желаешь, чтобы он был человеком и потому считаешь его временем. Несомненно, что ваш бог Сатурн сохранялся в древних сочинениях в качестве человека, жившего на земле. Бестелесным можно мыслить все, что не существует, в отношении существующего выдумки неуместны. Поскольку известно, что Сатурн жил, то напрасно вы понимаете его аллегорически. Вам это непозволительно, потому что вы не будете отрицать, что он был человеком и его нельзя считать ни богом, ни временем. В вашей литературе то и дело говорится о происхождении Сатурна. Мы читали об этом у Кассия Севера, у Корнелиев — Непота и Тацита, также у греков Диодора и других, которые занимались изучением древностей. Нигде нет более достоверных свидетельств пребывания Сатурна, чем в Италии. Ибо после странствования по многим странам и остановки в Аттике он поселился в Италии, или, как она тогда называлась, в Энотрии, будучи принят Янусом, или Янисом, как его называют салии. Холм, на котором он поселился, был назван Сатурновым, а город, который он основал, существует и доселе под именем Сатурнии. Наконец, вся Италия была названа в память о Сатурне. Так об этом свидетельствует страна, которая господствует над миром; и хотя не все ясно в происхождении Сатурна, однако из его деяний видно, что он был человеком. Итак, если Сатурн был человеком, то, конечно, он и происходил от человека, а не от Неба и Земли. Но так как его родители были не известны, его легко могли назвать сыном тех, детьми которых могут считаться все. Ведь кто не называет небо и землю из почтения отцом и матерью? Разве не в обычае человеческом говорить о тех неизвестных, которые вдруг появляются, что они свалились с неба? Поэтому, так как чужеземец явился внезапно, то везде стали называть его небесным. Также у нас принято людей неизвестного происхождения называть детьми земли. Я умалчиваю о том, что в древности люди были грубы и чувствами, и умом, и потому легко могли принять неизвестного им человека за бога, тем более если это был царь, да еще первый.
Я еще кое-что расскажу о Сатурне, чтобы приготовить краткую речь относительно прочих богов, достаточно порассуждав о родоначальнике, и чтобы не пропустить важных свидетельств божественного писания, к которому следует испытывать полнейшее доверие в силу его древности. Ведь Сивилла существовала прежде всей вашей литературы, именно та Сивилла, которая была подлинной провозвестницей истины, и слова которой вы влагаете в уста пророков-демонов. Она шестистопным стихом так говорит о поколении Сатурна и его деяниях: «В десятое поколение рода человеческого после того, как был потоп, царствовали Сатурн, Титан и Япет, храбрейшие сыновья Неба и Земли». Итак, если вы испытываете сколько-нибудь доверия к вашим писателям и древнейшим сочинениям, уже в силу древности приближенным к тому времени, то этого достаточно, чтобы видеть, что Сатурн и его потомки были людьми. Мы не будем распространяться о каждом вашем боге, а ограничимся кратким изложением, исходя из их происхождения. Каковы потомки, видно из того, какими были предки: от смертного происходит смертное, от земного — земное. На свет является поколение за поколением. Происходят браки, зачатия, рождения. Известны отечества, владения, царства, памятники. Итак, те, которые не могут отрицать рождения богов, должны считать их людьми смертными, а признающие их смертными не должны считать их богами.
13.
Но, говорят, их сила явно в них присутствует. Тех, о которых невозможно утверждать, что они с самого начала были чем-либо другим, нежели людьми, принимают в число богов, утверждая, что они сделались богами после смерти. Так думает Варрон и те, кто разделяет его заблуждения. На этом я и остановлюсь, ведь если ваши боги избраны в сонм богов как в сословие сенаторов, то вам, как людям мыслящим, придется допустить, что существует некий высочайший владыка, как бы император, имеющий власть избирать богов, ибо никто не может даровать другим то, над чем он сам не господствует. К тому же если бы они сами могли сделать себя богами после смерти, то почему они пожелали сначала побыть в низшем состоянии? Или если нет никого, кто был бы способен творить богов, то почему говорят, что сделались богами те, которых мог сделать только кто-то другой? Итак, у вас нет никакого основания отвергать то, что существует какой-то властитель (manceps) божественности. Поэтому мы рассмотрим причины избрания людей в богов.
Полагаю, что вы укажете две причины. Ибо тот, кто божественность раздает, делает это либо для того, чтобы иметь помощников, защитников или украшателей своего величия, либо для того, чтобы воздать каждому по его заслугам. Какой-либо иной причины представить невозможно. Награждать кого-либо возможно или для себя или для того, кого награждают. Но первая причина не соответствует божеству, способному производить из того, что не есть бог, бога, поскольку ему при этом приписывается человеческая слабость, словно он нуждается в труде или помощи других, притом мертвых. Это тем удивительнее, что бог с самого начала мог создать себе бессмертных богов. Тот, кто об этом возьмется рассуждать, не станет на этом задерживаться, если только сравнит божественное с человеческим. Ибо следует опровергнуть и второе мнение, согласно которому бог якобы дарует людям божественность за их заслуги. Но если действительно за это им дарована божественность, если небо было открыто древним мужам за их заслуги, то следует поразмыслить, почему же впоследствии не оказалось никого, кто был бы достоин такой чести. Или на небе уже нет места? Такие уж, видите ли, у древности преимущества на небе! Посмотрим, таковы ли заслуги древних. Тот, кто говорит, что они действительно это заслужили, предполагает, что у них имелись заслуги. Разве что в древности через проступки можно было приобрести божественность, тогда вы совершенно справедливо включили в число богов кровосмесителей: брата и сестру — Опу и Сатурна. Выкраденный младенцем Юпитер не был достоин крова и сосцов человеческих и заслуженно находился на Крите. Наконец, повзрослев. Юпитер свергает с престола не кого-нибудь, а собственного отца, счастливого царя золотого века, в правление которого люди не знали ни труда, ни бедности, пребывая в безмятежном спокойствии, когда «земля не ведала плуга: все сама порождала, без просьб и молений». Юпитер, видите ли, возненавидел отца за то, что тот занимался кровосмесительством, за то, что хотел его пожрать, и за то, что оскопил его деда. Однако вот уж и сам он совокупляется с сестрою, так что я думаю, что к нему первому относится изречение: «каков отец, таков и сын». В сыне благочестия не более, чем в отце! Если бы уже тогда существовали справедливые законы. Юпитера следовало бы разрубить пополам и зашить сразу в два мешка. После того как похоть Юпитера закалилась в кровосмешении, мог ли он сколько-нибудь колебаться, когда ему доводилось совершать менее значительные проступки, то есть заниматься прелюбодеянием и развратом? Поэзия вволю над ним порезвилась, почти так же. как имеем обыкновение делать это мы. когда нам приходится рассказывать о каком-либо беглеце, взваливая на него груз не совершенных им проступков. То его изображают расточительным, когда он якобы уплатил быка или стоимость быка и осыпал публичные дома золотым дождем, то есть деньгами открыл себе к ним дорогу, то изображают в образе орла, уносящего прочь [мальчика], то в образе поющего лебедя. Не повествуют ли эти басни о постыднейших мерзостях и величайших преступлениях? Разве не от них человеческие нравы и характеры становятся более развратными? Нам не стоит здесь подробно рассуждать о том, каким образом демоны, давно уже появившееся потомство злых ангелов, старались отвратить людей от веры посредством неверия и подобных басен. Ибо если бы природа народа, видящего пример себе в своих императорах, начальниках и учителях, была с ними не схожа, они давно уже потребовали бы себе иных примеров для подражания. Насколько же хуже их тот, который не лучше?! Вы удостоили Юпитера прозвища «Optimus» («Лучший»), а Вергилий называет его «справедливым». Поэтому-то все ваши боги и занимаются кровосмешением со своими, бесстыжи с чужими, нечестивы, несправедливы. Кто еще не окончательно опозорен в баснях, тот не достоин сделаться богом.
