С самого учреждения Кавказской епархии гражданское начальство Кавказа ходатайствовало (как это видно из переписки, сохранившейся в гражданском ведомстве и в Консистории) о том, чтобы доставлено было вновь учрежденному Епархиальному ведомству потребное количество денег — как на обзаведение, так и на содержание. Вследствие таких ходатайств отпускаемо было моим предместникам Преосвященным Иеремии и Иоанникию по 1000 рублей серебром в дополнение к их личному жалованью и 1500 рублей серебром на содержание Дома. На обзаведение же ничего не было отпущено.
В такой крайности предместники мои должны были прибегнуть к единственному средству: к приглашению к пожертвованиям. С особенною деятельностию занимался устройством епархии Преосвященный Иеремия. С отбытием его деятельность очень ослабела, и многие дела пришли в запутанное положение. Все, что ни сделано для Епархиального Кавказского ведомства, сделано на сумму, приобретенную пожертвованиями. Епархия учредилась без всякого денежного содействия со сто{стр. 570}роны Правительства. Между тем капиталист из купечества Волобуев, очень поддерживавший Преосвященного Иеремию, скончался. С кончиною Волобуева пожертвования уменьшились гораздо более, нежели вполовину, а впоследствии, при ослаблении деятельности Духовного начальства, и вовсе прекратились.
По прибытии моем в Ставрополь я нашел Епархиальное ведомство в бедственнейшем положении:
1. По переданным хозяйственным статьям в ведомство Архиерейского дома без должной определенности и оконченности, возникли вопросы, а по лесной даче возник даже процесс, что коротко известно Вашему Сиятельству, так как я для разрешения сих запутанностей должен был неоднократно обращаться к особе Вашей.
2. Временный приют Преосвященного — деревянная теснейшая хижина, пожертвованная Волобуевым уже довольно ветхою, пришла в крайнюю ветхость. Дом Архиерейский во всех отношениях был в самом скуднейшем положении (ибо, как выше сказано, ходатайство об отпуске суммы на обзаведение в течение четырнадцати лет оставалось тщетным). Положение лиц, состоявших при Доме, было невыразимо бедственное. Ибо нищета, нищета в полном смысле слова, подействовала на нравственность, как она и всегда действует — зловредно, пагубно. В особенности это очевидно на служащих в Консисторской канцелярии чиновниках, которые от скудости содержания и голодны, и наги.
Положение тем более сделалось стеснительным, что отпуск вспомогательной 1000 рублей серебром, которую получали мои предместники, был прекращен. Я был оставлен на 280 рублей серебром годичного содержания, между тем как цены в Ставрополе на все предметы продовольствия после войны необыкновенно возвысились. Ходатайства Вашего Сиятельства о предоставлении мне упомянутой 1000 рублей, которую получали мои предместники, остались безуспешными. 1500 рублей серебром, отпускавшиеся на содержание собственного Дома, отпущены были мне только на 1858 год. Затем отпуск этих денег прекращен в уповании, что Дом получит деньги на замен хозяйственных статей от Черномории.
При приезде моем в Ставрополь я не мог остановиться в хижине, пожертвованной Волобуевым, по тому совершенному состоянию расстройства, в которое она была приведена. Купец г-н Стасенков предложил мне свой дом на полугодичное время, а купечество Ставрополя предложило сделать пожертвование {стр. 571} для исправления хижины, пожертвованной г-ном Волобуевым, на каковый предмет оно собрало до 4000 рублей серебром.
Когда прикоснулись к хижине, то оказалось, что лес в ней наполовину сгнил, что исправление ее невозможно, что вполне необходимо выстроить новый приют. Доставленная купечеством сумма оказалась недостаточною для новой постройки по необыкновенной дороговизне строительных материалов в Ставрополе. Почему я должен был прибегнуть — как это и предместники мои сделали, с воззванием к епархиальным церквам о посильном вспоможении из кошельковых сумм и к сбору посредством сборщиков. Медлить было невозможно, потому что наем квартиры при жалованьи в 280 рублей серебром, при прекращении выдач вспомогательных сумм и при совершенном расстройстве хозяйства был невозможен.
При таком пособии, почерпнутом единственно в пределах Кавказской епархии, устроен весьма скромный, но весьма удобный домик для епископа. Другого, столь скромного, архиерейского дома не имеется в России. Но сей дом, как деревянный, не мог быть выстроен и отделан окончательно в одно лето. По высушке и осадке он нуждается в ощекотурке и в прочей значительной отделке, также в меблировке. Пожертвованная сумма была достаточна только на постройку и необходимейшую мебель. Для окончательной отделки и снабжения мебелью необходимо не менее 4000 рублей серебром.
Сверх того, братские келлии и прочие службы, принадлежащие Дому, находятся в самом недостаточном состоянии. Представляется особенно необходимым распространение Крестовой, находящейся при доме, церкви, так как город Ставрополь имеет крайнюю нужду в поместительном теплом храме, в котором бы могли собираться служащие лица и публика зимою в праздничные и табельные дни для участия в торжественном богослужении. Ныне отправляется торжественное богослужение в церкви, временно устроенной в зале под лавками гостиного двора, — крайне неудобной и уже приходящей в ветхость.
Я был бы очень доволен, если бы описанное мною положение Архиерейского дома и вообще Епископской кафедры в Ставрополе удостоено было личного взгляда Вашего Сиятельства в проезд Ваш через Ставрополь, или если бы оно было проверено кем-либо из доверенных лиц, состоящих при Вашем Сиятельстве. Уменьшение же потребностей Дома невозможно. Ибо число служащих при Архиерее исчислено правительством, положено по штату и быть сокращено никак не может, так как {стр. 572} при уменьшении числа служащих непременно должен бы был по необходимости измениться самый чин богослужения, отправляемого Архиереем, определенный неизменяемым уставом Православной Церкви.
Я счел себя обязанным изложить пред Вашим Сиятельством с такою подробностию положение Кавказского Епархиального ведомства и служащей основанием сему ведомству Епископской кафедры в дополнение к записке, поданной мною Вашему Сиятельству в проезд Ваш через Ставрополь 15 ноября 1859 года, по той важной причине, что между множеством дел и при удовлетворении всех потребностей вновь возникающих Епархий (это видно из положения дел вновь открытой Таврической епархии), Кавказская епархия, если она не будет подавать голоса о своих нуждах и о своем крайне затруднительном положении, то ее положение может навсегда лишиться благотворного внимания высшего начальства. Потому, что молчание о затруднительнейшем положении может быть признано за устранение этого затруднительнейшего положения какими-нибудь домашними средствами.
На сих основаниях снова повергаю пред Вашим Сиятельством покорнейшую просьбу: примите на себя труд, который неминуемо должен отозваться в духовном и нравственном отношениях самым благотворным образом на всем народонаселении Кавказа! Примите на себя труд и заботу вывести Кавказское Епархиальное ведомство из того положения томительной неопределенности и колебания, в котором оно страждет в течение семнадцати лет во вред себе, во вред православному народонаселению, во вред самому Православию.
При сем имею честь приложить:
1. Копию с 3 пункта записки (с принадлежащими к ней приложениями), поданной мною Вашему Сиятельству 13 декабря 1859 года, в проезд Ваш через Ставрополь.
2. № 14 «С.-Петербургских Сенатских Ведомостей», из которого видно, что оклад, о котором я ходатайствую для Кавказской епархии, именно есть тот, который дан для вновь учреждаемой Таврической и Высочайше утвержден 16 ноября 1859 года, между тем как все предметы продовольствия несравнимо дороже на Кавказе, чем в Тавриде.
3. Сравнительную ведомость, из которой видно, насколько цены на предметы продовольствия повысились на Кавказе в течение последних десяти лет. Из сей ведомости изволите уви{стр. 573}деть, в какой крайности находятся лица Кавказского Епархиального ведомства относительно своего содержания. Положение многих из них можно безошибочно назвать бедственным.
Призывая на Ваше Сиятельство обильное благословение Неба с
чувствами отличного уважения и проч.
Письмо
к Наместнику князю А. И. Барятинскому
<10 июня 1860> [1334]
(О средствах для Епархии)
Милостивый Государь Князь Александр Иванович!
Снова представляя Вашему Сиятельству ходатайство о назначении удовлетворительных окладов для Кавказского Епархиального ведомства как о не терпящей отлагательства необходимости, я считаю необходимо нужным изложить здесь, в сем конфиденциальном письме, некоторые данные, объясняющие дело, но не имеющие места в официальной бумаге.
