12. Если же мы и до самой смерти будем подвизаться в покаянии, то и таким образом еще не исполним должного, ибо ничего достойного Царствия Небесного не сделали. Ибо как мы едим, пьем, говорим и слышим, так естественно должны и каяться. Однажды достойный смерти по закону умерщвляем бывает; а кто живет, тот живет верою ради покаяния; если и не от своего, то от греха преступления мы очистились посредством крещения; очистившись, получили заповеди; не исполняющий же второго осквернил первое, забвение прием очищения древних своих грехов[206], от которых никто во всякий день не бывает свободен, хотя бы никогда не оставлял ничего из повеленного.
Посему всем нужно покаяние, ибо оно показывает некогда произвольно бывшие грехи, а теперь невольно случающиеся, когда ненавидим страсти и будем удаляться от них.
Ограничивающий оное обращается на прежнее и обновляет древние прегрешения. Имеющий ведение истины знает, что он имеет нужду и в покаянии, ибо каждое из них одно в другом совершается.
{85}
Христос поручился за нас о покаянии, оставляющий же оное отвергает Споручника. В отношении деятельной жизни мы без покаяния не можем сделать ничего достойного, но [Господь] много милует нас за намерение наше. Понуждающий себя и держащийся покаяния до самой кончины, если в чем и погрешит, спасется за понуждение себя, ибо сие Господь обещал в Евангелии. Кто говорит, что он не имеет нужды в покаянии, тот считает себя праведным и называется в Писании порождением злым, ибо чрез мнение о своей праведности, являясь как бы совершившим покаяние, сам того не зная, вместо распятия, совокупляется со сластями, ибо самомнение и кичливость суть страсти. Имеющий самомнение не может спастись, ибо в Писании сказано: «Презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже скончает»[207]. Если смиренномудрие нисколько не вредит совершенному, то пусть он не оставляет и причину его — покаяние. Верный Авраам и праведный Иов, смиренномудрствуя, называли себя землею и пеплом[208], а эти слова — знак смиренномудрия; насыщенный же покаянием не может смиренномудрствовать. Три отрока, поистине великодушные и великие мученики, исповедовались посреди горящего пламени и, говоря о себе: «Мы согрешили и беззаконновали», — каялись в давнем зле, будучи уже совершенны; и сущность почти всей их песни состоит в покаянии[209].
{86}
13. Итак, если и весьма благоуголившие [Богу] и оказавшиеся совершенными по делам своим пользовались помощию покаяния до самой смерти, то кто может надеяться на себя и презирать покаяние под предлогом правды? Я думаю так, что если бы кто, подобно Павлу или Петру, и был свят, то и сей не пожелает когда-либо оставить покаяние — причину смиренномудрия. Посему Петр уподобил себя Корнилию, ибо, скрыв в этом деле Божие и объявив свое, сказал: «Востани, и аз сам человек есмь», — и исповедал, что он научился от Бога: «Ни единаго скверна или нечиста глаголати»[210]. Павел же, признав, что ему никогда, до самой смерти, не должно переставать действовать силой данной ему от Христа благодати, сказал так: «Гоню аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса»[211], назвав постижением терпение до конца жизни, как писал о сем в послании к верному Тимофею, явственно показывая ему приближение своей кончины и говоря: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох»[212]; не остановку и временный предел предназначив себе, как прекративший шествие ради совершенства и уже не нуждающийся более в подвигах, никогда на земле не прекращающихся, за тело Христово, еже есть Церковь[213], но называя концом шествия и подвигов свою кончину, ибо говорит: «Уже жрен бываю, и время моего отшествия наста»[214]. Видишь ли, что не сказал
{87}
«почиваю», но «уже жрен бываю», таковыми словами и делами показывая всем, что мы до самого разрешения [от тела] и смерти долженствуем приносить покаяние Небесному Царю Христу, с Коим Отцу вместе со Святым Духом слава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Слово четвертое. Ответ недоумевающим о святом крещении
Вопрос. Поелику одни говорят, что святое крещение совершенно, утверждаясь в словах святого Писания: «Востав, крестися и омый грехи твоя»[215]; и еще: «Измыйтеся, и чисти будете»[216]; и еще: «Но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся»[217], и приводя в доказательство много подобных мест; другие же говорят, что ветхий грех[218] убивается подвигами, и сии также приводят в доказательство слово Писания: «Очистим себе от всякия скверны плоти и духа»[219], — находя притом и в себе самих по крещении и самое действие греха: что скажем мы на сие или кому поверим?
Ответ. Нам бы следовало веровать апостольской проповеди и пребывать в том же исповедании, а не искушать силу Божию человеческими мнениями и не оставаться опять произвольно под игом
{88}
рабства, но удерживать свою свободу деланием заповедей, которыми соразмерно [с сим деланием] обретается всякая истина, и знать определенно, что за опущение их по соразмерности подпадаем действию греха. А поелику мы, покоряясь более любопытству, нежели слову Божию, вменили проповедь за тщетную, посему тщетна и вера наша и мы еще во грехах наших[220].
2. Вопрос. Мы не говорим, что проповедь тщетна, но желаем научиться истине.
Ответ. А если почитаем проповедь за истинную, то исполним все заповеди и тогда увидим, находимся ли под действием греха. Ибо святое крещение совершенно и подает нам совершенство, но не делает совершенным не исполняющего заповедей. Итак, не дадим веры человеческим мнениям, но более поверим божественному Писанию: оно говорит, что Христос умре грех наших ради, по Писанием[221], и что мы спогребохомся Ему крещением, и умерый свободися от греха, и что грех нами ктому да не обладает[222], если исполняем Его заповеди; если же не исполняем их, то мы неверны и по справедливости бываем содержимы грехом. Ибо вера состоит не в том только, чтобы креститься во Христа, но чтобы и исполнять Его заповеди. По Писанию очевидно, что мы таинственно спогребохомся Ему крещением[223] и воскреси нас и спосади на небесных[224].
{89}
Однако Он дал нам и заповеди, дабы, исполнив их, мы обрели данную нам благодать совершенства; а если не исполним их, то окажется, что собственною волею подпали действию греха. Если же говорим, что грех истребляется делами, то Христос туне умре[225], и все сказанное будет ложно, и святое крещение не есть совершенно; но, как говорят, совершенство приобретается от подвигов. А посему суетен у таковых закон свободы и всякое законоположение Нового Завета отвергается, неправедным считают они и Христа, заповедавшего дела свободы крестившимся, еще невольно порабощенным греху, как они говорят; и благодать Божия уже не благодать, но воздаяние наших подвигов. Ибо если от дел, то не благодатию; если же благодатию, то дело не есть уже дело[226], но заповедь Свободившего нас и дело свободы и веры. То же самое промыслительно святой Павел написал к галатам, вразумляя и их как подобным же образом неверовавших. Мы же не отвергаем благодати Божией: да не будет сего! Не отрицаем веры, заключающейся в проповеди. Но если и по крещении содержимы грехом, то это не потому, чтобы несовершенно было крещение, но потому, что мы нерадим о заповеди и пребываем в сластях по собственному нашему произволению. По сему самому и обличает нас божественное Писание, говоря: «Якоже пес возвращся на свою блевотину, тако и человек самовластною волею возвращаяйся на свой грех»[227],
{90}
ибо волю нашу и по крещении ни Бог, ни сатана не понуждает. Или ты не слышал, что заповеди Христовы, даемые по крещении, суть закон свободы? Как говорит Писание, тако глаголите и тако творите, яко законом свободным имущии суд прияти[228]. И святой апостол Петр, сказав: «Подадите в вере вашей добродетель» и прочее, присовокупляет, говоря: «Ему же бо несть сих, мжай, забвение прием очищения древних своих согрешений»[229]. Понял ли ты из сказанного, [что это говорится] об очищении чрез крещение, бывающем таинственно и обретаемом действенно посредством исполнения заповедей? Если же, крестившись, мы не освободились отеческого греха, то очевидно, что не можем совершать и дел свободы. Если же можем совершать их, то очевидно, что мы таинственно освободились от рабства греху, по написанному: «Яко закон духа жизни свободил мя есть от закона греховнаго и смерти»[230]; по причине же нерадения о делании заповедей Очистившего нас, мы подпадаем действию греха. Или пусть докажут, что крещеным нельзя совершать заповедей свободы и посему крещение не есть совершенно; или, вняв нашему доказательству, что они [т. е. крестившиеся] получили таковую силу, пусть сознают, что и они освободились благодатию Христовою, но сами себя предали в рабство злу, потому что не исполняли всех заповедей и посему снова сделались подручны [врагу]. Пусть приимут обличение и от собственных своих свидетельств: «Очистим, —
