Ознакомительная версия.
Итак, что же мы действительно знаем об историческом Бодхидхарме, о человеке, но не о мифе? Прежде всего, попытаемся посмотреть, когда же впервые появляется он в исторических хрониках.
Самым ранним из дошедших до нас источников, который упоминает некого миссионера Бодхидхарму, являются «Хроники монашеской общины-сангхары Лояна» («Лоян цзюэлань цзи»), составленных в 547 г. Ян Сюаньчжи [18, 1000в], которые, вследствие небольшого временного разрыва с описываемыми событиями, должны ближе всего к реальности передавать историю Бодхидхармы.
Судя по крайне поверхностному характеру упоминания Бодхидхармы в тексте «Хроник» не сложно заметить, что в ту пору этот миссионер ничем не запомнился составителю трактата. Ни о какой его проповеднической деятельности здесь речи не идет, тем более не упоминается и учение Чань. По сути, он является лишь «фоном» для описания одной из самых красивых пагод города Лояна Юньнинсы (Вечного покоя). Хроники гласят, что Бодхидхарма был поистине восхищен видом этой пагоды и провел несколько дней перед ней, молитвенно сложив руки. Поскольку Лоян находится в нескольких десятках километров от Шаолиньсы, то это в какой-то мере подтверждает пребывание Бодхидхармы в этом районе, точнее – в районе священных гор Суншань. Не сложно заметить, что хроники на удивление спокойно, если не сказать равнодушно отнеслись к приходу человека, которому, следуя легендам, суждено было стать патриархом крупнейшего учения китайского буддизма.
И все же, несмотря на лапидарность этого пассажа в «Хрониках», здесь мы встречаем несколько весьма интересных подробностей о Бодхидхарме. Прежде всего, в них говориться, что Бодхидхарма был монахом из Центральной Азии (!) и что ему было пятьдесят пять лет.
Столь точное указание на возраст не удивительно – это придает особый историзм фигуре буддийского проповедника. Значительно большую загадку представляет странное упоминание в «Хрониках» того, что Бодхидхарма был миссионером из Центральной Азии. Обычно под этим названием подразумевалась Персия, однако не ясно, то ли Бодхидхарма происходил из Персии, то ли просто его путь пролегал через Персию – китайский текст допускает оба этих понимания. Поразительно и то, что здесь ни слова не говориться об Индии, точнее о Южной Индии, поскольку во всех более поздних источниках говорится, что Бодхидхарма был выходцем именно из этого региона, нередко даже указывается родной город патриарха – Мадрас.
Здесь можно высказать несколько предположений. Возможно Бодхидхарма, стремясь обойти горную гряду Гималаев, намеренно отправился из южной Индии через всю страну на северо-запад, где, в конечном счете, и вступил на территорию Персии и современных Пакистана и Афганистана. Именно оттуда он, повернув на восток, вошел на территорию Китая, прошел ее практически насквозь, пока не добрался до современного Лояна. Но в этом случае проповедник должен был пройти 6–8 тыс. километров, что, учитывая немалую опасность путешествий в ту эпоху и колоссальное расстояние, кажется маловероятным. К тому же такой маршрут представляется крайне неразумным, если вообще позволительно говорить о «разумности» полумифологической личности.
Может быть, Центрально-Азиатское происхождение Бодхидхармы объяснимо ошибкой древнего переписчика, связанной с тем, что проповедник пришел откуда-то с Запада? Не случайно Бодхидхарму называли «пришедшим с Запада» (си лай). И хотя под «Западом» Китай традиционно подразумевал именно Индию, здесь требуется сделать несколько уточнений.
С эпохи Хань в лексикон китайских правителей приходит выражение «си юй» – «Западные края» или «западные земли». Под этим выражением подразумевались обширные территории, лежащие к западу (а не к юго-западу, как Индия), от империй Цинь и Хань. В большинстве своем это были земли, заселенные племенами цянов, да юэчжи (массагетов?), сянби и других. Они жили на территории современного Синьцзяна, в районе бассейна реки Тарим, озера Лобнор, в Западном Туркестане. В I–V вв. здесь существовало несколько десятков городов-государств, среди них Хотан, Яркенд, Лоулань и другие. Города-государства, располагаясь в оазисах, жили в основном за счет обслуживания пролегавшего здесь Великого шелкового пути, по которому везли не только шелка, но и железо, одежды, пряности, лаковые украшения, имбирь и многое другое. Эта одна из основных торговых и культурных трасс древнего мира начиналась от столицы китайской империи города Чанъань и заканчивалась на территории римской империи.
Жители этих районов по своему этническому типу не являлись китайцами (строго говоря, не принадлежали к народности хуася), в основном они представляли собой переходный тип между монголоидами и европеоидами иранского типа, что показали находки здесь костных останков IV–VII вв. Сам облик Бодхидхармы, происходившего по легенде с юга Индии и вероятно являвшемся представителем дравидийских племен, мало чем отличался от тогдашних жителей Туркестана, не случайно и у индийских шраманов и у обитателей бассейна реки Тарим китайские источники в равной степени отмечали окладистые курчавые бороды, большие носы и т. д. Отсюда характеристика Бодхидхармы как «бородатого чужестранца» явно указывает на его не-китайское происхождение, на его явную непохожесть на тогдашних жителей района гор Суншань.
Ряд городов-государств в бассейне реки Тарим и в Туркестане, через которые возможно проходил Бодхидхарма, равно как и десятки других индийских паломников, испытали буддийское влияние еще в I–III в. В таких крупных государствах как Лоулань (сегодня на территории уездов Жоцзян и Мижань) и Хотан особую популярность приобрела одна из школ Хинаяны – Дхармагуптака (досл. «те, которые защищают Дхарму», т. е. буддийское учение), а количество ее последователей лишь в одном Лоулане достигало 4 тыс. человек. Эта школа была основана в 210 г. до н. э. монахом Дхармагуптой, а ее расцвет приходится на I–III вв. Школа возникла в результате раскола по поводу характера даров более раннего направления Махишасаки – часть отколовшихся монахов, считали, что дары следует приносить исключительно Будде, но не монашеской общине (сангхе), в результате чего заслуги монаха (пунья), совокупность которых в конце концов и приводит к просветлению, возрастают в сотни раз. Они делали основной упор на медитативную практику как основу достижения просветления и носили темно-красные одежды.
Соприкосновение Бодхидхармы со школой Дхармагуптаки представляется вполне вероятным. Возможно именно этим и объясняется «странный» характер диалога между индийским паломником и правителем царства Лян У-ди, куда явился Бодхидхарма. Бодхидхарма отказался признавать заслуги У-ди на ниве поддержки буддизма («нет здесь ни заслуг, ни добродетелей» – «у гун у дэ»), поскольку дары приносились монашеским общинам, но не самому Будде. Обратим также внимание на то, что Дхармагуптака, равно как и учение Чань, делало основной упор именно на медитативную практику (дхиану) в качестве единственно реального пути достижения освобождения.
Итак, вполне возможно, китайские источники, говоря о приходе Бодхидхармы из Центральной Азии, а затем «с Запада» имели в виду первоначально одно и то же – район Восточного Туркестана и бассейна реки Тарим. Позже, постепенно понятие «Запада» и «Западного рая» стали соотносить с Индией. Таким образом, анализируя сюжет «прихода Бодхидхармы с Запада» (Дамо си лай), следует учитывать временной разрез понятия «западные земли». В известной мере это в частности подтверждает и знаменитый трактат Сюаньцзана, известный российскому читателю как «Путешествие на Запад», а в оригинале называющийся «Записи о путешествии в западные страны в период Великое Тан» («Датан сию цзи», 646 г.). Сюаньцзан описывает более сотни различных царств и местностей. Здесь под названием «Си ю» – «Западные районы» подразумевается как Индия, так и многочисленные царства вдоль шелкового пути в Синьцзяне и Центральной Азии.
Как видим, за лапидарным упоминанием о центрально-азиатском происхождении Бодхидхармы кроится весьма интересная общая проблема понятия «запад», однако скудность источника не дает нам возможности каким-то образом развить мысль о реальном пути чаньского Первопатриарха в Китай.
Тем не менее, несмотря на все неясности этого пассажа из «Хроник монашеской общины Лояна», он позволяют установить сравнительно точную дату прихода Бодхидхармы в Лоян. Известно, что пагода Юньнинсы была построена в 516 г., а в 528 г. там был разбит военный лагерь. По ряду сведений, пагода позже была разрушена сильным ураганом. [100, 171–172]. Таким образом, можно считать, что Бодхидхарма побывал в Лояне между 516 и 528 г., что, в общем, соответствует канонической дате прихода Бодхидхармы в Шаолиньский монастырь – 520 г.
Как можно заключить из этого самого раннего источника, где упоминается Бодхидхарма, в VI в. этот проповедник отнюдь не рассматривался как основатель нового направления буддизма. Более того, здесь ни слова не говориться о сути его буддийской проповеди, что косвенно свидетельствует о том, что именно как проповедник он не оставил в ту пору заметного следа.
Ознакомительная версия.
