Сначала ты должен быть - только потом ты можешь исчезнуть. Если тебя нет - чему тогда исчезать? Сначала ты должен отделиться от толпы - только тогда ты сможешь совершить прыжок. Отсюда этот парадокс: человек, находящийся в состоянии баки, может войти в состояние фаны - только он и может войти.
Человек массы не способен войти в фану, так как не знает, кто он. У него пока нет адреса, нет имени, нет тождественности. Он лишь порядковый номер. Его ничего не стоит заменить - он заменяем. Он лишь часть, выполняющая определенный вид работы. Он - функция. Он, к примеру, может быть инженером. Если он умрет, вы можете поставить на его место другого инженера, и никто не почувствует его отсутствия. Или он может быть врачом. Если он умрет, вы поставите на его место другого врача, и никто не почувствует его отсутствия. Он - заменяемая часть, он - функция.
Но человек баки - это не фикция, его бытие обладает совершенно иным качеством. Его всегда будет не хватать. Если он однажды уйдет, вы не сможете его заменить. Вы не сможете заменить Иисуса. Вы можете заменить папу в Ватикане - их меняли уже много раз. Каждый раз, когда один папа умирает, его заменяют другим. Вам ничего не стоит заменить Шанкарачарью в Пури - это не проблема: один умирает, и вы на его место ставите другого. Но вам не заменить подлинного Шанкарачарью. Вам не заменить Иисуса, вам не заменить Мухаммеда. Уйдя однажды, они ушли навсегда. Они существуют как уникальные индивидуальности - то есть в состоянии баки. Они единственные люди, которые способны войти в фану. Это кажется противоречивым, так как фана означает утрату всей вашей определенности, утрату всего вашего бытия.
Впрочем, чтобы утратить бытие, вы сначала должны его иметь. Как вы можете его утратить, если у вас его нет? Так что это только кажущийся парадокс. За ним стоит весьма и весьма универсальный закон. Чтобы отбросить что-то, вы должны сперва это иметь. Сначала соберитесь воедино. «Из единения рождается молчанье». Сначала единение, собирание воедино, бака - а потом вы можете войти в фану.
Этот человек, Мансур, стал человеком уникальной индивидуальности. Где бы он ни появлялся, его сразу же узнавали; его невозможно было не заметить. Он появлялся и в Индии. На самом деле, из-за того, что его Мастер Аль-Джунаид говорил ему: «Тебе лучше отправиться путешествовать в другие страны, иначе тебя схватят», он путешествовал по далеким странам. Однако его всегда тут же узнавали. Он был царем царей. Вы не смогли бы его не заметить. Если бы он стоял в толпе из десяти тысяч человек, вы и там смогли бы его увидеть. У него была бака, он был кристально чист. Его присутствие было потрясающим, громадным, не вмещающимся ни в какие рамки. Если вы однажды его увидели, все прочие покажутся бледными, жалкими, плоскими. Поэтому рано или поздно его бы узнали, и ему пришлось бы оставить ту страну, так как возникли бы сложности.
Он побывал во многих странах Ближнего Востока, но где бы он ни появлялся, он был в безопасности не более чем на несколько дней - ему удавалось жить неузнанным, однако ненадолго. Поэтому, в конце концов, он вернулся и сказал Джунаиду, своему мастеру: «Это бесполезно. Меня схватят везде. Почему бы этому не случиться здесь?»
Когда этого человека должны были выводить из подвала, тюремщики, пришедшие за ним, не могли точно определить, где он находится. А он был там, всецело там. Весь подвал был залит светом, присутствием - вполне осязаемым и все же неопределимым. Они не могли войти в подвал, застыв в благоговейном страхе, изумлении: «Что делать?» В конце концов, они набрались смелости. Они сделали попытку вытащить его, однако им это не удалось. И тогда осталось только одно: они попросили его мастера, Аль-Джунаида, прийти и помочь им, так как время шло, Мансура нужно было распинать, но им никак не удавалось его вызволить.
Аль-Джунаид пришел и сказал: «Мансур, послушай. Тысячу и один раз я говорил, чтобы ты сдался Богу. Если он хочет, чтобы ты был распят, тогда стань обычным и подвергнись распятию. Позволь ему сделать свое дело. Хватит!» Когда Аль-Джунаид кричал, Мансур вышел из фаны в баку. И снова возникла разграничительная линия, он перестал быть облаком, он стал конкретным и твердым. Возникли границы. Пришел Мастер, и он должен был слушать мастера.
Потом его повели к месту распятия. Его было очень трудно убить. Тело его было испещрено тысячью ран - но он был еще жив. Потом его стали четвертовать - но он был еще жив, ибо на кресте он снова утратил состояние баки и вошел в состояние фаны. И снова исчез в экстазе, в той энергии, которая есть Бог.
Бог есть энергия для человека, находящегося в состоянии Мансура. Бог есть сознание для человека, находящегося в состоянии Мансура. Бог есть любовь для Христа. Он не человек. Это нужно усвоить. Бог есть любовь, жизнь, свет.
Будьте более живыми - настолько, чтобы стать едиными с жизнью. И тогда позвольте любви наполнить вас до краев. Тогда вы не будете знать никаких границ. Тогда из вас начнет исходить свет, свечение.
Вся философия суфизма заключается в приближении к Богу как космической энергии, без всякой концепции. А, между тем, у всех нас имеются концепции, а все концепции существуют для несовершеннолетних детей. Бог не может быть заключен в рамки концепции.
Эти концепции даны вам другими, и мы их выучили. Тогда как они - лишь убеждения масс, представления, заложенные в ваши головы. У христиан есть представление о некоем старике с белой бородой, очень древнем, который восседает на золотом троне в окружении ангелов, контролирующих мир. В этом нет ничего плохого, однако и хорошего тоже нет. Это совсем не плохо, чтобы удовлетворить любопытство маленьких детей - детям ведь тоже нужно какое-то представление о Боге, однако из этого детства нужно вырастать.
А мы вдалбливаем и вдалбливаем в головы маленьких детей определенные представления.
Я слышал...
Священник говорит миссис Мотт, ребенка которой он только что крестил:
- О, миссис Мотт, мне еще никогда не доводилось видеть ребенка, который так примерно вел бы себя во время крещения.
- Ну, это потому, - сказала миссис Мотт, - что мой муж и я в течение недели приучали его, поливая водой из банки.
Если вы в течение недели приучаете ребенка, поливая его водой из банки, тогда, конечно... это становится привычным. Именно это и делали с человечеством веками: вас приучали к определенным представлениям. Так как те, кто к ним приучает, не знают, что делают, ведь они сами сидят в той же ловушке. Их родители приучали их к этим представлениям. Они сами не знают, кто они и о чем идет речь. И если вы проявите излишнюю настойчивость, выясняя, что же в точности значит слово «бог», вы поставите в тупик любого. А потому вопросы не поощряются - эти вещи должно принять, в эти вещи должно уверовать. Никому не понравится отвечать на лишние вопросы. Но если вы станете упорствовать в своем вопрошании, вы доставите вашему собеседнику большие неудобства, потому что вы уже начали действовать ему на нервы. Для него ведь это тоже предмет верования - он сам не знает, что такое Бог.
Дети воспитываются из одного лишь страха - из одного лишь страха они продолжают цепляться за старое. Вот почему всегда, когда вам становится страшно, вы начинаете думать о Боге. Проходя темной ночью через кладбище, вы поневоле вспоминаете Бога. Бог ассоциируется, прежде всего, с несчастьем. Когда же вы счастливы, вы склонны забывать Бога. Бог никогда не ассоциируется со счастьем. А ведь на самом деле все должно быть с точностью да наоборот: когда вы счастливы, вам бывает легче приблизиться к Богу, потому что счастливый ум - это текучий ум, счастливый ум уязвимее, тоньше.
Несчастный же ум закрыт. Как может ум, живущий в страхе, быть открытым? Это невозможно.
Я слышал...
Молодой человек захотел помочь старику забраться в повозку, остановившуюся на сельской дороге, но старик никак не мог подняться наверх.
Когда он, наконец, втащил старика, он вынул пистолет и повернулся к старику.
- Старик, ты умеешь танцевать? - спросил он, стреляя в пол под ноги старика и дико смеясь, когда тот стал подпрыгивать.
Но когда молодой человек уже собрался уходить, старик схватил свое припрятанное охотничье ружье и сказал:
- Молодой человек, а ты когда-нибудь целовал мула в зад? И, глядя в дуло, тот проговорил:
- Нет, но я всегда хотел это сделать.
Из страха вы можете создать все что угодно. Бог ваш создан из страха. Бог ваш - не что иное, как ваш инстинкт страха. Это не ваше переживание.
Маленький мальчик из шотландского города Абердина получал наставления от своей матери, которая обычно говорила, когда тот себя плохо вел: «Богу это не понравится». Когда же он был неуправляем или совсем не слушался, она говорила: «Бог разгневается».
Подобных предостережений обычно бывало достаточно, но однажды вечером, когда мальчик ел сливы на десерт к ужину, он отказался доесть сливы, лежавшие на тарелке. Мать уговаривала его так и эдак. В конце концов, она сказала: «Богу это не понравится. Бог не любит маленьких мальчиков, которые отказываются доедать сливы».
