Вся Библия — это история исправления и искупления: об Адаме, получившем второй шанс вместе со своим сыном-убийцей Каином; о благословениях для таких, как Авраам и Иаков, несмотря на их промахи и ложь; о триумфах Иосифа и Даниила после темницы и ложных обвинений; об упрямом Моисее, похотливом Давиде и плаксивом Иеремии; о пестрой компании убийц, прелюбодеев и порочных царей, упомянутых Матфеем в списке предков Иисуса; о самом Иисусе, сложившем Свою жизнь ради других. Как выразилась романистка Мэрилин Робинсон: «В библейском повествовании снова и снова повторяется великая тема спасения — будь то Ной и его семья, народ Израиля или искупленные Христом. Обязательно существует некий остаток, слишком драгоценный, чтобы его потерять, в котором в том или ином смысле будет спасено все человечество, и эта мысль всегда дарила огромную, благословенную надежду».
«С нами не может произойти ничего непоправимого» — подтверждение этих слов я видел даже в разрушенном войной Сараево. Я жил в монастыре, который был поврежден сорока двумя артиллерийскими снарядами, но с любовью восстановлен отцом Марковичем и его собратьями-монахами. В то время как большинство христиан бежали из города, оставляя его мусульманам, орден францисканцев не покинул Сараево. Они раздавали еду беднякам, помогали бездомным и возглавляли хрупкое движение в защиту мира. В мой первый вечер пребывания в монастыре я посетил концерт и многоконфессиональное собрание в честь святого Франциска при участии евреев (в Сараево их осталось несколько сотен) и мусульман. В конце концов, именно он пошел прямо через вражеские боевые ряды, чтобы встретиться с сарацинами в попытке остановить крестовые походы.
На следующий вечер я выступал в пятидесятнической церкви. Пастор поведал мне о темной ночи души, во время которой он испытал глубокое разочарование в Боге. Посреди блокады и бомбардировок у него диагностировали рак, а вскоре его жена родила ребенка, больного церебральным параличом. Этот пастор тоже решил остаться в осажденном городе. Его церковь постоянно росла, потому что никто не знал, куда еще обратиться. «Когда кажется, что Бога нет, иногда именно на нас возлагается задача показать Его присутствие», — сказал мне пастор. Зачастую этот мир познает истину об Эммануиле, Боге с нами, только благодаря Его последователям.
Повинуясь природному рефлексу, мы стараемся избежать страданий. Однако в какой-то момент мы столкнемся с трудностями, из которых не будет простого выхода — с «неизбежными страданиями» наподобие тех, которые претерпел Виктор Франкл в концлагере или Сараево во время осады. Последователи Христа не освобождены от трагедий зла и смерти точно так же, как не был освобожден от этого и сам Иисус. В то же время, испытания могут создать предпосылки для действия благодати, пробуждая скрытые резервы мужества, любви и сострадания, о которых мы, возможно, не знали.
Джон Ортберг однажды помог провести исследование процесса духовного становления. Были опрошены тысячи человек, которым задавали вопрос: «В какие моменты жизни вы больше всего возрастали духовно и что способствовало этому возрастанию?» Выяснив главный способствующий фактор, Ортберг был удивлен. Как оказалось, это — не пасторское учение, не общение в малых группах, не служения поклонения и не богословские книги, а страдания. Люди говорили, что в периоды потерь, боли и кризиса возрастали больше, чем в любое другое время. Мы обнаруживаем скрытую ценность страданий только через сами страдания — не как часть изначального или совершенного Божьего плана для нас, а как благотворное преобразование, происходящее посреди испытаний.
Пола Д’Арси — писательница, потерявшая мужа и двухлетнюю дочь в автокатастрофе, случившейся по вине пьяного водителя, — проводит группы психологической реабилитации для переживших масштабные катастрофы, наподобие урагана «Катрина». «Я поняла, что существуют два уровня жизни, — говорит она, размышляя о собственной скорби. — Один — это маленькая история вашей жизни, а другой — это движение Божьего Духа, пытающегося помочь нашим душам пробудиться для обретения силы, превосходящей все, что когда-либо может с нами произойти. Скорбь стала дверью, пройдя через которую, я нашла эту силу. Быть сломленной в столь молодом возрасте во многих отношениях стало для меня великим даром, поскольку теперь я до конца жизни могу извлекать пользу из того, что узнала… Неважно, что еще может произойти, — я нашла место внутри себя, которое больше любой тьмы».
Разумеется, возрастание посредством страданий не приходит автоматически. Без поддержки окружения и мудрой любви страдания могут привести к изоляции и отчаянию. И все же, как журналист, я видел их алхимию в действии во многих местах: среди пациентов лепрозориев в Индии, пасторов в тюрьмах Китая и Бирмы, обнищавших пенсионеров в Чикаго, обитателей хосписов в Колорадо, друзей и знакомых, сражающихся с раком и другими опасными для жизни состояниями.
Шотландку по имени Маргарет, заболевшую раком горла, навестили несколько благонамеренных посетителей, один за другим пришедших в ее больничную палату, чтобы выразить свое сочувствие. Поскольку ей было трудно говорить, она написала на клочке бумаги следующие слова: «Это не самое худшее, что может случиться в жизни! Рак очень ограничен. Он не может покалечить любовь, разбить надежду, разъесть веру, отнять мир, уничтожить уверенность, убить дружбу, стереть воспоминания, унять мужество, угасить Дух или ослабить силу Иисуса».
Одна из моих близких знакомых с четвертой стадией рака пошла еще дальше, проведя параллель между своим испытанием и курсом химиотерапии, который она проходила. Женщина знала, что химиотерапия направлена на то, чтобы убивать злокачественные клетки рака, и попросила Бога подобным образом использовать это «опасное, болезненное испытание для уничтожения, истощения и умерщвления в моей душе всего эгоистичного, порочного, оскорбительного для Него. Я охотно принимаю Его вливание, зная, что Он избрал то, что в конечном итоге принесет мне жизнь более изобильную, чем я могу вообразить». Прочитав эти строки, я, зная, какой ценой обходится химиотерапия, изумлялся настрою своей знакомой.
Мой друг из Новой Зеландии, также страдающий от рака, посреди курса химиотерапии написал следующее:
Еще раз хочу поблагодарить за ваши молитвы и составленную мне компанию на этом пути. Пусть в ближайшие недели Божья любовь прольется на ваши жизни самыми неожиданными способами. Опять-таки, это могло бы быть просто благочестивым завершением, не так ли? Но мы пришли к пониманию потрясающей истины. Бог сотворенной Им вселенной; Бог человеческой истории и ее долгой предыстории; Бог семи миллиардов радующихся, страдающих, надеющихся и отчаивающихся людей на нашей планете встречается с нами лично; слушает, о чем мы говорим; живо интересуется тем, кто мы есть, и неравнодушен к тому, кем мы можем стать; а также идет рядом с нами в жизненных перипетиях и трудностях. Это совершенно шокирует, это кажется невероятным, но это правда.
«Несчастье — лучшая книга в моей библиотеке», — говорил Мартин Лютер. Сомневаюсь, что я смог бы заявить об этом с такой же уверенностью. Впрочем, опираясь на множество свидетельств, я пришел к заключению, что страдания, обернувшиеся благом, впечатляют меня больше, чем избавление от страданий. Мы беспокоимся о том, что будет дальше, но Бога явно больше интересует, какими станем мы.
Адам Лэнза был одиноким двадцатилетним парнем, жившим вместе со своей мамой в Ньютауне, штат Коннектикут. Через год после развода родителей он разорвал всякие отношения с отцом и братом. Еще в раннем детстве у Адама проявились признаки синдрома Аспергера — одной из форм аутизма, — и после первого класса, проведенного в начальной школе «Сэнди-Хук», он сменил несколько общественных и частных школ с кратковременными промежуточными периодами обучения на дому. Тем не менее, в старших классах Адам неплохо учился, и даже в колледже, куда он поступил в возрасте шестнадцати лет, прослыл твердым хорошистом, пока не бросил учебу после первого курса.
Утром 14 декабря 2012 года Лэнза взял из коллекции своей матери, хранящейся в незакрытом шкафу, два пистолета и полуавтоматическую винтовку. Зарядив обоймы, он вошел в спальню, где выпустил в лицо спящей мамы четыре пули, а затем отправился на машине в начальную школу, прострелил замок запертой двери, чтобы проникнуть внутрь, и устроил бойню, повергшую в шок весь мир.
Директор и школьный психолог, выбежавшие из конференц-зала на звон битого стекла и шум в коридоре, стали первыми жертвами Лэнзы. Бдительный секретарь школы оставил включенной систему внутренней связи, благодаря чему учителя во всем здании, услышав хлопки выстрелов и крики, с возгласами «Прячьтесь!» забаррикадировали своих учеников за запертыми изнутри дверями. Пропустив одну из комнат для первоклассников, Лэнза вошел в класс Лорен Руссо, которая заменяла учительницу, ушедшую в декретный отпуск. Он застрелил Руссо и ее четырнадцать учеников вместе с педагогом-дефектологом, которая устроилась на работу всего за неделю до этого.
