Ознакомительная версия.
Об онтологической связи имен Божиих с Богом свидетельствуют, по мнению о. Софрония, все церковные таинства и все православное богослужение. О. Софроний полностью принимает учение имяславцев о том, что таинства совершаются именем Божиим, и о том, что сердцевиной богослужения является призывание имени Божия:
Мы знаем, что не только Имя Иисус, но и все другие Имена, открытые нам Свыше, онтологически связаны с Ним — Богом. Мы знаем сие из опыта Церкви. Все таинства в Церкви нашей совершаются чрез призывание Имен Божиих, и прежде всего Святой Троицы: Отца и Сына и Святого Духа. Все наше богослужение основано на призывании Имен Божиих. Мы не приписываем им, как звуковым явлениям, магической силы, но произнося их в истине исповедания веры и в состоянии страха Божия, благоговения и любви, — мы воистину имеем Бога совместно с Его Именами. Многие поколения священнослужителей сохранили познание о силе Имени Бога и совершали таинства с глубоким ощущением присутствия Живого Бога. Им открылась тайна священнодействия Божественной Литургии. Для них не было сомнений, что Кровь и Тело Христа пред нами в своей подлинной реальности. Над ними было призвано Имя Того, Который когда произносит слово, то слово становится»фактом».«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» [2203].
Имя Божие, открытое людям, служило связью между Богом и нами. Именем Божиим, лучше сказать — Именами Божьими совершаются в Церкви все таинства. Во Имя Божие должно твориться всякое дело. Чрез призывание Имени Всевышнего — Его присутствие становится живым, постоянно ощущаемым; сердце мирно, когда дело наше по воле Господа, и в каждом случае уклонения в какую‑либо сторону от правды оно же испытывает некоторое»стеснение»; таким образом, через молитву совершается неусыпный внутренний контроль над каждым движением нашего духа; ни одна мысль, никакое слово не избегает сего. Это следствие непрестанной молитвы позволяет свести грехи наши до возможного минимума [2204].
Учение о том, что таинства Церкви совершаются силой Божией, было в 1913 году осуждено критиками»Апологии»иеросхимонаха Антония (Булатовича), обвинившими последнего в магизме. Булатович, впрочем, эти обвинения отвергал [2205], так же как и обвинения в том, что он призывает к механическому повторению молитвы Иисусовой [2206]. Воспроизводя ту же аргументацию, о. Софроний говорит о том, что»одно звуковое призывание Имени Божия недостаточно» [2207], ибо имя Иисусово только тогда действенно, когда призывается с сознанием его онтологической связи с его Носителем:
Нелишне подчеркнуть, что в молитве Именем Иисуса мы не имеем ничего автоматического или магического. Если мы не подвизаемся соблюдать заповеди Его, то напрасным будет и призывание Имени. Сам Он сказал:«Многие скажут Мне в тот день: Господи, Господи! не от Твоего ли Имени мы пророчествовали? и не Твоим ли Именем бесов изгоняли? и не Твоим ли Именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» [2208]. Очень важно, чтобы мы уподобились Моисею, который терпеливо нес подвиг, как бы видя Того, Кто невидим [2209], и призывали Его с сознанием онтологической связи Имени с Именуемым, с Персоной Христа. Любовь к Нему будет возрастать и совершенствоваться по мере того, как умножается и углубляется наше познание о жизни возлюбленного Бога. Когда мы по–человечески любим кого‑либо, то с приятным чувством произносим имя любимой персоны и не утомляемся повторением. Так и еще безмерно больше с Именем Господа. Когда любимое нами лицо все более и более раскрывается пред нами в своих дарованиях, то возрастает и ценность его для нас, и мы с радостью усматриваем в нем новые черты. Так происходит с Именем Иисуса Христа. Мы с захватывающим интересом открываем в Его Имени новые тайны путей Божиих, и сами становимся носителями той реальности, которая заключена в имени [2210].
Настаивая на сознательном характере призывания имени Иисусова в молитве, о. Софроний, однако, не считает совсем бесполезной такую молитву, при которой»всякие ненужные мысли назойливо собираются вокруг ума, отрывая его внимание от сердца»и»ум не участвует в призывании Имени Иисуса, и только уста механически повторяют слова». Даже в такой молитве есть некоторый смысл, ибо»призыванием Имени Божия мы приводим в движение все тайное, скрывающееся внутри нас; молитва уподобляется снопу лучей света, брошенному на темное место нашей внутренней жизни, и открывает нам, какие страсти или привязанности гнездятся внутри нас». В таких случаях, считает о. Софроний,«надо усиленно произносить Святое Имя, чтобы покаянное чувство возрастало в душе» [2211].
Звуки имени Божия — лишь внешняя оболочка, сама по себе не соединяющая с Богом: вся сила имени Божия заключена в его содержании. Для иллюстрации этой мысли о. Софроний обращается к аналогии с иконой — аналогии, столь часто использовавшейся имяславцами (в отличие от последних, однако, о. Софроний не утверждает, что имя Божие больше, чем икона):
Богословие Имени и богословие иконы — имеют общие черты. Взирая на икону Христа, мы духом восходим в личный контакт с Ним. Мы исповедуем Его явление во плоти: Он — и Бог, и человек; всецелый человек и совершенное подобие Божие. Мы идем дальше красок и линий, в мир умный, духовный. Так и в призывании Имени мы не останавливаемся на звуках, но живем смысл. Звуки могут изменяться в зависимости от различия языков, но содержание–познание, заключенное в Имени, пребывает неизменным [2212].
В чем заключается сила имени Божия, призываемого в молитве? Каковы действия молитвы Иисусовой? Прежде всего, призывание имени Господа соединяет человека с Самим Господом. Поначалу человек не сознает, чья сила исходит от божественного имени, но постепенно в нем углубляется сознание собственной греховности. Многолетняя молитва настолько трансформирует падшую природу человека, что она становится способной воспринимать освящение [2213]. Если огнем покаяния переплавляется природа человека, слезной молитвой убиваются в нем корни страстей, то призыванием имени Иисуса очищается, возрождается и освящается человеческое естество [2214]. На каком‑то этапе с призыванием имени Иисуса соединяется пришествие нетварного божественного Света:«тогда особенно ясно открывается нам значение сего Имени; тогда возможен опыт»Царствия Божия, пришедшего в силе»" [2215]. В конечном итоге молитва именем Иисусовым делает людей причастниками славы Божией, вселяет в них»мир, превосходящий всякий разум» [2216].
Имя Иисуса Христа, согласно о. Софронию, для верующего»подобно высокой крепостной стене», препятствующей врагу проникнуть внутрь. Молитва Иисусова выводит человека за пределы молитвы о самом себе и подвигает его к молитве за мир:
Молитва Его Именем дает душе силу не только противостоять вредным влияниям извне, но и больше того: возможность влиять на среду, в которой живем: как бы исходить из внутренней глубины сердца и общаться с братьями в любви и мире. Умножающийся мир и любовь, заповеданная Богом, — становятся источником горячей молитвы за весь мир. Дух Христа выводит нас на просторы любви, обнимающей всю тварь [2217]. Имя Иисуса Христа, призываемое с верою, до самой смерти сохраняется в человеке, навыкшем молитве Иисусовой, и является для него залогом вечной жизни:
Стяжать молитву Именем Иисуса — значит стяжать вечность. В самые тяжкие минуты разложения нашего физического организма — молитва»Иисусе Христе»становится одеянием души; когда деятельность мозга нашего прекратится и все прочие молитвы станут трудны для памяти и произношения, тогда ставший нам интимно–ведомым, исходящий от Имени свет боговедения пребудет неотъемлемым от духа нашего. После того, как мы видели кончину отцов наших, умерших в молитве, крепка наша надежда, что мир небесный, превосходящий всякий ум, навеки обымет и нас [2218].
С особым чувством о. Софроний говорит о действии имени Иисусова в Божественной Литургии. Он описывает свой собственный опыт призывания имени Иисусова, который для него был неразрывно связан с опытом совершения Литургии (вспомним, что о связи между молитвой Иисусовой и Литургией неоднократно писал иеросхимонах Антоний Булатович). Призывание имени Божия может оказать на священнослужителя столь сильное действие, что заставит его по–новому воспринять Литургию, ощутить присутствие Бога в самом себе, в Святых Дарах, в словах богослужения:
Помню, я начал молитву Господню»Отче наш», и моя душа замерла в блаженном ужасе. Пойти дальше я не мог. Ум остановился; все во мне замолкло<…>
Ознакомительная версия.
