Для чего же Он, Сам Бог и Царь мира, так терпеливо, даже с весельем пронес Крест Свой? Не для того ли, чтобы и мы терпеливо и радостно несли свой крест. Конечно, нам уже не снести того тяжелого Креста, который нес Христос на Голгофу: мы скоро упадем под бременем его в самом начале нашего пути. А потому Спаситель, зная нашу немощь, — и души и тела, — сказал: «Кто хочет идти по Мне , пусть возьмет крест свой и по Мне идет» (Мк.8:34), то есть, возьми крест по силам, какой ты можешь донести, при Его содействии и при помощи других, до Голгофы твоей, или до могилы.
Поверьте, Господь ни на кого из нас не посылает таких тяжких искушений, которые могли бы превышать меру нашего терпения. А между тем мы постоянно ропщем в жизни и на Бога и на людей. Малейшая неудача повергает нас в отчаяние, мы совершенно падаем духом, — а всему причиной — наше малодушие и маловерие или даже безверие.
Один инок был любим пятью старцами, но не нравился одному, который и старался оскорбить его разным образом. Инок вышел из терпения и, оставив обитель, удалился в другую. Там восемь человек обходились с ним дружески, а два ненавидели. Инок ушел оттуда в третий монастырь; во там семь только братьев изъявляли к нему некоторое расположение, а пять смотрели на него с большим неудовольствием. Инок решился искать нового убежища. На пути инок раздумывал о своем несчастии и ужасался, воображая, что с ним случится везде то же самое: он искал средства, как бы ему ужиться на одном месте, и после долгого размышления нашел. Это было терпение. Обрадовавшись счастливой мысли, он взял свиток бумаги и написал: терпи! Потом вошел в первый монастырь, который ему встретился. Тут случалось нередко доброму иноку принимать досады не только от одного или двух, но иногда и от всей братии; однако, он, дав обет Богу, никогда не хотел нарушить его; никогда не покушался даже в мыслях переменить свое место, и когда весьма чувствительно кто–нибудь огорчит его, он только вынет из–за пазухи свиток и прочтет: «Во имя Иисуса Христа Сына Божия терплю», — и после этого успокоится. Таким образом добродетельный инок проводил всю свою жизнь спокойно (Училище благочестия) [484].
Научимся и мы, дорогие, без ропота переносить всякие невзгоды в нашей жизни, вооружимся христианским терпением! Только тогда мы будем носить имя истинных рабов Христа, потому что крест есть наша доля, наша участь на земле. Без креста нет пути на небо: только тем людям и принадлежит небо, которые следуют за Иисусом Христом по тому пути, пo которому Он прошел, — а это и есть путь креста.
Припадем же к животворящему Кресту Господню и из глубины сердца своего воскликнем: Слава, Господи, Кресту Твоему честному! Аминь.
На 4–ю Неделю Св. Четыредесятницы [485]
«Рече: Учителю, приведох сына моего к Тебе, имуща духа нема:… и рек учеником Твоим, да изженут его и не возмогоша» (Мк.9:17—18).
Много раз Господь наш исцелял больных, даже тяжко больных одержимых нечистыми духами: одним словом, прикосновением, даже заочно. Не раз и ученики Господа, по данной им от Господа благодати, болящих врачевали, прокаженных очищали, бесов изгоняли. Но вот сегодняшнее Евангелие рассказывает нам пример трудного и продолжительного исцеления больного, одержимого духом немоты. В то время как Иисус Христос был на горе, уединившись для молитвы, в числе множества народа, собравшегося видеть и слушать Господа, пришел один отец с больным сыном. Не заставши Господа, он обращается к ученикам Его: [те] делали опыты, возлагали руки и не могли изгнать злого духа. Приступает несчастный отец ко Господу, по Его возвращении с горы, и посмотрите, как и здесь в руках Всемогущего медленно совершается дело исцеления. Господь велит привести больного к нему; при этом с больным сделался сильный припадок, «пад на земли валяшеся, пены теща» (Мк.9:20). Казалось бы, сердце милосердое Господа расположило бы Его к состраданию и врачеванию. Но Господь предлагает вопросы: как давно это ему приключилось, как часто с ним бывает, на усиленные просьбы отца Господь требует от него веры — и только когда отец со слезами возопил ко Господу (значит плачущий, пораженный горем, бросился ко Господу), — [только] тогда Господь повелевает злому духу выйти из него. Слово Всемогущего не могло не подействовать, но и тут еще раз сказалось сопротивление. Злой дух неистово вскричал, сильно потряс больного, как бы борясь еще остаться в нем, и обезсиленный вышел из него. Не есть ли это история исправления наших грехов, не есть ли это яркое изображение той медленности, того упорства, с каким расстаемся мы со своими страстями и недугами. Отец — это каждый из нас — приводит во врачебницу больную душу свою; не то же ли бывает с нею, как с недужным отроком? Прибегаем ко спасительным средствам Церкви, — не помогают: молитва не действует, пост не признан нашим временем, исповедь холодна и Св. Таинство Причащения не изменяет грешника.
Что же это, в самом деле, за неисправимость такая, будто уже и возврата нет к лучшему? Отчего зависит такая наша неподатливость к исправлению наших недугов, отчего не избавиться нам от наших грехов?
Нынешнее Евангелие указывает причину живучести наших грехов в греховности целого общества, в направлении духа времени. Казалось, какая связь могла быть между болезнью отрока и состоянием целого народа, а между тем на жалобу отца в неуспехе исцеления Господь выразил негодование на целый народ: «О, род неверный! Доколе буду с вами, доколе буду терпеть вас!» (Мк.9:19) Около отрока собрались все сословия со своими недугами. Тут были и толпы праздного народа, сбегающегося на всякое зрелище с пустым любопытством, тут и книжники и фарисеи, гордые своею знатностью и неверием, тут и лучшие из народа — ученики Господа, но робкие, неуверенные, смущенные.
Отрок поражен нечистым духом: не за то ли, что целое общество, весь народ недугует.
Просят об исцелении отрока, а отчего не просят об исцелении недугов народных, тьмы и невежества толпы, народного неверия и глумления книжников и фарисеев, робости и неуверенности самих учеников?
Не так ли и с нами?
Мы сыны своего времени, мы плоть от плоти нашего общества. Как же мне отстать от него? Как пойду я против целого поколения? Как мне не походить на него? Прежде чем мы сами начнем дело воспитания нашей души, к нам приходят грехи отвне, из мира, из сложившихся в нем правил, обычаев, соблазнов. Вот отчего малоуспешны бывают и наставления родительские, и внушения школы, и примеры лучших людей; бережем своих детей, сеем все хорошее и честное, ждем благих плодов и удивляемся, откуда у них явились иного рода и мысли, и характеры, против коих безсильно уже доброе влияние. Как часто теперь слышится жалоба на молодое поколение, что оно рано начинает жить по своей воле, что тяготится оно зависимостью, что не нуждается оно в опеке, даже любящей, родственной, что во всем оно опирается на нынешнее время, на нынешний образ мыслей и жизни! Когда сравнишь прежних людей с нынешними и видишь, что исчезают старые, хорошие обычаи, что на многое, что прежде чтили, уважали, теперь смотрят чуть не с пренебрежением, говоря, что уже старо, отжило свой век.
Зато по нынешним временам чего не бываем мы свидетелями? Побывайте вы в судах: кого вы не увидите, чего не услышите там? Какое печальное зрелище упадка нравственности, честности к обществу: и все из–за того, что по нынешним временам не стыдно быть и на скамье подсудимых. Прочитайте вы сведения о происшествиях каждого дня: там хищение, там самоубийство, там посягательство на жизнь — иногда близкую, родственную. Суда людского мы, говорят, не боимся, а Суд Божий — по нынешним временам — кто же о нем помнит?
И выходит то же, что рассказывается ныне в Евангелии: когда слышишь худое дело, когда поражаемся каким–либо недугом, как не воскликнуть: о, род неверный! О, время слабое, о, люди больные больного века!
Что же надо делать, чтобы были хорошие дети, нравственные юноши, честные деятели, люди правды и добра? Надобно, чтобы самое общество строже относилось к самому себе, чтобы оно гласно, прежде суда, уже карало преступление, чтобы оно явно стояло на стороне Закона Божия и человеческого. Надобно, чтобы общество признавало над собою другую силу, высшую власть, пред которою бы смирилось оно: разумеем силу св. веры, власть Св. Церкви. Надобно, чтобы само общество почерпало из источника веры свои убеждения, чтобы оно поверяло и исправляло свои нравы по примерам свято чтимых христиан, чтобы оно само занималось вопросами о своих недугах и их врачеванием.
Пред толпою собравшегося народа — спорящего, глумящегося — ученики Господа выразили сомнение, недостаток твердости, может быть — неуверенность в Самом Учителе и Господе, и не могли подать исцеления.
