Но 20 мая 1875 г. Преосвященный Леонид принял назначение его Архиепископом Ярославским и Ростовским и покинул Москву. В августе следующего, 1876 г. он сильно простудился в Толгском монастыре, так что опасались за его жизнь. В ноябре он побывал в Москве для совещания в Комитете по построению Храма Христа Спасителя, а по возвращении в Ярославль в декабре отправился обозревать Епархию. «Всех удивляет, — писал его биограф, — что в лютый мороз в открытых санях он ездит по епархии».
13 декабря он по приглашению архимандрита Иустина прибыл в Николо-Бабаевский монастырь. «Архимандрит с братиею встретили его в церкви Святителя Николая, где после краткой ектении он приложился к святым мощам и чудотворным иконам и, на общий поклон всей предстоящей братии, ответил им земным поклоном, затем неспешно преподал благословение свое осенением каждого отдельно. Потом перешел в больничную церковь Преподобного Сергия Радонежского, где слушал соборную панихиду по Преосвященном Игнатии; по окончании оной подошел к самой могиле, у которой земным поклоном приветствовал почившего» [2145]. Затем, обратившись к братии, сказал: «Преосвященный Игнатий первый познакомил меня с монашеством, первый преподал мне начала и правила иноческой жизни, руководил меня к ней и утвердил в решимости оставить служение миру и вступить в монашество. Может быть, не все его советы исполнил я в точности и потому пришел сюда, чтобы испросить у него прощение. <…> Прошу вас, святые отцы, помянуть и меня так же, как вы поминаете Преосвященного Игнатия» [2146].
Вечер он провел в обществе архимандрита Иустина и Петра Александровича Брянчанинова, в беседе с которыми между {стр. 723} прочим сказал: «Преосвященный владыка Игнатий убеждал меня довольствоваться тою общею научностию, которую я имел при моем светском образовании, с тем, чтоб я исключительно посвятил себя изучению монашества».
На другой день с утра он обозревал сельские церкви своей епархии, возвратился очень довольный и до полночи беседовал с архимандритом Иустином и Петром Александровичем. А утром во время ранней литургии почувствовал спазмы в груди, поспешил в келлию и через 50 минут «отъиде ко Господу, успев принять таинства и покаяния и причащения… по причащении громко и с чувством произнес: "Слава Тебе Боже… Тебе Боже"».
Из письма брата Преосвященного Леонида, Александра Васильевича Краснопевкова: «Призывая почившего к горнему Иерусалиму, Господу было угодно исполнить его пламенное желание — умереть посреди полной деятельности, в пустынножительном монастыре, принявши за три минуты до смерти Тело и Кровь Христовы, при том умереть у гроба Иерарха, который положил начало его монашеской жизни, умереть на дружеских руках его родного брата, Петра Александровича Брянчанинова» [2147].
Тело почившего положили на стол и покрыли мантией Епископа Игнатия.
Похоронен Преосвященный Леонид (Краснопевков) в кафедральном соборе г. Ярославля.
{стр. 724}
Рождественская ночь [2148]
На слова книги «Премудрость Соломона»
Тихому молчанию содержащу вся, и нощи в своем течении преполовляющейся, всемогущее Слово Твое, Господи, с небес от престолов царских жесток ратник в средину погибельныя земли сниде.
(Прем. 18. 14, 15)
Над серебряной равниной,
Освещенною луной,
Древний храм златой вершиной
Блещет ярко предо мной.
Хладный воздух зимней ночи,
Темно-синий свод небес,
Бриллиантовые очи
Этих звезд, и мир чудес,
Что за ними созерцает
Сердце верою живой,
Все меня располагает
К умиленью пред Тобой!
В препловеньи нощи чудной
От превыспренних высот
К сей юдоли нашей скудной
Слово Божие сойдет;
От престолов царских Ратник
Не мечом вооружен,
И не в медь закован латник,
Благодатью облечен.
Судия, но не каратель
В мир ниспослан от Тебя,
{стр. 725}
Он, погибших душ Взыскатель,
Сам за них предаст Себя;
Из-за яслей крест сияет,
Кровь струится… Иисус
Человека искупает
От греховных рабских уз.
Он — Младенец, научает
Чистоте меня Своей,
И с креста Он призывает
К распинанию страстей.
Яслям Агнца поклоняюсь,
Лобызаю крест святой.
Ночь преходит… озираюсь:
Звезды блещут надо мной;
Звонкий воздух разливает
Шумный колокольный глас,
Древний храм в огнях блистает…
Сладкий, мирный, дивный час!
Москва, 1875
{стр. 726}
Письма
святителя Игнатия
к Преосвященному Леониду (Краснопевкову) [2149]
Возлюбленнейший о Господе Отец Архимандрит!
Всемилосердый Господь, ущедряющий тварей Своих тленными и нетленными благами, даровал мне, грешнику, нетленное сокровище — Любовь Вашу, да утешаюсь и укрепляюсь этим духовным даром во время многоскорбного земного странствования моего. Вы принесли это сокровище ко мне в Сергиеву Пустыню. В 1847-м году я свидетельствовал сокровище мое в Сергиевой Лавре и нашел его не только сохранившимся, но и усугубившимся. Ныне, при подобном освидетельствовании, узрил сокровище паки и паки возрастшим. Такое внутренное сознание души моей Вы могли усмотреть в той откровенности, каковая изливалась из моего сердца при беседе с Вами. Приезд мой к Вам считаю вместе и приездом Вашим ко мне: ибо свойствен такой расчет любви о Господе, чуждой расчетов по обычаям века сего. В тех расчетах, где является Бесконечный Господь, числа исчезают по известному Вам закону математики и вкупе богословия, признающему, что действия чисел и самые правила их уничтожаются, когда в состязание или, что все равно, в совокупление с ними войдет бесконечное.
В предлежащий мне приезд в Москву я непременно должен остановиться, по данному еще в Петербурге слову, у тех {стр. 727} лиц, которые содействовали мне денежным пособием к совершению путешествия. Но, полагая ныне погостить в Москве дня три-четыре, намереваюсь, Господу споспешествующу во благое, быть у Вас, и пребыть у Вас по возможности дольше, в наслаждении Любовию Вашею о Господе.
Испрашивающий Ваших Святых Молитв Ваш преданнейший
слуга и послушник
недостойный Архимандрит Игнатий
1856-го года 17 июня.
Ваше Высокопреподобие,
Возлюбленнейший о Господе Отец Архимандрит!
С истинным утешением прочитал я Ваше письмо от 17 июля. Вы ни в чем не виноваты предо мною, кроме обилия любви Вашей, которой я недостоин. По поручению Вашему я писал о. Ювеналию Половцеву [2150], чтоб он, когда будет в Москве, посетил Вас и поступил бы относительно Вас по-братски, т. е. приехал бы прямо к Вам и остановился бы у Вас. Этот человек — редкость в наше время: жительствует, безусловно, ради Бога, неся бремя превыше сил своих. В течение нынешнего странствования моего Господь даровал мне два однородных утешения: я видел Вас и о. Ювеналия; с Вами и с ним свободно изливалась убогая душа моя. Милосердый Господь да приложит Вам к милостям милости и да навершит их всесовершенною милостию: даром спасения и вечного блаженства.
Испрашивая Ваше благословение и поручая себя Вашим Святым Молитвам, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейший послушник
Архимандрит Игнатий
1856-го года 23-го июля.
{стр. 728}
Ваше Высокопреподобие,
Возлюбленнейший о Господе!
Не видал я еще князя Николая Сергеевича Голицына по его возвращении в Петербург; но для меня особенно приятно было увидеть из письма Вашего, что Вы познакомились с этою душою, ищущею Христа и потому руководимою Божественным Промыслом к изящнейшей цели странствующего на земли человечества — наиболее по тернию.
Остерегитесь от лица, желающего поступить в Обитель Вашу [2151]. Проницательный Святитель Московский дал Вам по этому предмету самый меткий отзыв.
Испрашиваю Ваших Святых Молитв!
Недостойный Архимандрит Игнатий
16-е ноября 1856.
Возлюбленнейший о Господе Отец!
Искренно благодарю Вас за письмо Ваше от 11 Декабря. Очень приятно было мне видеть из него расположение ко мне Святителя Московского. Полагаю, что вследствие отношений его с Преосвященным Григорием Петербургским последовало о мне представление от сего последнего в Св. Синод. Но един Бог ведает полезное человеку и обществу человеческому и потому устрояет судьбу человеков по своему премудрому Промыслу. Не знаю почему, когда не состоялось о мне желание Митрополита, я почувствовал неизъяснимую радость? Не лишил бы меня сан тех занятий в уединении, с которыми я свыкся и которые так нужны для вечности? Не приложил ли бы я в новом сане новых темных пятен на мою душевную ризу, еще нуждающуюся во многом омовении? Так или иначе, — во всяком случае да будет благословенна воля Божия! Будучи драгоценнее всех сокровищ мира для истинных рабов Божиих, да будет она драгоценною и для меня, грешного.
