Ознакомительная версия.
Очень часто по праздничным дням дедушка со своими мальчишками на зеленой лужайке перед своим домом сражался в бабки или в лапту. Все это он очень любил.
В то время на Васильевском Острове царила необыкновенная простота нравов. На 15 и 14 линиях не было каменной мостовой и росла трава. Посреди улицы возвышались деревянные мостки; тетеньки, обнявшись с подругами, разгуливали по ним без шляп. Иногда они на улице играли в «горелки»[38]… А дедушка выходил на улицу даже в халате и сам подметал панель[39] около своего дома.
Тридцать лет открывалось окно «советника». Около него, как в панораме, сменялись «друзья босоногой команды». Одни вырастали, уходили, другие являлись на смену… Было что-то притягательное и трогательное в этом открытом окне. Много ребятишек сменилось здесь. Уже взрослой замужней женщиной я помню эту «босоногую команду», эту любовь детей к нашему деду. Как в панораме, проходят у меня перед глазами Саша и Жорж — кондитерские ученики[40], Степа и Маша — дети-сироты бедной прачки, рыжий Андрей — маленький забитый рыжий мальчик из лавки, Гриша — наш общий любимец и другие. Дедушка не мог им дать ничего большого: ни средств, ни забот, ни удовольствий. Но он был их защитником, утешителем, и то малое, что он им давал, наверно, скрашивало их горькую жизнь радостью и счастьем.
X. Рождественский праздник
Далекий рождественский сочельник. Морозный день. Из окон видно, как белый пушистый снег покрыл улицы, крыши домов и деревья. Ранние сумерки. Небо синеет.
Мы с Лидой стоим у окна и смотрим на небо.
— Няня, скоро взойдет звезда? — спрашиваю я.
— Скоро, скоро, — торопливо отвечает старушка. Она накрывает на стол.
— Няня, смотри, вон уже звезда пришла на небо, — радостно говорит Лида.
— Эта не та.
— Почему не та?.. Посмотри хорошенько.
— Та будет побольше… Эта очень маленькая, — говорит няня, едва взглянув в окно.
— Ты сказала до первой звезды, — плаксиво замечает сестра.
— Ведь мы проголодались. Очень есть хочется, — вторю ей я.
— Подождите, детушки… Теперь уже скоро… Потерпите.
— Дай ты им чего-нибудь перекусить… Совсем заморила девочек. — Мама услышала наш разговор, вышла из своей комнаты.
— Вот еще что выдумала!.. Разве можно есть до звезды? Целый день постились. И вдруг не дотерпеть. Грешно ведь, — серьезно возражает няня.
Нам тоже кажется, что это грешно. Ведь у нас будет «кутья». Надо ее дождаться. Взрослые целый день постились и не едят до звезды. Мы тоже решили поститься, как и большие… Но сильно проголодались и нетерпеливо повторяем: «Ах, скорее бы, скорее пришла звезда».
Няня и мама накрыли стол чистой скатертью и под скатерть положили сено… Нам это очень нравится. Мы знаем, что это делается в воспоминание величайшего события: Господь наш родился в пещере и был положен в ясли на сено.
Мы не обедали, как обычно, в три часа, а будем ужинать «со звездою», когда стемнеет и на небе загорятся первые звездочки. У нас будет кутья[41] из риса, кутья из орехов, пшеница с медом и разные постные кушанья из рыбы. Кроме того, на столе поставят в банках пучки колосьев пшеницы и овса. Все это казалось нам, детям, важным и знаменательным.
В нашей квартире было чисто прибрано, всюду горели лампады; настроение было благоговейное и целый день поста и эта кутья раз в году — все говорило о наступлении великого праздника…
Папа наш был малоросс[42], и многие обряды совершались в угоду ему. Где-то далеко на маленьком хуторе Полтавской губернии жила его мать с сестрой и братом. И там они справляли свою украинскую вечерю и «кутью». Папа нам это рассказывал и очень любил этот обычай. Но в сером домике бабушки и дедушки тоже в рождественский сочельник всегда справлялась «кутья»… Как у них, на далеком хуторе, так и у нас непременно бывал в этот вечер приглашен какой-нибудь одинокий гость или гостья: дедушкин сослуживец или папин товарищ, которому негде было встретить праздник. Справив «кутью», мы отправлялись ко всенощной.
* * *
Но мы с сестрой в волнении: ждем чего-то необычайного, радостного. Да и как не волноваться: ведь наступило Рождество. Может быть, будет елка… Какое детское сердце не забьется радостью при этом воспоминании! Великий праздник Рождества, окруженный духовной поэзией, — особенно понятен и близок ребенку… Родился Божественный Младенец, и Ему хвала, слава и почести мира. Все ликовало и радовалось. И в память Святого Младенца в эти дни светлых воспоминаний все дети должны веселиться и радоваться. Это их день, праздник невинного, чистого детства… А тут еще является она — зеленая стройная елочка, о которой сохранилось столько легенд и воспоминаний… Привет тебе, милая любимая елочка!.. Ты несешь нам среди зимы смолистый запах лесов и, залитая огоньками, радуешь детские взоры, как, по древней легенде, обрадовала Божественные очи Святого Младенца.
* * *
У нас в семье был обычай к большим праздникам делать друг другу подарки, сюрпризы, неожиданно порадовать, повеселить… Все потихоньку готовили свои рукоделия, мы учили стихи; под Новый год и на Пасху под салфетки каждому клали приготовленные подарки… Нас, детей, это очень занимало и радовало. Подарки бывали простые, дешевые, но вызывали большой восторг.
Елка для нас была всегда сюрпризом — родители, няня и тетушки готовили ее, когда мы ложились спать.
За два или за три дня до Рождества мама печально говорила: «Бедные девочки, нынче им елки не будет… Денег у нас с папой нет. Да и елки дороги. В будущем году мы вам сделаем большую хорошую елку. А нынче уж проживем без елки»…
Против таких слов ничего нельзя было возразить… Но в огорченной детской душе все-таки таилась смутная надежда. Веришь и не веришь словам мамы и близких.
****
В первый день Рождества сколько счастливых детских голов поднимается ото сна с радостной грезой, в которой мерещится хвойное деревцо, сколько наивных ожиданий наполняет детское воображение… И как весело мечтать о золотой рождественской звезде, о какой-нибудь кукле, барабане, ярких огоньках на ветвях любимого деревца! У всех детей столько желаний, столько надежд связано с праздником Рождества.
— Лида, Лида, понюхай, ведь елкой пахнет, — говорю я, просыпаясь в рождественское утро в самом веселом расположении духа. Румяное, полное лицо сестры отрывается от подушки. Она уморительно морщит свой маленький нос.
— Да, пахнет… Правда… Как будто бы пахнет.
— А как же говорили, что елки не будет в этом году!..
— Может, и будет… В прошлом году тоже сказали: не будет… А потом все было, — вспоминает сестра.
Няня уже тут как тут.
— Нянечка, отчего елкой пахнет? — серьезно спрашиваю я.
— Откуда ей пахнуть… Когда ее и в помине-то нет… Вставайте, барышни-сударышни. Сейчас «Христославы» придут…
— Это дедушкины мальчишки?
— Наверно, со звездою. Дедушка им красивую склеил.
— Конечно, наш забавник старался для своих ребят… Была я у них, весь пол в кабинете замусорен, точно золотом залит… А звезда горит, переливается… Вот увидите, что это за звезда.
В то далекое время был обычай «Христославами» ходить по квартирам со звездой и петь рождественские песни. Обыкновенно в каждом доме собиралась местная беднота: мальчики-подростки выучивали рождественские песни, делали звезду и шли по квартирам славить Христа.
Не успеешь одеться, умыться, как, бывало, няня скажет: «Пришли со звездою». Слышим топот детских ног, и партия человек 6—10 войдет в комнату. Мальчики встанут перед образами и запоют «Рождество Твое…» и «Дева днесь»… Затем громко поздравят с праздником. Иногда это пение выходило очень стройно и красиво. Было что-то трогательное и праздничное в появлении «Христославов». Мы с сестрой очень это любили, радовались и с нетерпением ожидали их прихода.
«Христославы» приходили в первый день несколько раз. У нас никому не отказывали: всех оделяли копейками и пряниками…
Но мы особенно ждали дедушкиных мальчишек. Мы бы узнали их из тысячи, они появлялись с такой прекрасной, замысловатой звездой, какой ни у кого не было. Ведь ее делал сам наш художник — дедушка.
Даже нянечка и та как-то особенно ласково и приветливо говорила:
— Ну вот, наконец-то, и дедушкины ребятишки идут.
Мы замирали от волнения… Ребята застенчиво входят в комнату, а впереди них двигается прекрасная золотая звезда… Она на высоком древке, кругом золотое сияние — дрожит и переливается… А в середине — изображение Рождества Христова.
— Видишь, Лида, там Христос родился, — указываю я сестре на звезду.
— Вижу… Это дедушка нарисовал… Знаю…
Нам казалось, что дедушкины мальчики пели как-то особенно громко и стройно… Знакомые приветливые лица «босоногой команды» улыбались нам с сестрой… А мы стеснялись и прятались за няню, за маму.
Ознакомительная версия.
