Ознакомительная версия.
Недаром он в ту священную ночь так горячо молился, не напрасно он о своих учениках проливал горячие слезы.
За 600 лет немало грозных бурь перенесла святая обитель Сергиева. Волны бурных кровопролитий, междоусобиц, вражды, глада, моровой чумы яростно бросались на вековые столпостены монастыря. Не один раз она была палима огнем, не один раз опустошаема. Временами камня на камне не оставалось от древней святыни. Но вновь и вновь она поднималась из пепла, как таинственная птица Феникс, чтобы жить, светить, согревать, окрылять все новых и новых учеников Сергия Преподобного. Как могучий маяк средь житейского моря, стоит эта твердыня и доныне, сокрушая, отражая силы зла.
В нашу сложную эпоху святая обитель Живоначальной Троицы также понесла немало испытаний. Она была просто закрыта. Опечатана. Хранилась как памятник древней культуры. И так было много лет. Тем не менее и в эти годы свет благодатный не переставал излучаться от сокрытого под спудом могучего светильника. Очевидцы говорят, что тропочка к святым мощам Сергия Преподобного никогда не зарастала в эти печальные годы — ни летом, ни зимой. Одинокие богомольцы просачивались чрез закрытые двери обители и тихо-трепетно шли к восточной стороне Троицкого собора, где покоились святые мощи Великого Печальника Русской земли. Говорят, что, подходя к стене, люди тихо плакали. Они прикладывались благоговейно к белому камню, как бы к самой раке Преподобного Сергия, и, испрося его благословения, так же тихо удалялись.
Пришлось мне видеть одну престарелую монахиню, которая в это время жила недалеко от закрытой святой обители. Она и в снежную пургу и в дождливую ночь, и в самое непроходимое ненастье всегда тихонечко ходила к Сергию Преподобному за благословением. И вот однажды заболела и несколько дней провела безвыходно дома. Ночью, когда она лежала в своей келии, вдруг слышит: кто-то тихо отворяет дверь (а дверь была закрыта на крючок, потому что час был поздний)… Входит старец-тихий, кроткий. Сделав от двери три шага, он остановился. Обращаясь к испуганной монахине, ласково спросил: «Что же ты, матушка, перестала навещать меня? Ведь когда вы подходите к стенке, я благословляю в окошечко». Сказал и тихо скрылся, как и пришел. Поднявшись с колен, она долго плакала от радости, а через несколько лет и рассказала мне об этом. Так благодать Святой Троицы чрез Преподобного Сергия никогда не переставала изливаться на души близких и дальних учеников Сергиевых.
А еще хочется рассказать о чудесном случае, который совершился при открытии Лавры Преподобного Сергия в 1945 году. Было всем известно, что Лавру открывают. Настоятель святой обители архимандрит Гурий (позднее митрополит) получил из Москвы разрешение служить на праздник, кажется, Святой Троицы. Но колокола на колокольне не было, чтобы звонить к службе. Тогда дано было указание поднять большой колокол на колокольню. Поставили спешно леса, подкатили лебедку, натянули тросы и колокол стали поднимать. Но тут неожиданно отца Настоятеля вызвали в Москву, и он срочно выехал. Рабочие целый день маялись, поднимая колокол, и никак не могли его поднять до места. Они десять раз и больше спускали колокол к земле, потом снова тянули его кверху. Колокол доходил до половины пути и дальше не хотел идти. Никакая сила не могла его втащить выше. Тросы были стальные, узлов нигде не было, но колокол никак не хотел подниматься выше. Десять раз и больше он доходил до определенного места и останавливался, как прикованный. Рабочие выбились из сил и не могли понять, в чем причина этого несчастья. Наступил вечер, и настоятель возвращался из Москвы. Он издали увидел, как колокол медленно шел, шел — и остановился. Ему сказали, что рабочие целый день бьются с колоколом и не могут его поднять на место. Архимандрит Гурий молча вышел из машины и быстро направился в свою келию. Войдя, он сотворил молитву и накинул на себя епитрахиль, надел поручи. Потом взял требник и прочитал в нем молитву «На поднятие колокола». Не успел он закончить этой молитвы, как со стороны двора раздались радостные крики. Наместник глянул на колокол: тот медленно и торжественно уже доходил до окна колокольни, где его приняли несколько рук и втянули внутрь. Так был поднят колокол и открыта Лавра.
Скажу вам о той непреложной истине, довольно утешительной не только для иноков сей святой обители, но и для всех верующих людей, которые молитвенно связаны с Лаврой Преподобного Сергия, посещают ее, исповедуются у лаврских духовников: Преподобный Сергий и их считает своими чадами, учениками. И они ему очень милы и дороги, и за них он непрестанно возносит свои молитвы к Богу. Уместно здесь вспомнить случай, происшедший в Лавре в недавнее время.
Одна глубоко верующая девица, питающая горячую веру и любовь к Сергию Преподобному, в большой скорби приехала в святую обитель. Она хотела излить здесь свою скорбь знакомому ей иеромонаху-духовнику, но тот, как нарочно, к этому времени приболел и не пришел исповедовать. Убитая двойным гopeм девушка пошла в Троицкий собор, спряталась за колонку храма и стала горько-горько плакать. В порыве острого душевного горя она стала даже роптать на Преподобного, что он отнял у нее последнюю опору в жизни и ей нет возможности поведать кому-либо свои скорби.
Так она плакала и плакала за колонкой, по временам печально бросая свой взгляд на священную раку угодника Божия.
Вдруг она отчетливо заметила, что священная рака неожиданно подернулась белой дымкой, точно облако или белый покров взметнулся над гробом Преподобного. Вслед за этим сам Сергий Преподобный поднялся из раки и тихо, как бы скользя по воздуху, направился к скорбящей девице. Девушка перепугалась и упала вниз лицом на пол. Она дрожала от страха всем телом и не могла даже молиться.
Но вот чувствует она, будто легкая рука опустилась на ее голову, и вслед за этим послышался мягкий голос: «Не скорби так сильно, дитя мое; когда некому поведать, то я сам принимаю ваши скорби».
Как ни страшно было девушке в эту минуту, но от слов самого Преподобного она не могла сдержаться и навзрыд заплакала, вздрагивая всем телом. Окружающие успокаивали ее, не зная причины ее крайнего расстройства, она же никого не хотела ни видеть, ни слышать, только слова Преподобного звучали в ее ушах: «Не скорби, дитя мое… Я сам принимаю ваши скорби».
Успокоившись, она встала. Неописуемый мир и неземная радость наполнили ее душу. Ни на кого не глядя, она тихо вышла из Троицкого собора…
Да, Сергий Преподобный всех почитает своими учениками: не только свою монастырскую братию, но и всех, всех, к нему приезжающих со всех краев матушки Руси. А с каким нетерпением он ждет к себе богомольцев, отечески помогает им преодолеть все препятствия и приехать во святую Лавру помолиться, исповедаться и причаститься Святых Тайн Христовых! Одна убогая старушка долго-долго собиралась посетить святую обитель Сергия Преподобного, но все никак не могла собраться. То старческая немощь ей не позволяла, то погода: зимой — снег, пурга, летом — дождь, слякоть; но вот все-таки собралась к Троице. «Как же, бабуся, поедешь? — говорили ей соседи. — Да еще и попутчика у тебя нет». «Нет у меня, милые, нет никого, — крестясь, говорила старушка. — Знать, сам Сергий Преподобный мне поможет добраться».
Взяла она свою ветхую котомочку, сучковатый посох, перекрестила широким крестом трижды дверь своей покосившейся хатки и тихо вышла на дорогу. Не успела она шагнуть и пяти шагов, как сзади затарахтела телега. Ехал мальчик, видимо, в районное село, вез жбаны с молоком. «Бабуся, ты до поезда? Садись, довезу», — произнес он участливо. «Да, касатик, до поезда», — ответила старушка и, крестясь, забралась на повозку. Всю дорогу она сидела и тихо шептала молитву, да все удивлялась, как это скоро Сергий Преподобный послал ей доброго попутчика. Проехали они так без малого пятнадцать верст и, когда нужно было сходить, она спросила мальчика: «Как же тебя зовут, милый?» — «Сережа», — улыбаясь, ответил тот. «Сережа, Сережа», — тихо повторила старушка, что-то соображая, и, поклонившись, побрела к поезду.
Не сделала она и здесь больше десяти шагов, как догоняет ее молодой военный. «Бабуся, а бабуся, ты на поезд? Я помогу тебе сесть». Она не успела и опомниться, как военный почти внес ее в двери вагона и усадил на свободной полке. А народу-то, народу сколько было! Где бы ей, старой да немощной, сесть в поезд! Она ехала и все всматривалась в молодое и доброе лицо военного. Ехать им пришлось вместе целый день. Когда уже под вечер военный стал собираться выходить, она тихонечко дернула его за рукав и сказала: «Спасибо тебе за все, милый; как же твое имя-то?» — «Меня зовут Сергей Сергеевич, — ответил тот. — До свидания».
Старушка долго не могла опомниться от этих слов. «Боже ты мой, — тихо шептала она, — там Сережа, здесь Сергей Сергеевич. Знать, сам Сергий Преподобный, что ль, везет меня к себе». Но ее неотвязчиво беспокоила мысль: как же она теперь найдет святую обитель, ведь наступает осенняя ночь, идет дождь за окном, а монастырь-то, говорят, далеко от станции… Сидит она и тихо молится: «Сергий Преподобный, не оставь ты меня, помоги мне добраться до твоей обители святой». Народ засуетился: поезд подходил к Загорску. На дворе темень, дождь, грязь. Подходит почтенный мужчина, не то доктор какой, не то священник: «Бабушка, ты, видимо, к Преподобному едешь, да совсем одна, пойдем, я довезу тебя». — «Да как же, сынок, ты сам-то?» — пыталась говорить старушка. «Меня здесь ждет машина, — успокаивал ее благодетель. — Я тебя на машине прямо в монастырь доставлю». Ее усадили на мягкое сиденье, и она, как следует еще и не опомнившись, мигом оказалась в святой обители. Когда она выходила из машины, ее добрый благожелатель помогал ей, а потом сказал: «Матушка, а ты помолись обо мне у Преподобного». — «А как твое…» — заикнулась старушка. «Меня зовут отец Сергий, я священник…».
Ознакомительная версия.
