— Коль, Дажьбог, тебе встретится яблонька, не срывай с нее яблок, не кушай их! Коль колодец увидишь — не пей из него, коль увидишь кровать — не ложись в нее!
Обернулась Усоньша яблонькой, на дороженьке встала Дажьбога. Проезжает Дажьбог — видит яблоню. Вынимал Дажьбог саблю острую и срубал саблей острою яблоню — тотчас кровь из яблоньки брызнула.
Обернулась Яга колодцем, обернулась она кроватью — и колодец, и ту кроватку изрубил Дажьбог на кусочки.
Доезжал Дажьбог до Кавказских гор.
Как у той ли у речки Смородины — он увидел — стоит избушечка и на куричьих ножках вертится. Вкруг избушечки с черепами тын.
— Стань, избушечка, к лесу задом, а ко мне повернися передом!
Повернулась избушка как сказано. Выходила тут Буря Виевна, вместе с Бурей — могучий Велес. И сказал тогда храбрый бог Дажьбог:
— Вы отдайте мне стадо коров назад!
Тут в избушку ударила молния и по небу гром раскатился.
Буйный Велес сел на коня верхом и сказал Дажьбогу могучему:
— Уж мы съедемся в чистом полюшке. Друг у друга попробуем силушку! Мы поборемся с тобой, побратаемся — да кому Род небесный поможет?
И погнал навстречу Дажьбог коня. Скачет конь-огонь по Земле Сырой, камни с-под копыт выворачивает, из очей его искры сыпятся, из ноздрей его дым валит столбом.
То не горушки в поле сталкивались — то столкнулись два бога великих. Ударялись булатными палицами, сшиблись копьями долгомерными, ударялись и саблями острыми. У них палицы посгибались и по маковкам обломались — раскололись булатные палицы, расщепились и длинные копья, прищербились и сабельки острые.
Как они боролись-братались — содрогалася Мать Сыра Земля, расплескалось и море синее, приклонилися все дубравушки. Над Землей всколебался небесный свод, под Землей шевельнулся и Юша-Змей.
Тут сходили они со могучих коней, стали биться они врукопашную. Они бились-дрались трое суточек. И ослаб наконец буйный Велес бог, подвернулась правая ноженька, ослабела левая ручушка. Пал тут Велес — Дажьбог сел ему на грудь.
И вскричал тогда буйный Велес:
— Помоги-ка мне, Буря Виевна, одолеть Дажьбога могучего!
Тут подскакивала Буря Виевна, и хватала Дажьбога за желтые кудри, и сбивала на Землю Сырую его. И поднялся тогда буйный Велес, и садился Дажьбогу на белую грудь.
Привязали тут Буря с Велесом цепью к дубу Дажьбога могучего и пошли они отдыхать в избу.
Мало времечко миновалось — разгулялась непогодушка, туча грозная поднималась. Шла та туча грозная на горы — горы с тучи той порастрескались, раскатились на мелкие камешки. Подходила к лесам — приклонились леса, разбежались в лесах звери лютые. Становилась туча над морем — море синее расходилось, разметались в нем рыбы быстрые.
Из под той из под тучи грозной, со громами гремучими и огнями сверкучими прилетел Оpел сизокрылый, стал летать Оpел, клекотать в небесах:
— Почему приковали Дажьбога? Почему его привязали? Из-за Бури Яги — душегубицы, из-за Велеса — бога коварного!
Не взлюбилась та речь буйну Велесу, он выскакивал на широкий двор лук тугой снимал с своего плеча, брал стрелу у Дажьбога доброго, направлял стрелу в птицу грозную.
А Дажьбог у сырого дуба глядя на стрелу приговаривал:
— Слушай, батюшка лук! Ты, калена стрела, — не пади ты ни в воду, ни на гору, не пади в дуб сырой и в сизого Орла — попади в грудь коварного Велеса!
Не попала стрела ни на гору, ни в воду, не попала стрела в дуб сырой и в Орла — повернулась в грудь буйного Велеса, сбила с ног она бога грозного.
И тогда Оpел сизокрылый обернулся в Пеpуна могучего, и послал Пеpун громовую стрелу — и разбился сырой дуб на щепочки, и спадали тогда цепи тяжкие вниз на землю с Дажьбога Пepуновича. И сказал Пеpун буйну Велесу:
— Я тебя, грозный Велес, коровий вор, уничтожу, убью, не помилую!
— Не убьешь ты меня, — отвечал ему Велес, — от тебя я сумею упрятаться! Вот идет человек — стану тенью его, ничего ты со мною не сделаешь!
— Я убью человека, его я прощу, но тебя, злодей, не помилую!
— Тогда я — под коня! Не отыщещь меня! — отвечал ему Велес могучий бог.
— И коня я забью, и тебя погублю, погублю тебя, не помилую!
— Я запрячусь в дупло, там спокойно, тепло — ничего ты со мною не сделаешь!
— Я тот дуб расщеплю и тебя отыщу — отыщу, убью, не помилую!
И тогда буйный Велес под гору залез, в ту пещеру, где воды упрятаны. А Пеpун-громовержец скалу расколол, тяжким молотом в камень ударив — и поднялись великие воды, под скалою Велесом скованные!
И перуновы тучи на небо пошли, отпустила из хлева их Буря-Яга, разразились тут грозы великие, сердце радуя Громовержца!
Стал тут добрый Дажьбог на коне разъезжать по бескрайнему царству темному. Подъезжал к пещерам змеиным. А в тех темных пещерах — пленники: сорок там царей и царевичей, также сорок князей и князевичей, сорок мудрых волхвов, сорок богатырей, а простого народа и сметы нет.
Выводил Дажьбог пленных Велеса, оживлял он людские тени, что блуждали по царству подземному. Много вывел князей и князевичей, выводил королей, королевичей, много вывел девиц, также малых детей.
— Выходите из царства пекельного! Из пещер выходите Велеса! Выходите из нор змеиных! И идите за речку Смородину, и ступайте все по своим местам, по домам своим, к очагам родным! Вспоминайте потом Дажьбога! Без него вы бы вечно сидели в плену!
Выходили с великим шумом мертвецы из подземного царства, побежали за речку Смородину через мост калиновый тонкий.
А Дажьбог пошел по пещерам — и зашел в пещеру последнюю. Видит: дверь запорами запертая, наглухо замками закрытая. И сорвал Дажьбог все замки с нее, сшиб запоры могучей рукою и раскрыл железные двери.
И увидел под темными сводами в той пещере Кащея Бессмертного. На двенадцати он цепях висел, а под ним котел на огне кипел.
И сказал Кащей богу светлому:
— Дай, Дажьбог, мне воды немножечко!
Наливал Кащею Дажьбог воды.
Выпил все Кащей, запросил еще. Наливал Дажьбог — выпил вновь Кащей. Просит в третий раз — дал опять Дажьбог.
И сказал Кащей богу светлому:
— Буду помнить твою услугу! За нее тебе три вины прощу!
Разорвал затем цепи тяжкие, полетел из темной пещеры он к свету белому, к Солнцу Красному.
К Л У Б О К Ч Е Т Ы Р Н А Д Ц А Т Ы Й
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как женился Дажьбог на Маренушке.
— Ничего не скрою, что ведаю…
Ко Рипейским горам в светлый Ирий со всего света белого птицы слетались. Собирались они, солетались, о Сырую Землю ударились, обеpнулись птицы в небесных богов.
Прилетели то ко Pипейским гоpам: Огнебог-Семаргл, Ураган-Стрибог, бог Пеpун-громовержец с Дивою, ясный Хорс с Зарей-Зареницею, Волх сын Змeя с прекрасной Лелею и Дажьбог сын Роси Пepунович.
Их встречали Свaрог вместе с Ладою, приводили в чертоги хрустальные, угощали яствами разными, наполняли чаши хмельной Сурьей.
Как садились гости за златые столы, за златые столы, за камчаты скатерти — поднимали чаши одной рукой, выпивали единым духом.
После пира было гуляние по небесному саду Ирию. И гулял Дажьбог сын Пepунович, подходил к расписному терему. А в тот терем высокий прохода нет.
Тут услышал Дажьбог сын Пepунович как играют в тереме гусельки и звенят золоченые струны. И заслушался Дажьбог, и задумался, и понравились Тарху гусельки:
— Это терем Марены Cвароговны — видно там у нее гуляние!
Стал он биться-стучаться в терем — зашатались стены у терема, распахнулись двери железные. Поднялся сын Пеpуна по лестницам и вошел в палату Маренушки.
У Маренушки — развеселый пир. У Марены гости приезжие из далекого царства темного: в ряд сидят Горыня с Дубынею и Усыня с Кащеем Виевичем.
Поздоровался с ними Пepунович и садился за стол на скамеечку.
— Что ж не ешь, Дажьбог сын Пepунович? — так спросила Марена Cвароговна.
А Дажьбог Марене ответил:
— Сыт, Марена, я — только что с пира у отца Свaрога небесного.
А сам думает: если поешь у нее, заворожит она, иль отравит, ведь Марена колдунья известная.
Продолжался пир и гуляние. Здесь Кащей к Маренушке сватался, и хвалился своими богатствами, и хвалился своим он бессмертием:
— Все, Марена, тебе подвластны! Все боятся Марены-Смерти! Только я не боюсь — Бессмертный! Мы с тобою, Марена, вместе подчиним, покорим поднебесную!
Наконец, пришло время позднее, стали гости прощаться с Маренушкой. Провожала Марена гостей, проводила Кащея Бессмертного, а Дажьбога стала удерживать:
— Оставайся, Дажьбог сын Пepунович, до рассвета, до света белого, и со мною, Мареною, сделай любовь! Будет мужем моим пусть Бессмертный Кащей, ну а ты, Дажьбог, — полюбовником!
Отвечал тут Дажьбог сын Пepунович:
— Ты прощай, Марена Cвароговна! Ты прощай уж, Маренушка-душенька, я не буду тебе полюбовником!
