Ознакомительная версия.
Пререкания продолжатся вплоть до Второго Пришествия Христа. Люди неизбежно будут создавать все новые и новые апокрифы, формировать все новые и новые представления о Нем и, соответственно, пререкаться. И блажен, кто не соблазнится о Мне (Мф. 11: 6), – говорит Господь.
Христос исторический – не вопрос нашей веры. Это вопрос исторической достоверности существования Личности Иисуса. Христа любили, за Ним шли, например, Его ученики; Христа ненавидели, Его распинали Синедрион и толпа. Христу поклонялись; Его исповедовали православные, и о Нем заблуждались еретики; о Христе слагались мифы и легенды; в Него верили или не верили, как в Сына Божия, но никогда не вставал вопрос об исторической достоверности Его Личности. Если не считать такое сравнение слишком экзотическим, то Ленина тоже кто-то любит, а кто-то терпеть не может, за ними следуют, им противостоят, но никогда не обсуждается вопрос, существовал ли Владимир Ильич на самом деле?
Однако люди среднего и старшего возраста прекрасно помнят времена, когда им настойчиво и, как казалось, убедительно доказывали, что Христос – это миф, что Его никогда не было на свете, что все это – лишь выдумка. В борьбе с христианами это было важно.
Если бы какому-нибудь историку удалось доказать, что Платона никогда не было, философия от этого ничего бы не потеряла, ведь остались бы его труды. Если бы нам вдруг когда-нибудь доказали, что не было никакого Леонардо да Винчи, искусство от этого тоже мало бы потеряло: осталась бы «Тайная Вечеря», осталась бы «Мона Лиза» – и, в конце концов, какая нам разница, звали ли художника Леонардо или как-нибудь иначе? Если бы даже когда-нибудь удалось научно доказать, что не было Будды или Конфуция, то буддизм и конфуцианство от этого тоже ничего бы не потеряли. Все равно остались бы их учения, которые исповедуют люди. Но вот если действительно доказать, что Христа не было, то от христианства не останется ничего. Ведь христианство – не доктрина, не учение, которому, в конце концов, все равно, был Иисус из Назарета или не был.
Казалось бы, есть Нагорная проповедь, а раз так, то какая разница, кто именно произнес эти слова? Существует притча о блудном сыне, и какая разница, кто о нем впервые рассказал? Но так вопрос в христианстве стоять не может. Для нас важна именно Личность Христа. Если бы Его не существовало, то и от Нагорной проповеди, и от притч Иисуса не было бы никакой пользы, в них не было бы никакого смысла. Конечно, сказано неплохо, об этом следует подумать, и ничего больше…
Христианство существует во Христе, поэтому Христос исторический присутствует даже в «Символе Веры». Мы исповедуем: «Распятого же за ны при Понтийстем Пилате…» Почему в «Символе Веры» упоминается Понтий Пилат и не упоминаются Иуда или Каиафа – люди, куда более виновные в крестной смерти Спасителя? Ведь, если вдуматься, Пилат согрешил не более всех нас… На самом деле речь идет об исторической привязке. В те времена не было последовательного летоисчисления; греки отсчитывали время по Олимпиадам, римляне – по консулам. Когда библейский автор хочет датировать какое-либо событие, он говорит, что оно произошло в такой-то год царствования такого-то царя в Иудее или в Израиле. И если сказано: «…при Понтийстем Пилате», то важен здесь не Пилат – он был римским прокуратором и сделал то, что обязан был сделать. Церкви важно отметить, что Иисус – это не только «Свет от Света», не только «Бог Истинный от Бога Истинного». Он – историческая Личность.
Бог входит в историю. Без этого нет христианства, так же как нет его без едино-сущия Сына Отцу. Ведь победи Арий с его «Сын не единосущен Отцу», и христианства не было бы! Победи мифологическая школа, утверждавшая, что Христа на земле не было, – и христианство также оказалось бы тщетным!
Для подтверждения присутствия Сына Божия среди людей и включено это упоминание в Никео-Цареградский «Символ Веры».
В течение многих веков историчность Иисуса Христа никем не оспаривалась: ни одному из гонителей христиан и в голову не приходило в ней усомниться. Одним из первых отрицателей оказался французский революционер Шарль-Франсуа Дюпюи (1742–1807). В конце XVIII столетия он заявил, что Христа, возможно, никогда и не было. Первоначально фраза звучала лишь как вопрос. Впрочем, и древний змий сначала всего лишь спросил у Евы, правда ли, что Бог запретил им с Адамом вкушать плоды с древа познания добра и зла. Вот и на этот раз мысль была высказана и вскоре подхвачена другими…
Константин-Франсуа Буажире (1757–1820), известный под псевдонимом Вольней, написал книгу, названную им «Руины». В ней автор противостоит христианству и солидаризируется с мнением Дюпюи. На чем же основывались такие убеждения? Ровным счетом ни на чем! И Дюпюи, и Вольней не были ни историками, ни археологами и не могли на равных полемизировать со специалистами. В область научную их мысль начинает внедряться несколько позже, в середине XIX столетия.
Тюбингенские богословы породили немецкую мифологическую школу. Самым ярким ее представителем был теолог, философ-гегельянец, историк Бруно Бауэр (1809–1882). Он первым попытался аргументировать свое неверие во Христа. Перечислим его аргументы.
Аргумент первый: образ Иисуса возник в результате очеловечивания древнего ближневосточного божества Иешуа. То есть не сначала был человек Иисус, которого люди впоследствии признали Богом, а наоборот.
Аргумент второй: сказание о Христе представляет собой всего лишь один из вариантов античных и древних восточных мифов.
Третий аргумент: об Иисусе не упоминали современные Ему нехристианские писатели, – так называемый «аргумент молчания века». Если Иисус был, то почему, кроме как в Евангелиях, о Нем нигде ничего не написано? Историки о Нем молчат.
Аргумент четвертый: противоречия, встречающиеся в Евангелиях. Если бы в Новом Завете описывались реальные исторические события, то противоречий бы в нем не оказалось.
Наконец, было заявлено, что Евангелия вообще возникли века на полтора позже описываемых в них событий! На самом же деле все, по мнению Бауэра, происходило следующим образом: сначала в 67 году I века был написан Апокалипсис. Иисус в Апокалипсисе – отнюдь не историческая Личность. Это – таинственный и загадочный Сын Человеческий или Агнец, явленный пророческому взору Иоанна Богослова. Об историчности Его речь не заходит. Потом, через несколько десятилетий, возникают «Павловы послания», в которых их автор излагает некое учение, утверждая при этом, что Иисус якобы существовал реально. И уже только после этого возникают сами Евангелия, в которых содержатся повествования об Иисусе как об исторической Личности, где описывается, как Он родился, где крестился, как жил, ходил, где и как умер и воскрес. Вот такой ход событий был предложен Бруно Бауэром и поддержан Тюбингенской школой.
Одним из наиболее решительных отрицателей историчности Христа был немецкий писатель и философ, значительный представитель немецкого монизма [64] Артур Древе (1865–1935), опубликовавший в 1924 году «Миф о Христе». Кстати, Древе был не атеистом, а пантеистом, то есть исповедовал «всебожие», а в конце жизни склонился к ницшеанству и контактировал с идеологами Третьего рейха. Наконец, уже в 1954 году Р.Ю. Виппер [65] написал книгу «Рим и раннее христианство», в которой тоже утверждалось, что Христос был мифическим персонажем.
Мифологическая школа на Западе никогда не была преобладающей, но ее идеи были подхвачены коммунистами и, когда в 1917 году они захватили власть в России, мифологическая идея была объявлена научной. Считалось, что наука доказала: Иисуса Христа никогда не было. Поскольку вскоре между СССР и остальным миром опустился железный занавес и доступ к историческим исследованиям о Христе для абсолютного большинства наших сограждан оказался закрыт, людям стало казаться, что идея о мифологичности Христа возобладала повсеместно, тем более что западные коммунистические партии тоже взяли на вооружение эту теорию. Впрочем, в исторической науке она никогда всерьез не обсуждалась. Даже люди, придерживавшиеся откровенно атеистических взглядов, в большинстве своем вовсе не отвергали историчность Христа.
Любопытно, что первым дал отпор мифологической школе не кто иной, как небезызвестный Фридрих Энгельс, заложивший основы так называемого научного атеизма. Маркс был все-таки экономистом, Ленин – политиком-революционером, а вот атеизм, наш советский научный атеизм, своим появлением всецело обязан именно Энгельсу. При этом он отвергал теорию мифологической школы и говорил по ее поводу: «С религией, которая покорила Римскую мировую империю и в течение тысячи восьмисот лет господствовала над значительной частью цивилизованного человечества, нельзя разделаться, просто объявив ее состряпанной обманщиками бессмыслицей <…> По его (то есть Бруно Бауэра. – Г.Ф.) мнению, христианство как таковое возникает при Флавиях, новозаветная литература – только при Адриане, Антонине и Марке Аврелии. Вследствие этого у Бауэра исчезает всякая историческая почва для новозаветных сказаний об Иисусе и его учениках» [66] .
Ознакомительная версия.
