Самый знаменитый и исторически важный из церковно-правовых сборников Византии — «Номоканон в 14 титулах». До начала XIX века общепринято было приписывать составление этого сборника Константинопольскому Патриарху св. Фотию. Поэтому в литературу он вошел как «Номоканон Фотия».
Однако благодаря исследованиям Бинера и русского ученого барона Розенкампфа в 20–30 гг. прошлого века было установлено, что предисловие к «Номоканону» состоит из двух частей, написанных разными авторами. Скрупулезные текстологические исследования Бинера, Розенкампфа, Биккеля, Цахариэ, Суворова, Павлова, Бенешевича привели к бесспорному выводу, что существует две редакции «Номоканона», составленные двумя разными авторами, и в разные эпохи. В конце XIX века лишь иеромонах Каллист продолжал настаивать на том, что автором не только второй, но и первой редакции «Номоканона» является патриарх Фотий[90].
Относительно первой редакции сборника В. Н. Бенешевич писал: «С наибольшей долей вероятности можно указать на 629 г. как на год завершения труда. Начало же работы относится к 620–629 гг.»[91]. Бинер высказывал догадку, которую находят вероятной епископ Никодим (Милаш) и А. С. Павлов: автором сборника был Константинопольский Патриарх Сергий (610–638)[92]. Э. Хонигман связывает составление «Номоканона в 14 титулах» со св. Иоанном Постником, считая, что тот, завершив работу над «Синтагмой в 14 титулах», на ее основе составил «Номоканон», включив в новый сборник императорские законы[93].
По словам В. Н. Бенешевича, «Номоканон в 14 титулах» поражает искусством, с которым его составитель владеет своим огромным материалом. В этом отношении «Номоканон» оставил далеко позади компиляцию Иоанна Схоластика»[94].
«Номоканон» состоит из предисловия и двух частей. Первая часть, которая также называется «Номоканон», разделена на 14 титулов, а титулы на главы по образцу первой части «Синтагмы». Помимо указателя канонов, под каждой рубрикой приводятся также гражданские законы по тематике главы и титула, заимствованные из «Трехчастного сборника». Сходство в текстах законов, помещенных в «Номоканоне» и «Трехчастном сборнике», почти буквальное.
Вторую часть сборника, называемую «Синтагмой», составляют тексты канонов, расположенные в хронологической последовательности. В первую редакцию «Номоканона» вошли Правила Святых Апостолов, четырех первых Вселенских Соборов, 8 Поместных Соборов и 12 Отцов — тех, чьи каноны вошли в окончательно сложившийся канонический свод Православной Церкви (кроме Послания св. Тарасия).
Вторая редакция «Номоканона в 14 титулах», существующая в нескольких изводах, составлена в 883 г. Что касается имени составителя, то такие ученые, как Цахариэ фон Лингенталь, епископ Никодим (Милаш), Н. С. Суворов, отвергали авторство Патриарха Фотия и относительно второй редакции «Номоканона». Противоположной точки зрения придерживались канонисты: Н. А. Заозерский, А. С. Павлов, М.А. Остроумов, В. Н. Бенешевич.
А. С. Павлов так излагает суть полемики: «Сущность возражений Цахариэ (против авторства Патриарха Фотия. — В. Ц.). состоит в следующем: во-первых, заслуга нового издателя «Номоканона» так незначительна, что едва ли можно приписать его столь ученому и выдающемуся лицу, каков был Патриарх Фотий, особенно если взять во внимание, что важнейшие дополнения к первоначальному изданию «Номоканона» и «Синтагмы», именно правила Трулльского и VII Вселенского Собора, были сделаны уже прежде Фотия; во-вторых, если бы издание 883 г. опубликовано было от лица Вселенского Патриарха, то было бы необъяснимо, каким образом во времена, очень близкие этой эпохе, продолжали появляться списки «Номоканона» и «Синтагмы», представляющие тот и другую в первоначальном виде, и почему вообще до XII в., до времен Вальсамона, было игнорировано столь знаменитое имя. В-третьих, в 883 г., когда вышло новое издание «Номоканона» и «Синтагмы», Фотий не был Патриархом, а лишь прежде и после этого года»[95].
На это Павлов отвечает: «Ближайшая или даже исключительная цель нового издания «Номоканона» состояла в том, чтобы включить сюда правила двух Константинопольских Соборов, на которых Фотий был председателем и которые были благоприятны ему лично. На второе возражение заметим, что спустя три с небольшим года после издания «Номоканона», именно в 886 г., Фотий во второй раз был лишен престола, что, конечно, не могло благоприятствовать быстрому и повсеместному принятию вновь редактированного им канонического кодекса… Наконец, ниоткуда не видно, чтобы издание 883 г. было официально опубликовано от лица Вселенского Патриарха. Официально публиковались тогда только самые источники церковного права, а не сборники их, которые, как прежде, так и теперь, были делом частным, хотя бы и иерархических лиц. Фотий не выставил своего имени в новом издании «Номоканона». Тем не менее имя Фотия… не было игнорировано на Востоке до времен Вальсамона. В некоторых рукописях «Номоканона», написанных задолго до того времени, когда убеждение в авторстве знаменитого Патриарха сделалось на Востоке всеобщим, имя его выставлялось против второго предисловия к «Номоканону». Что касается до третьего и последнего возражения Цахариэ, то оно прямо ошибочно. 883 г. падает на второе патриаршество Фотия, когда он стоял на верху своей славы… Ввиду всех изложенных обстоятельств, — продолжает А. С. Павлов, — нужно согласиться, что предание о принадлежности Патриарху Фотию второй редакции «Номоканона» в 14 титулах и соединенной с ним «Синтагмы» имеет свои достаточные основания. В XII веке это предание сделалось только общим убеждением, благодаря… комментарию, написанному величайшим из греческих канонистов Вальсамоном»[96].
Профессор В. Н. Бенешевич, проделав скрупулезный текстологический анализ большинства изводов второй редакции «Номоканона», высказывается более сдержанно в пользу авторства Патриарха Фотия: «Древнее предание об авторстве Фотия не опровергнуто и усиливается при ближайшем ознакомлении с материалом, стиль схолии 883 г. (предисловие) не может считаться чуждым Фотию»[97]. В. Н. Бенешевич считает, что кроме переработки «Номоканона», предпринятой в 883 г., и, вероятнее всего, Патриархом Фотием, существует еще несколько вариантов поздней редакции сборника[98].
Во вторую редакцию «Номоканона» дополнительно вошли каноны Трулльского и VII Вселенского Собора, Константинопольских Соборов 881 и 879 гг. и «Послание о симонии» Патриарха Тарасия. Иными словами, в «Номоканоне» Фотия есть все правила, вошедшие в канонический свод, который мы знаем ныне.
По словам В. Н. Бенешевича, «Номоканон 883 г. — великий акт самоопределения Восточной церкви, он знаменует возвращение к древним подлинным основам церковного строя, как они были закреплены в VI–VII веках, но в духе строгого церковного предания, нашедшего себе выражение в правилах Соборов, начиная с Трулльского. Если принять во внимание, что для Западной церкви такое значение имел Лже-Исидоров сборник, характеризующийся как раз противоположными чертами, то с точки зрения истории церковного права не будет преувеличением датировать разделение церквей 883 годом»[99].
Со временем этот наиболее полный и самый удобный в пользовании сборник вытеснил в Греческих церквах все остальные компиляции. Поэтому Константинопольский Собор 920 г. торжественно утвердил «Номоканон в 14 титулах» как кодекс, общеобязательный для Вселенской Церкви. В настоящее время «Синтагма» «Номоканона» Патриарха Фотия и составляет канонический свод Православной Церкви.
Западные источники и сборники церковного права эпохи вселенских соборов
Каноны западного происхождения
Западные латиноязычные Церкви в эпоху Вселенских Соборов хранили единство веры с Восточной Церковью, и поэтому большая часть канонов, которые принимались на Востоке, признавалась и на Западе, В свою очередь, некоторые из правил западного происхождения вошли в канонический корпус Вселенской Церкви. Это относится к канонам Сардикийского и Карфагенского Соборов.
Собор в Сардикии (ныне София) состоялся на границе между западной и восточной половинами империи. Традиционно, основываясь на данных историков Сократа и Созомена, Собор датировали 347 годом. Этот год указан в «Пидалионе» и «Книге правил». Но исследователи XIX века (Манси, Гефеле, кардинал Питра, кардинал Гергенретер), опираясь на новонайденные источники, пришли к выводу, что Сардикийский Собор состоялся в 343 или 344 году. Эту датировку усвоили православные канонисты Н. С. Суворов[100], А. С. Павлов[101], епископ Никодим (Милаш)[102].
Зонара писал об этом Соборе: «Сардикийский Собор был в царствование Констанция, сына Константина Великого. Он, приставши к ереси ариан, употреблял усилия к извращению догматов и определений Первого собора (подразумевается Никейский. — В. Ц.). Узнав о сем из донесения тогдашнего папы, брат его Констант, владычествовавший в старом Риме, письмом угрожал брату войною, если он не перестанет волновать Церковь и колебать православную веру. А тот отвечал брату письмом, что он ищет точности в вере и имеет попечение о том, чтобы сия точность была утверждена и чтобы имела силу та вера, которая будет ими исследована. Посему по повелению сказанных братьев и императоров, в Сардике, которая ныне называется Триадицею, собрались епископы в числе 341, которые, рассудив о Никейских догматах, подтвердили их и изложили определение, коим утверждается святый символ Никейских Отцев и определяется, что он должен иметь силу и пребывать неизменным, а мудрствующие несогласно с ним отлучаются и предаются анафеме. Отцы сего Сардикийского Собора изложили и правила, относящиеся к церковному устроению»[103].
