Айзек Азимов - Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

Так сирийцы оказались разбросанными по всей империи, но они сохраняли свой язык. Ара­мейский язык (с его финикийским алфавитом) был гораздо проще ассирийского с его замысло­ватой клинописью. Начиная с XIII в. до н. э. арамейский язык стал своего рода интернацио­нальным для Западной Азии и оставался тако­вым на протяжении тринадцати веков. В течение многих столетий после своей политической гибе­ли Сирия посредством своего языка повлияла на мировую культуру гораздо больше, чем когда- либо прежде.

Что касается Израиля, то он пережил унич­тожение Сирии, но с трудом. Ассирия вырвала из-под его контроля две северных трети терри­тории и превратила их в порабощенные провин­ции. Факей оставался царем, но его правление ограничивалось землями вокруг Самарии. Одна­ко царствовал он недолго. Ему трудно было удержаться у власти после унизительного поражения; он погиб в результате очередного дворцо­вого переворота, последнего в Израиле. В 732 г. до н. э. руководитель заговора Осия объявил себя царем. Ассирия его, очевидно, признала при условии полного ей подчинения в виде выплаты большой дани.

В 728 г. до н. э. ситуация снова изменилась или могла измениться. Тиглатпаласар III скон­чался, и замаячила надежда, что Ассирия на ка­кое-то время вновь придет в упадок, как это ча­сто случалось прежде после смерти сильного правителя.

Однако даже против ослабленной Ассирии Из­раильское царство не могло устоять без сторон­ней помощи. Единственной по соседству с Изра­илем крупной державой, которая могла бы про­тивостоять Ассирии, был Египет. Более того, и в интересах Египта было создать такую оппозицию, потому что если западная половина Плодородно­го полумесяца полностью попала бы под власть Ассирии, то это мощное государство оказалось бы на египетской границе.

В 736 г. до н. э. Египет находился под влас­тью Шабаки, первого из череды фараонов, кото­рые были родом из района Верхнего Нила, назы­ваемого Нубией (или Эфиопией). Именно к Шабаке[13] и обратился израильский царь Осия.

Так начались полтора столетия, на протяже­нии которых Египет постоянно поддерживал вос­стания против господства восточных держав в за­падной половине Плодородного полумесяца. К несчастью для тех, кого поддерживал Египет, сам он не обладал большой силой. Он мог, навер­ное, субсидировать и помогать подкупами, но не в состоянии был оказать эффективную военную помощь. Те народы, которые слушали льстивые речи египтян и принимали египетское золото, обязательно сталкивались с тем, что в критичес­кий момент, когда надо скрестить копья, помощь от египтян либо не приходила, либо в лучшем случае оказывалась недостаточной. Так же полу­чилось и с Израилем.

Салманасара V, сына и престолонаследника Тиглатпаласара, подталкивали к тому, чтобы про­должить сильную внешнюю политику отца. На отказ Осии выплатить дань он отреагировал тот­час же: пошел на Израиль, опустошил его, Осию сверг и взял в плен, а в 725 г. до н. э. осадил Самарию.

С отчаянным мужеством Самария, оказавшись в полной изоляции и ни на кого не надеясь, су­мела простоять в течение трех лет. Возможно, ее сопротивление истощило силы ассирийцев, и Сал­манасара сделали козлом отпущения. Во всяком случае, в 722 г. до н. э. он скончался или погиб в результате заговора, так как трон занял узур­патор (видимо, руководивший мятежом), став­ший пятым монархом последней и самой яркой ассирийской династии.

Узурпировавший власть Саргон II довел до конца дело Салманасара, быстро и успешно за­вершив осаду Самарии. Так в 722 г. до н. э. при­шел конец Израильскому царству, которое просуществовало ровно двести лет с момента ус­пешного восстания под предводительством Иеровоама I.

Саргон следовал тактике Тиглатпаласара III и старался покончить с самой возможностью бунта в Израиле, ставшем теперь ассирийской провин­цией, депортировав 27 тысяч человек из высших слоев — землевладельцев и чиновников. Пересе­ленцев разместили в районе реки Хавор на ма­кушке Плодородного полумесяца, приблизитель­но в 450 милях северо-восточнее Самарии. Там они вступали в брак с местными жителями и по­степенно теряли свое национальное самосознание. В преданиях эти переселенцы известны как «де­сять потерянных племен», и в течение многих столетий считалось, что они остались в целости и сохранности и образовали могущественную нацию где-то во внутренней Азии. Это сущая чепуха.

Чтобы восполнить население на тех землях, которые прежде были израильскими, Саргон при­слал переселенцев из других захваченных им не­спокойных провинций. Эти новоприбывшие всту­пали в браки с израильскими крестьянами, кото­рые по-прежнему жили там, и все это население, состоявшее из иммигрантов и местных жителей и тяготевшее к Самарии, в последующих поколени­ях стало называться самаритянами.

Самаритяне продолжали проводить богослуже­ния приблизительно в той же форме, что и более древние израильтяне, и поклонялись Яхве. Они считали себя потомками израильтян и сводили к минимуму последствия израильской депортации и наплыва иммигрантов. Они утверждали, что их разновидность яхвизма чистая и оригинальная.

Однако жители Южной Иуды, которые подчер­кивали чистоту именно своей разновидности яхвиз­ма, говорили, что самаритяне — это ветвь полукро­вок, и считали, что их израильские предки были полностью выселены из страны, поэтому самари­тянский яхвизм — никчемная и опасная ересь. И именно иудейская версия появляется в Библии.

После завоевания Израиля и уничтожения его как самостоятельного государства Саргон не делал никаких попыток присоединить южные земли. Мелкие государства, лежащие за Израилем, быст­ро продемонстрировали свое глубочайшее почтение перед могущественным царем Ассирии и платили дань. Финикийцы и филистимляне на побережье, Иуда, Аммон, Моав и Эдом, расположенные в глу­бине, — все сохранили своих местных правителей и осуществляли самостоятельную внутреннюю по­литику. Однако правители всех перечисленных стран были всего лишь марионетками в руках Ассирии и дорого расплачивались даже за то, чтобы сохранить это унизительное положение.

Из всех существовавших к тому времени паро­дов древнего Ханаана в лучшем положении были финикийцы. Их военно-морские силы позволяли им противостоять Ассирии, и все-таки величай­ший период финикийской истории заканчивался. После правления Саргона финикийские города так и не смогли обрести полную самостоятельность. Более того, впервые за пять столетий ос­паривалась их власть над морями. Греция выбра­лась из мрачного периода, в который она погру­зилась во времена вытеснения морских народов. Ее растущее население колонизировало чужие земли. По мере того как новые греческие горо­да начинали появляться в прибрежной части Ма­лой Азии и на берегах Черного моря, греческий флот и торговля активно расширялись. В VIII в. до н. э., когда финикийские города оказались ок­купированными Ассирией, греческие корабли привозили своих колонистов на берега Сицилии и Южной Италии.

В Восточном Средиземноморье стала господ­ствовать Греция, и под ее властью ему суждено было оставаться в течение шести веков. В Запад­ном Средиземноморье, однако, сохранялось фи­никийское влияние, главным образом благодаря успешному росту тирского города-колонии Кар­фагена. Большое расстояние от западных коло­ний до родной финикийской земли плюс контроль греков над морскими пространствами между ними положили начало процессу усиления самостоя­тельности западных финикийцев.

В 715 г. до н. э. умер царь Иуды Ахаз, трон занял его сын Езекия. Его политика была уклон­чивой и сложной, ибо он платил дань Ассирии, но при первой же удобной возможности пытался сопротивляться ассирийскому господству.

Одним из способов сопротивления была рели­гиозная реформа. В те дни власть политическая включала в себя и власть религиозную. Предпо­лагалось, что религию победителей должны при­знать побежденные, ибо победа одной нации над другой в прозаических земных сражениях озна­чала, что боги победителя одержали верх над бо­гами побежденных. А посему боги народов Тигра — Евфрата должны были получить ритуалистическое признание в Иуде.

Однако Езекия делал все возможное, стараясь укрепить культ Яхве и подготовить свой народ к восстанию. Он прилагал максимум усилий, что­бы ликвидировать второстепенные места поклоне­ния и запретить местные обряды, сосредоточивая все богослужения в Иерусалимском храме. Он внес новые детали в ритуал земледельческого праздника Пасхи и привнес в него политический оттенок, усилив его значение как торжества в честь легендарного исхода из Египта и заставив таким образом свой народ мечтать о подобном же избавлении от ассирийцев.

В период царствования Езекии древние преда­ния времен Патриархов и Судей — в том виде, в котором они передавались завоеванными ныне из­раильтянами, — соединялись с аналогичными преданиями иудеев. Именно тогда кое-какие ле­генды, которые мы можем прочесть сейчас в древ­них книгах Библии, начали принимать свои со­временные формы.