В этом духе и с этой радостью Иисус постоянно говорил со своими учениками о том, что им надлежит принять от наступившего Царства Божьего и какими им следует для него стать. Он знал: Мой Отец есть Бог великих дел. Его действия всегда оканчиваются завершением целого, субботой без вечера, псалмопением Души Творца: "...все, что Он создал, и вот, хорошо весьма". Потому и видел Иисус уже в малых начинаниях последующие свершения, в робких рыбаках - будущих апостолов, в единичных благословениях - конечный триумф восходящего Божьего Царства. Всякая неудача определяла для Него внешние контуры непостижимо великого начинания Его Отца, позволяла воскресению следовать за страданиями, величию - за презрением, жизни - за смертью. Исторические катастрофы оставляли Его непоколебимым, враждебность самоправедных набожных не стала для Него соблазном, малодушие Его учеников не отняло у Него мужества. Не история с присущей ей закономерностью, не набожные с их фанатичной ревностью, не ученики с их эйфорическим следованием являлись для Него источником творческой силы в наступившем Царстве Небес, но Его Отец в созидательной активности Своего Духа.
Его Он видел творящим и в Его свете творил Сам. Пусть столько-то отпало от Царства Божия и не следовало больше за Ним из-за того, что слова Его казались им слишком жесткими, пусть Петр отрекся от Него, а Иуда предал, пусть церковь осудила Его, а государственная власть распяла - все это не способно было остановить действие Его Отца, помешать наступлению Его господства.
Пусть на протяжении истории падут единицы или даже многие, Царство Небесное будет стоять вечно. Не плотская рука удерживает Его, не дух времени Его вдохновляет, не ревностью учеников Оно созидается и не преходящей славой земной власти приводится Оно к завершению. "Отец ваш благоволил дать вам Царство". Правление Божье всегда еще было гарантией завершения. Божье Слово всегда было и созидающим Словом.
Не стал бы Иисус действовать в этом духе и не говори Он в этом свете, то даже и Его Душа Мессии пала бы под натиском существующего порядка вещей.
Но Он видел Отца творящего так, потому и сам Он творил именно так. Каким был бы образ Иисуса перед глазами нашей души, будь мы способны в этом свете увидеть то, что Он согласно Евангелий, делал и говорил. Независимо от душевного состояния учеников в ту минуту - Он говорит им: "Вы - соль земли" Без вас этот мир пропадет в своей гнили. "Вы - свет мира". Ему не выбраться из нужды и блужданий, но вы будете светить ему, чтобы заблудшие смогли найти путь к Отчему Дому. "Вы ветви" - на Мне - Лозе и станете моими учениками и ничего не сможете сделать без Меня. "Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков", но не бойтесь: ваш приход и ваше служение сделает из волков ягнят, из Савла - Павла.
Ваш Отец даст вам Царство с Его триумфом над тем, что от дьявола, с Его полномочием над плотью, с Его Вестью для труждающихся и обремененных. И станут вас преследовать из-за того, что праведность ваша намного выше праведности книжников и фарисеев, за то, что вы нищи духом, в то время как мир так пресыщен своим духовным изобилием и владеет столь многим, потому что вы - миротворцы, в то время как народы и державы сеют раздор, и лелеют вражду - блаженны вы, ибо вам принадлежит Царство Божие.
Таким образом Иисус превозмогал в духе Своего Отца преходящее, время и пространство и говорил с точки зрения созидательного Божественного акта и триумфального завершения. Он знал, что всякое действие Его Отца направлено на завершенность, что все созидаемое Богом соответствует Его Божественной природе. Поскольку Божье действие исходит из субботнего покоя, в котором находится Он Сам, то и все должно придти к завершению в субботе совершенства. Поскольку Бог есть избавление, то и всякое действие Его должно иметь избавительный характер. Поскольку Божий свет пробуждает все к новой жизни, то смерть и ад должны капитулировать перед Ним. Кто как Иисус видит Отца, тот должен, подобно Иисусу, видеть Царство Небесное, причем таким, каким Оно дается "нищим духом".
Твой Бог есть Бог малых начал
И потому - будь без страха, малое стадо! Царство Небесное должно стать "их" царством. В этом личном местоимении находит выражение невзрачность горстки учеников, сгрудившейся вокруг Иисуса при виде Его деятельности. Сможет ли человеческий, даже слишком человеческий, сосуд удержать все величие содержимого, не дав при этом трещины. Не будет ли пролито молодое вино Новой Жизни из-за этих тленных мехов? Не будет ли Евангелие Сына совершенно превратно понято этими неразумеющими маловерами. Не дадут ли они истерзанному и ожидающему человечеству вместо Небесного Царства - государство Мессии земного образца, вместо Новой Богодухновенной жизни - заключенную в догматические формулы церковь? Не они ли - которым доверены будут "тайны Царствия Божия" и отданы "ключи Царства Небесного" - вновь затворят Его для нищих духом, для труждающихся и обремененных, для голодных и терпящих жажду, для мытарей и грешников? Не превратится ли сокрытое действие Бога, в устах учеников в средство фанатичной пропаганды, слово ставшее плотью - в священную букву, познание, обретенное благодаря духовному откровению - всего лишь в строгообязательную догму и форму исповедания.
Конечно же, это все, - как и многое другое, - составляло угрозу для начавшегося Царства Божия. Эти обстоятельства были несчетное количество раз причиной Его упадка на протяжении всего Христианского летоисчисления. Но Оно не прекратилось. Оно не пало вместе с учениками. Оно не стало государством на подобие Христианского мира. Оно не стало буквой с догматическими формами исповедания. Лишь когда человек стал пытаться втиснуть Царство Божие в формы и представления своей собственной сущности, с тех пор как церковь начала строить Царство Божие - вместо того, чтобы самой быть от Него устрояемой - с тех пор людям была оставлена лишь пустая видимость Небесного Царства. Но сила Его стояла рядом и проявлялась в новых учениках. Впрочем, по суждению, того времени и они представляли собой лишь "смехотворство". Но и Им снова говорил Иисус "Отец ваш благоволил дать вам Царство". Несомненно, если бы Царство Небесное было творением церкви, а не церковь творением Царства, то Царство Божие на Земле давно бы прекратилось.
Бог же, на протяжении всей истории, никогда не имел страха снизойти Своей истиной и откровением до уровня малых и незначительных вещей. Свое Божественное творение среди людей Он никогда не начинал с властью, но облекался в маленькие и неприметные начала. Так в дни Ноя Бог связал будущее человечества со спасением одной единственной семьи. Чтобы воспитать Себе носителя и истолкователя Своего Божественного откровения, Бог временно связал становление народа Израиля с доверием и послушанием одного Авраама, одного Исаака, Одного Иакова.
В последующей истории Израиля - Иуды это был всего лишь священный остаток, который не преклонил колен пред Ваалом, но служил Богу в пророческом духе и ожидал Божьего откровения. В Иисусе, совершенном откровении Божьем, снизошло Царство Небесное прежде в ясли, позднее Оно дало принять себя простым рыбакам с Генисаретского озера, в день Пятидесятницы стало общиной в количестве всех ожидавших в Иерусалиме. Оно позволило апостольской вести нести Себя всему древнему миру и жизненному свидетельству последователей Христовых, зарождающимся церквям Малой Азии.
Внутренне потрясенный этими событиями, апостол Павел писал своим братьям в Коринфе следующее: "Посмотрите, братия, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее".
Кто в том древнем мире мог иметь понятие о том, что столь маленькие начала - соблазн для иудеев и безумие для еллинов - несли заключенную в себе Божью силу, которая в определенное время поколеблет все сущее и даст миру новое будущее? С тех пор прошло лишь несколько столетий и старый языческий мир погибая рухнул. Рим и Византия - западная и восточная церкви вступили в свое наследие.
Но вместо того, чтобы позволить Царству Божию и впредь созидать себя, церковь, с тех пор, сама принялась за строительство Божьего Царства. Гибнущий языческий государственный строй сего мира она назвала священным именем Божьего Государства. В ее лоне получили прибежище и название "христианских" истоки государственной конституции и культуры, языческая мистика и ее культовые ритуалы. Мирское государство с его законопорядком, с его церковной организацией, с его обрядами и формами поклонения Богу, с его клерикальным уставом и внешним великолепием наместников Христовых заступило на место Божьего царства.
