Ознакомительная версия.
Вот так произошло это великое историческое событие. Начиная с апостольских времен, избрание первоиерархов неизменно происходило по этой методике, имеющей очень глубокий смысл. Выявляются кандидаты, которые пользуются наибольшим человеческим авторитетом, а потом Сам Господь указывает на лучшего. Тут принимают участие и Божий Промысл, и человеческое произволение.
Конечно, избрание Патриархом Тихона (Беллавина) для многих было неожиданностью, потому что безусловное лидирование при голосовании архиепископа Антония (Храповицкого) уже приучило к мысли о том, что именно его Господь и укажет. Но получилось иначе. Впоследствии митрополит Антоний писал о том, что Господь указал лучшего, что если бы его, Антония, избрали в этот момент, то, наверное, он бы не сумел отстоять должным образом интересы Церкви и занял бы активную антибольшевистскую позицию, именно политическую позицию, а не духовную, и Церковь была бы уничтожена еще в годы Гражданской войны физически. Очень хорошо узнавший митрополита Антония как иерарха в годы Гражданской войны в Киеве протопресвитер Василий Зеньковский в своих воспоминаниях высказывает мысль, кажущуюся на первый взгляд парадоксальной. Он говорит о том, что, окажись митрополит Антоний избранным в Патриархи, возможно, он со временем занял бы еще более радикальную позицию сотрудничества с советской властью, нежели «обновленцы», ибо для него мысль о возможности существования Церкви вне жесткой связи, без твердого покровительства государственной власти, казалась очень трудно воспринимаемой.
О трех кандидатах в Патриархи говорили, что был среди них самый умный — архиепископ Антоний; самый строгий — архиепископ Арсений; самый добрый — митрополит Тихон. Избрали самого доброго в самое жестокое время.
События продолжали стремительно развиваться. 11 ноября на Соборе было составлено обращение, в котором говорилось о готовности молиться за всех, кто участвует в братоубийственной войне, и был призыв к прекращению междоусобной брани. Этим же числом датируется обращение Собора к победителям в Гражданской войне. Вот несколько фрагментов из него:
Священный Собор во всеуслышание заявляет: довольно братской крови, довольно злобы и мести. Даже и те, кто отказался от Бога и Церкви, кого не трогает голос совести, остановитесь хотя бы во имя человеколюбия. Собор взывает и к вам, руководители движения, употребите все свое влияние на обуздание кровожадных стремлений тех, кто слишком упивается своей братоубийственной победой.
Это был ответ на те жестокие акции, которые стали осуществлять красногвардейцы, революционные матросы и солдаты в Москве. Вы можете сказать, что Собор недопонимал самого главного, что, как раз, стремление большевиков заключалось именно в том, чтобы разнуздать как можно больше страсти в народе, чтобы народ, обагрив себя кровью, уже не стремился вернуться назад, в ту систему общественно–государственной жизни, в которой пришлось бы отвечать за свои преступления. Да, это общий принцип любой революции: повязать всех кровью. Однако, иной позиции Собора и не могло быть. Гражданская война, которая уже практически началась, воспринималась как трагедия России, как братоубийственная междоусобица.
В тот же день, 11 ноября, появилось определение Синода о возведении Преосвященного Тихона на патриаршую кафедру, и 21 ноября 1917 года произошла его торжественная интронизация в Патриархи в Успенском соборе.
Это был очень интересный день — 21 ноября. Немало было стянуто к Кремлю красногвардейцев, матросов, а нужно сказать, что революционные матросы — это самая жестокая категория революционных масс. Они стекались к Кремлю, от них ожидали любого эксцесса. И когда произошел а интронизация, когда начался крестный ход, огромный крестный ход вокруг Кремля, то, к удивлению своему, многие увидели, что даже представители революционных солдат, матросов снимают шапки и идут вместе с крестным ходом. Это была, пожалуй, последняя, увы, призрачная, надежда на возможность объединения всех под эгидой Патриарха. Но этот день прошел, действительно, без особых осложнений в городе, и было ощущение, что все как–то отозвались на это радостное событие.
28 ноября 1917 года Патриарх издал указ о возведении в сан митрополита тех, кто сделал очень много и для созыва Собора, и для его успешной работы, и для восстановления патриаршества. Митрополитами стали Антоний (Храповицкий), Арсений (Стадницкий), Агафангел (Преображенский), Сергий (Страгородский). Все это фигуры очень значимые в нашей будущей церковной жизни.
Определения и постановления Собора.
В школьном учебнике истории была такая глава: «Триумфальное шествие советской власти». Большевики в целом ряде городов смогли захватить власть: перебить или распропагандировать небольшие гарнизоны, разогнать местные органы власти и дать своим назначенцам санкцию на грабежи и насилие над мирными обывателями. Но пока это было все. Никакой реальной власти в стране еще у большевиков не было.
Наступило безвластие, которое для обывательского сознания воспринималось, как всероссийский погром нормальных людей чернью.
В этих условиях Церкви было необходимо очень четко определить свою структуру и сделать ее работоспособной. Буквально один за другим обсуждаются и принимаются важнейшие и сложные определения. До сих пор поражает то, насколько обдуманно они принимались.
2 декабря принимается определение Собора «О правовом положении Православной Российской Церкви», где излагается позиция Церкви по отношению к государству при любом развитии событий.
7 декабря принимается определение «О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете», согласно которому создаются органы высшей церковной власти, призванные вместе с Патриархом управлять церковной жизнью в период между Поместными Соборами.
8 декабря принимаются два очень важных определения:
«О правах и обязанностях Патриарха»и «О круге дел, подлежащих ведению Высшего Церковного управления».
Рассмотрим определение «О правовом положении Православной Российской Церкви», которое было обсуждено и принято на пленарном заседании Собора 2 декабря. В нем декларирована позиция Церкви по отношению к русской государственности, как бы она ни развивалась. Текст определения привожу ниже с небольшими сокращениями.
Священный Собор Православной Российской Церкви признает, что для обеспечения свободы и независимости Православной Российской Церкви в России при изменившемся государственном строе должны быть приняты государством следующие положения…
В своей деятельности по отношению к Церкви государство должно исходить из того, как Церковь видит свое место в государственной жизни России.
Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично–правовое положение.
Собор говорит не просто о первенствующем положении Православной Церкви, а именно о публично–правовом: первенствующее положение Церкви должно быть закреплено в законах Российского государства.
Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами не зависима от государственной власти, и, руководясь своими догматико–каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления.
Вот чего так тщетно добивались у нас два века. Речь идет о том, что Церковь в своей жизни основывается только на своих догматических, канонических традициях, и никто, в том числе и государство, не вправе в это вмешиваться.
Постановление узаконений, издаваемых для себя Православной Церковью, со времени обнародования их церковной властью, равно и акты церковного управления и суда, признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.
Что это означает на практике? Человек обвенчался в Церкви, запись сделана в церковной книге, выписка из этой церковной книги в любом государственном органе признается как свидетельство о браке со всеми вытекающими последствиями. И так другие, чисто церковные акты, если они имеют правовой характер и не противоречат государственным законам, должны признаваться государством автоматически. Пострижен в монашество христианин — государство не вправе брать с него налог за бездетность, потому что монашество предполагает отсутствие брака, значит, отсутствие детей. Священник служит — в армию его брать нельзя, потому что по канонам священник не имеет права применять оружие, и государство должно священника освобождать от службы в армии.
Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью.
Ознакомительная версия.
