"Третья форма служения миру, которую показал и на своем примере отец русского монашества, — заступничество или печалование: "Тако же сии блаженный отец наш Феодосии многьим заступник бысть пред судиями и князи, избавляя тех, не бо можахуть ни в чем преслушати его, ведуща и (его) праведна и свята. Не бо его чтяху честных его ради порт и светлыя одежа или имения ради многаго, но честнаго его ради жития и светлыя душа и поучения того многих, яже кипяхуть святым духом от уст его". Ясно опять таки, что печалование было обычным делом преподобного печерского игумена, что оно соединялось с великим пастырским его влиянием в мирской среде. Четвертая форма, в которой проявлялось служение его в миру — благотворительность. "Таково бо бе милосердие великаго отца нашего Феодосия, аще бо видяше нища или убога, в скорби суща и в одежи худе, жаляаше си его ради и вельми тужаше о сем и с плачем того миловаше"'.
За монастырской оградой преподобный построил двор с церковью, и на этом дворе принимались калеки, нищие и больные. На них шла десятая часть доходов монастыря. Но нищелюбивому Феодосию этого было еще мало, он был заступником вдов, помощником сирот, прибежищем убогим, учил, и утешал приходящих, и подавал "еже на потребу и на пищу тем".
На деятельность Феодосия нельзя смотреть, как на дело частного инока. Он отец русского монашества, по признанию самих' древних иноков наших — "игумен или архимандрит всея Руси", "начальник иже в Руси мнишскому чину". "Общему житию первый начальник в Русской земле". Ставя его на такое место, наше древнее монашество должно было видеть (и действительно видело) в его лице обязательный пример, а в его деятельности, обязательную программу своего служения миру".
Такими чертами и свойствами определяет проф. Смирнов характер преп. Феодосия и его служение миру. И они, как мы видим, те же, какими рисует проф. Соколов современное Феодосию византийское монашество.
В Киево-Печерском монастыре в Антониевой и Феодосиевой пещерах почивают мощи 118-ти преподобных богатый посев старчествования Антония и Феодосия. Они канонизированы митрополитом Петром Могилой в 1643 г. Но лишь 30 из них получили житийные повествования в Киево-Печерском Патерике. Все они относятся к XI, XII, и даже к XIV векам.
Вот одно из них: Онисифор Прозорливец, пресвитер саном (+ 1148 г.), сподобляется прозорливости от Бога, чтобы видеть согрешения людей и давать советы согрешающим. Из его жития передается такой случай: Господь не открыл ему согрешений его духовного сына черноризца, который исповедовался ему не чистосердечно. Этот инок умирает и его труп издает необычайный смрад. Преп. Онисифору является преп. Антоний, упрекая его за погребение в святом месте этого нераскаянного грешника. Онисифор стал молиться Богу и вопрошать: "Господи, для чего Ты скрыл от меня дела человека сего?" Ангел сказал: "На показание всем согрешающим и не кающимся было это, дабы видя покаялись". В следующую ночь прозорливцу снова было повеление: взять из пещеры тело нераскаянного грешника и бросить в воду. Когда же Онисифор с игуменом Пименом решили исполнить небесную волю, явился преп. Антоний и сказал, что грешник помилован Богом.
Этот рассказ свидетельствует, что старчество, положенное в основу монастыря, не прекращается в последующие столетия.
В XII и XIII вв. чтимых и канонизированных дает главным образом Киево-Печерская Лавра. Ее ветви идут и на север: епископ Никита Новгородский (+ 1108 г.), — подвижник Печерский (в молодости прельщенный явлением беса под видом Христа), в сане епископском прославился даром чудотворений. Из Лавры выходит преп. Кукша, апостол вятичей и мученик (+ 1113 г.). Всех подвижников Лавры и ее значение в истории Церкви в нашем труде охватить невозможно.
Кроме подвижников Печерских в XII веке назовем Антония Римлянина (+ 1147 г.), и преп. Герасима Вологодского' (+ 1178 г.). Этот последний, уроженец киевский, положивший начало своему подвигу в Глинецкой обители, "под руководством старцев глинецких, опытных в жизни духовной", 30-ти лет, влекомый жаждою уединенного подвига уходит на Дальний Север. 19 августа 1147 года он прибывает в Вологду. В то время это было селение с храмом Воскресения Христова. Сначала его встречают недружелюбно, но мало-помалу его подвижническая жизнь привлекает людей: "Одни пожелали содействовать преподобному в его трудах по постройке церкви и обители, другие захотели под его старческим руководством подвизаться и сожительствовать ему". Одним из светочей XII в. является личность святителя Кирилла епископа Туровского (1130 — 1180), церковного писателя, подвижника и столпника. Приведем отрывок из писания святителя Кирилла, в котором он поучает необходимости отсечения своей воли и о послушании старцу: "Ты, как свеча, — внушает святитель иноку, — волен в себе до церковных дверей, а потом не смотри, как и что из тебя сделают. Ты, как одежда, знай себя до тех пор пока не возьмут тебя в руки, а потом не размышляй, если разорвут тебя и на тряпки. Имей свою волю только до поступления в монастырь. По приятии иноческого образа всего себя отдай в послушание, не таи в сердце даже малого своеволия, дабы не умереть душою. Вступив в монастырь, постарайся найти мужа, имеющего дух Христов, украшенного добродетелями, представляющего свидетельство своим житием, более всего имеющего любовь к Господу, послушание к игумену и незлобие к братии, разумеющего писания и чрез то наставляющего идущих на небеса к Богу. Отдай такому мужу самого себя, уничтожив свою волю". В житии прибавлено: "Таким учительным мужем-подвижником (старцем) и был сам Кирилл".
В XIII веке Русь подверглась опустошительному нашествию монголов. В 1240 году пострадала вместе с Киевом и Печерская Лавра. Общее бедствие отражается и на жизни Церкви. Монастырская жизнь замирает. Ее возрождение принадлежит следующим векам. Из выдающихся в этом XIII столетии имен назовем преп. Авраамия Смоленского и преп. Варлаама Хутынского.
Житие преп. Авраамия Смоленского (+ около 1220 г.), составленное его учеником Ефремом, сохранилось в списках ХVI-ХVII вв. Автор жития, как ученик преподобного, живший, следовательно, также в XII или в начале XIII вв. самым этим житием живо показывает нам содержание, объем и направление литературного образования того времени, притом, на отдаленном северо-западе, в Смоленске, где, по некоторым известиям было и тогда прекрасно устроенное училище, основанное правнуком Вл. Мономаха Романом Ростиславичем (1160- 1181).
Из Смоленска был родом и второй русский митрополит Климент Смолятич, о котором летописец говорит: "бысть книжник и философ так, якоже в Русской земли не бяшет", писал "от Омира, от Аристотеля и от Платона". Митр. Климент — автор послания к пресвитеру Фоме экзегетического содержания, это собрание пояснений темных мест в Библии и Св. Отцах. Из этого послания явствует, что в Смоленске существовал кружок лиц, посвятивших себя ученым занятиям, которые при этом разделялись на разные экзегетические направления. Ввиду сказанного, ученость преп. Авраамия не является исключительным явлением.
Связав эти сведения с другими данными, относящимися к тому времени, можно судить о большой высоте духовно-богословского образования на Руси в древнейший период ее церковной истории. Высокая степень начитанности преп. Авраамия в святоотеческой литературе, опытность его и мудрость дали ему возможность проявлять учительную деятельность, и он становится наставником большинства горожан. Зависть и недоброжелательство со стороны местного духовенства вызывает клевету (обвинение в чтении голубиных, т.е. богомильских книг). Но провиденциальное вмешательство (засуха и по его молитве обильный дождь вслед за его оправданием) подкрепляет данные в пользу его невинности. Епископ Игнатий делает его настоятелем нового монастыря в честь Положения Ризы Богоматери, где преп. Авраамий свободно продолжает свое старческое служение, принимая богатых и убогих.
Преп. Варлаам Хутынский' происходит из богатого рода. Он поселяется в Хутыни для отшельнического жития, но не один, а с другими боярами-друзьями. Принимает постриг и сан иерея. Ведет внутреннюю борьбу, терпит злобу врагов видимых и невидимых, наконец, достигает бесстрастия. Тогда принимает посетителей для поучения и исцелений (старчество) и воскрешает умершего. Перед кончиною преподобного вернулся из Царьграда его друг Добрыня Адрейкович, в монашестве Антоний, впоследствии архиепископ Новгородский и Псковский. Память его совершается 10 февраля вместе с другими святителями, почивающими на "Золотой паперти" Софийского собора. О его путешествии говорилось выше.
"С половины XIV века наблюдается на Руси явление, которое объясняется всецело историческими условиями монгольского времени, явление неизвестное по местным условиям на Востоке. Его принято называть монастырской колонизацией. Удаляясь от людей в непроходимую лесную глушь, которая, собственно, и называется на древнерусском языке пустыней, отшельник надолго подвизается один, "един единствуя", посещаемый только зверями. Лишь только пойдет в народе молва о нем, затем легким пером пронесется слава, как в лесную пустыню к малой келейке безмолвника один за другим собираются его будущие сожители и сподвижники. С топором и мотыгою они трудятся своими руками, труды к трудам прилагая, сеча лес, насевая поля, строя кельи и храм. Вырастает монастырь. И к шуму векового леса, к дикому вою и реву волков и медведей, присоединяется теперь новый, правда, сначала слабый звук — "глас звонящих", и, как будто на зов нового голоса, на приветный звон монастырского била, к обители являются крестьяне. Они беспрестанно рубят лес, пролагают дороги в непроходимых раньше дебрях, строят вблизи монастыря дворы и села... Села разрастаясь превращаются в посад, или даже город... Это движение вызвано было величайшим подвижником русской земли, отцом последующего монашества, преп. Сергием Радонежским, который, по выражению его жизнеописателя, был "игумен множайшей братии и отец многим монастырем", а по летописцу: "начальник и учитель всем монастырем, иже на Руси".
