Ознакомительная версия.
Примером вкуса и стиля для многих является дореволюционное дворянство. В послереволюционные времена даже донашивая старую одежду, эти люди выглядели красиво и элегантно. «Бывшие», как называли дворян в СССР, уже бедно, плохо и немодно одетые, все равно как‑то выделялись. Именно по внешнему виду их определяли как «из благородных». В чем же здесь секрет, в какой степени он связан с одеждой? Традиции передавались из поколения в поколение. Это входило в поры и в кровь. Именно поэтому «бывшие», хоть и плохо одетые выделялись из массы не столько одеждой, а своим поведением и воспитанием.
Моя бабушка мне с детства говорила, что настоящая дворянка, должна и на балу блистать и пол вымыть. В этом и кроется секрет «бывших» людей. Многих из них не смогла «перековать» советская власть, их не сломили лагеря, а в эмиграции, те, кто жил бедно сохранял достоинство.
Самые знаменитые парижские манекенщицы были все сплошь русские дворянки. Как принято говорить «из хороших фамилий». Русские манекенщицы–аристократки стали знаменитыми в Париже не только потому, что они были очень красивы собой, но и потому что обладали безупречными манерами, знали языки и умели держаться в обществе. Этому их научили и в «Смольном институте благородных девиц», и дома. У моей бабушки с детства была французская гувернантка Жозефина, которая говорила с ней только по–французски, заставляла обливаться с утра ледяной водой, заниматься спортом, потом появился немец, который на всю жизнь привил бабушке любовь к немецкой поэзии. В восемь лет ей наняли учителя музыки, пения, потом повезли за границу, чтобы показать мир (как говориться для расширения кругозора). Частые посещения оперы, чтение умных книг, наука вести дом, быть хорошей хозяйкой и любящей женой и матерью и, конечно, вера и церковь — вот из чего постепенно складывалась личность барышни.
Молодой человек воспитывался ещё строже. Обычно его будущее определялось семейными традициями, ведь были династии военных, чиновников и просто помещиков (а управлять своим хозяйством дело непростое). Хорошие манеры, вкус к одежде, стилю жизни, поведению в обществе и т. д. сами по себе не могли бы созреть. Да, наверное, это можно обозначить как нечто врождённое, то, что передаётся по наследству. Ведь горничная, которая работала у «господ», как бы она не наблюдала годами за жизнью своих хозяев, никогда не могла превратиться в аристократку. Но в прежней России, она себя не чувствовала отверженной, обделённой, у неё не возникало комплекса неполноценности. Если она хорошо знала своё ремесло, то попасть на работу в богатый дом, она могла только по рекомендации, а не «по блату». Все несчастья начались, когда «каждая кухарка захотела управлять государством».
Как связаны достаток, богатство и возможность выглядеть красиво, элегантно? Можно ли быть бедным, но изящным? Да, можно быть бедным, но одеваться изящно и просто. У меня была нянечка, она мне досталась по наследству от моего папы, всю жизнь она прожила у нас в доме, стала членом семьи. Она была простой новгородской крестьянкой. Сама научилась читать и писать, была глубоко верующим человеком, замечательно вышивала. Но какое у неё было достоинство и скромность! И этот класс простых русских людей исчез. Он просто вымер.
В первой эмиграции многие женщины были вынуждены донашивать одежду с чужого плеча. Как‑то я разговорилась с одной пожилой дамой, из рода Ш. и она мне сказала: «Есть правило, чтобы всегда выглядеть изящно. Для этого, нужно держать в полном порядке руки, голову и ноги. Остальное неважно, можно хоть до гробовой доски донашивать старенький, но дорогой костюмчик от Шанель, но причёска, маникюр и не стоптанная обувь — это моя витрина».
Моя бабушка, вплоть до своей смерти, никогда не ходила полдня в халате, непричёсанной и неприбран–ной. Даже если она была дома совсем одна. Мой покойный тесть И. А. К., дворянин, офицер лейб–гвардии конной артиллерии, не только не снимал пиджак при дамах, но он его надевал с утра. И даже выйдя на пенсию, не мог себе позволить небрежность в туалете, он был так воспитан с детства в Кривошеинско–Морозовской семье и в Пажеском корпусе. О сквернословии в обществе не могло быть и речи. Было не допустимо кричать на своих подчинённых, в споре перебивать собеседника и повышать голос. Самодуры помещики и барыни, конечно, были, но это было не правило, а скорее исключение. Дипломатии отношений со своими слугами (начальник–подчинённый) тоже учили с детства!
Сейчас на Западе перестали человека принимать «по одёжке», ценят, прежде всего, его знания, ну и конечно его повадки, а потому не нужно «класть ноги на стол», «ковырять в носу», жевать часами жвачку, пить пиво из бутылки, разговаривать с набитым ртом и сквернословить. Вообще в последние годы огромное значение придаётся здоровому образу жизни: спорт, лёгкая еда, отказ от курения и алкоголя. Это и есть лучший «бренд» человека, который хочет сделать карьеру, преуспеть в обществе и стать настоящей леди или джентельменом.
Но перейду от правил хорошего тона к рассказу о наших православных святынях во Франции. Хочу заметить, что во Франции отношение к святыням совсем другое, чем в Италии или Испании.
Многих русских это удивляет, но удивляться на самом деле не стоит, потому что достаточно знать, в каком провале пребывает современное католичество во Франции, как гулко отражаются от каменных стен одинокие шаги редко молящихся — «посетителей», как странно бездушно звучат современные песнопения, лишённые всяческой божественной мистики, как схематично–поверхностно совершаются таинства Крещения, Венчания, Отпевания. Обновленчество, пришедшее в католические храмы после Второго Ватиканского Собора 1962 г., только оттолкнуло, а не привлекло молодёжь. Казалось, что месса под джаз или гитару, с новомодными литургическими молитвами, когда Отче Наш звучит как подарок — заманит заблудших овец в «современную» церковь. Но не тут‑то было, обновленчество потерпело крах, храмы опустели ещё больше, их приходиться продавать с молотка или сдавать в аренду под дискотеки и рестораны. Этот прискорбный перечень церковных бед можно продолжить и он нам живо напомнит те советские времена, в которых мы сами не так давно пребывали. Католическая Франция, за последние десятилетия секуляризации разучила людей молиться, вера в Бога, таинство и чудо подменилось актом гуманитарной помощи и воцерковление человека отодвинулось на задний план. Сегодня француз, подающий милостыню, отправляющий посылку голодающим африканским детям — считает что он живёт не только по совести, но и по–Божески, и вполне может обойтись без церкви, без молитвы, без слова Господня и уж наверняка без священника, подменив всё благотворительностью. Ещё в 30–х годах, прошлого века, во Франции вошли в моду т. н. «Рабочие батюшки», позже появилась «Армия спасения», «Врачи без границ», несколько лет уже существует сеть «Ресторанов Сердца» основанных знаменитым актёром Колюшем, который искренне и щедро помогал бездомным, но сам был человеком далёким от церкви. Французская интеллигенция идёт по стопам Колюша, принимает активное участие в акциях милости к падшим, но в массе своей остаётся вне церковных стен. Где же проходит эта золотая середина церковной жизни, молитвы, традиции и благотворительной миссии? Как легко перейти с одной крайности в другую. В России только–только нащупывается путь милости к падшим, народ к этому не готов. В бедной стране, жившей 75 лет без Бога, встать на путь христианской щедрости «отдать последнюю рубашку ближнему и дальнему» — практически невозможно. На всё нужно не только время и стабильность, но и умное слово священника, деятельная помощь государства, разъяснения через СМИ.
Лет десять назад мне Господь Бог послал оказаться в городе Брив (провинция Коррез) и оказаться в пустынном бывшем монастыре основанном св. Антонием Падуанским. Святой источник, гроты со струящейся водой, озерца, лужайки, тишина и пустота. Я набрала в маленькую бутылочку из под «Виши» воды из стены поросшей мхом. Рядом табличка «Святой источник Антония». Вечером у меня была встреча с мэром этого города и я по наивности рассказала о своём открытии. Он засмеялся и сказал: «Мадам, и Вы верите в эту чепуху. Я уверен, что это вода которая вытекает из испорченного водопрвода. Я знаю, что ею пользуются для поливки своих огородов соседние дачники». Это было сильно сказано! И я подумала о силе атеистической пропаганды, слепоте современного человека, а потому и неверии в Божественное чудо.
Рассказывая о бедствиях наших древних святынь во Франции, как не вспомнить и о том, что большевистская власть в 1917 официально провозгласила свободу вероисповедания, но на самом деле приступила к беспощадному гонению на неё. Духовенство истязали и избивали до смерти, алтари и предметы богослужения подверглись осквернению, монастыри превратились в пыточные камеры и тюрьмы, где первыми заключёнными в них оказались монахи и настоятели. История поругания Соловецкого монастыря нам хорошо известна, но сколько по России было подобных монастырей! Надругательства над мощами обставлялось с особой жестокостью. Большевики специально вскрывали раки, выкрадывали мощи, а затем заставляли священников всенародно открывать пустые раки… дабы выставить всё в шарлатанском виде.
Ознакомительная версия.
