Отсюда понятно и мнение оптинского старца Варсонофия, который говорил, что «новейшие изобретения, имея как бы и добрые стороны, всегда оказываются вредными более, нежели полезными, и даже можно сказать, суть просто — зло». И «ученые, если только они и ограничились научными знаниями, ничего не делают полезного для души своей и тогда они зарыли свой талант в землю».
А вот как пишет про опасности заблудиться в современной науке о. Павел Флоренский. «Не наукою, а науками, и даже не науками, а дисциплинами занято человечество. Случайные вопросы, как внушенное представление, въедаются в сознание и, порабощенное своими же порождениями, оно теряет связь со всем миром. Специализация, моноидеизм, — губительная болезнь века, — требует себе больше жертв, нежели чума, холера и моровая язва».
Итак, можно ли гордиться человеку наукой и техникой?! Вместе с тем, как говорит архиеп. Иоанн, — «научные открытия и все возрастающая техника не открывают царственности человека. Наоборот, они обнаруживают все большее убожество того, кто нуждается в стольких материальных протезах».
Также и искусство: оно может звать к наивысшим идеалам (например, с полотен Васнецова, Нестерова) или же губить чистоту человеческих душ отсутствием нравственного чувства.
Точно так же обстоит дело и с социальными реформами. Они могут быть направлены к достижению истинного блага общества, когда разум создающего их будет просвещен светом истины, или ввергать общество в несчастье при следовании законодателями своим ложным идеям. Поэтому и здесь служение человечеству может начаться у законодателя лишь с просвещения своего разума истиною. Но повторяем, что таких людей, которые ставят себе высшие цели служения человечеству, очень мало. И обычно, несмотря на величие человеческого разума, жизнь человека жалка, пуста, бесцельна и наполнена суетою и заботами о теле, подобно животным.
О глубокой порче современного человечества так пишет о. Павел Флоренский («Общечеловеческие корни идеализма»). «Распались начала внутренней жизни: святыня, красота, добро, польза не только не образуют единого целого, но даже и в мыслях не подлежат теперь слиянию. Современная святыня робка и жмется в затаенный, ни для чего более не нужный, уголок души. Красота бездейственна и мечтательна, добро — ригористично; польза — пресловутый кумир наших дней, — нагла и жестока. Жизнь распылилась».
А архиепископ Иоанн пишет: «Затормошенные и оглушенные суетой люди уже не способны думать об истинах великих и вечных, для постижения которых нужна хотя бы минута Божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины». Поэтому жизнь и была определена Соломоном, как «суета сует» (Еккл. 1, 2). И тогда нет у человека ответа на вопрос Премудрого — «что пользы человеку от всех трудов его?» (Еккл. 1, 3).
Но не ради такого жалкого положения был создан человек. И не «суета сует» была предназначена ему в удел по предначертанию Творца Вселенной. Он создан был по «образу и подобию» Самого Бога, наделен могуществом разума, поставлен владыкой над животным миром и царем над природой и, наконец, человеку даровано было наивысшее благо — бессмертие его души.
Как пишет о. Иоанн С. — «человек есть чудное, величественное, премудрое, художественное произведение совершеннейшего Художника — Бога».
А архимандрит (впоследствии патриарх) Сергий говорит: «Как образ и подобие Божие, человек наделен Богоподобными свойствами и бесконечными стремлениями. Он не удовлетворяется одной видимостью явлений, одной показной стороной жизни, он ищет ее оснований и, таким образом, доходит до последнего основания, т. е. ищет Бога и Богообщения».
По словам прп. Серафима, первый человек Адам был таков, что «ни вода его не топила, ни огонь не мог жечь, ни земля не могла пожрать в пропастях своих, ни повредить каким бы то ни было, ныне во вред сущим нам своим действием, и все покорено ему было, как любимцу Божию, как царю и обладателю твари, и все любовались на него, как на всесовершенный венец творений Божиих, превосходящий всю сущую на земле, и на водах, и в воздухе тварь Божию».
Грех — преслушание воле Божией, — привел человека к смерти тела и к опустошению, разложению души. Но, по милосердию Божию, человечество было спасено явлением на землю Сына Божия — Иисуса Христа и искуплено Его Кровию. Бог снова принимает людей, как «Своих чад» (Ин. 1, 12), как Своих «сынов» (Рим. 8, 19), как «друзей» (Ин. 15, 14). Человеку вновь возвращается Богом его высокое достоинство, которое определяется, по словам апостола Петра, как «род избранный, царственное священство, народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Петр. 2, 9).
* * *
Какова же истинная цель жизни человека на земле в этом новом его, «после искупления», состоянии? Поищем ответ на этот важнейший для человечества вопрос в источниках предвечной истины — в Священном Писании и у святых отцов, разум которых был просвещен Духом Святым.
В Евангелии мы найдем указание Господа о цели стремлений в искании человека.
«Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его» (Мф. 6, 33).
При этом Господь разъясняет нам, что это Царство находится не во вне человека, а внутри его: «Ибо вот Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).
Это определение можно дополнить словами апостола Павла, который определяет цель жизни ученика Христова, как стремление «к почести высшего звания Божия во Христе Иисусе» (Фил. 3, 14).
Это высшее звание достигается по словам апостола, когда христиане «живут уже не для себя, но для Умершего за них и Воскресшего». Если обратиться к святым отцам, то обычное определение ими цели христианской жизни формулируется как «Спасение души», понимая под этим очищение души человеческой от греха, порока, страстей и пристрастий, путем молитвы, покаяния, смирения, дел милосердия и развитие в душе христианских добродетелей. «Жизнь — это громадная мастерская, в которой души готовятся на небо», — писал епископ Буго. Наконец, прп. Серафим определяет цель жизни христианина, как «стяжание» (т. е. собирание, постепенное приобретение) «Духа Святаго Божия» через покаяние, молитву и другие подвиги, «ради Христа делаемые». При этом — как говорил Симеон Новый Богослов: «Если у нас нет искания Духа Святого, то напрасен всякий труд и суетно всякое делание наше, бесполезен путь, не ведущий к сему».
Преподобный же Антоний Великий считал за назначение души христианской «восхождение ее к богоподобию».
Более подробно о последнем говорит о. Александр Ельчанинов: «Человек, отвергающий свое родство Богу, отказывающийся от сыновства Ему, — не настоящий человек, ущербный, только схема человека, так как это сыновство не только дается нам как дар, но и задается, и только в выполнении этого задания, в сознательном облечении себя во Христа и Бога и может быть полное выявление и расцвет каждой человеческой личности».
Все эти определения представляют одно целое, взаимно поясняя и дополняя друг друга. Их можно суммировать в следующем положении.
Цель жизни человеческой состоит в преображении души человека. Она достигается по благодати через покаяние, молитву, дела милосердия, пост и т. п. Так осуществляется «стяжание» в себе духовного сокровища — Духа Святого Божия. При присутствии этого сокровища душа человеческая преображается, и ее страсти и дурные склонности перерождаются в соответствующие противоположные им добродетели: гордость — в смирение, эгоизм — в Христову любовь, самоволие — в послушание, распущенность — в воздержание и т. д. Тогда, плененный любовью Христа, христианин перестает жить собою и для себя, но живет Христом и для Христа, творит не свою, а Его совершенную и святую волю. Так в душе человека открывается Царствие Божие, и человек достигает «почести вышнего звания Божьего во Христе Иисусе», достигает обожения, без которого, по словам старца Силуана со Старого Афона, исчезает и самый смысл бытия человечества.
Что получает человек, достигнув этой цели?
Еще в этой жизни он находит себе истинное счастье, совершенную радость, мир и покой души. Очищается его сердце, проясняется ум, укрепляется воля, раскрываются все способности и силы души, и получают развитие все добродетели. Человек приобщается, каждый в своей мере, к праведности, т. е. к истинной красоте духа.
Как пишет архимандрит (впоследствии патриарх) Сергий: «Праведность в глазах христианина не только не бремя, не только не требует себе вознаграждения, но, как говорит св. Иоанн Златоуст: „Сама много больше всякой награды, потому что сама есть воздаяние, заключающее много наград“»
Во-вторых, — как Божий «сын» и Божий «друг», человек включается в служение высшим целям мироздания и получает высший дар — обетование бессмертной жизни с Богом в вечности на «новой земле и под новым небом» (Откр. 21, 1).
