Палестины по широкому миру. Его называли апостолом народов, или
апостолом язычников.
Воспитанный в иудействе, он прекрасно знал ту истину, что
с Богом слиться невозможно, что человек Востока, который
думает, что он, переживая экстаз, уже слился с Абсолютом, --
находиться в заблуждении. Он лишь соприкасается этому, ибо в
недрах Божества кипит вечный огонь, который все растворяет в
себе. Между Творцом и тварью лежит бездна -- как между
абсолютным и условным, ее нельзя перепрыгнуть ни логически, ни
бытийственно.
Но есть мост, который перекинут над этой бездной. И
почувствовал этот мост сам Павел. Потому что он увидел Христа и
внутренне с ним соединился, бесконечной любовью был к нему
прикован: так, что ему казалось, что он носит раны Христовы на
себе, что он с ним вместе на кресте умирал и с ним воскрес. Он
так и говорит: "Уже не я живу, но живет во мне Христос. Вместе
с Ним я умер, и вместе с Ним я восстаю к жизни". Если с Богом
нельзя слиться, то с Богочеловеком можно, ибо он принадлежит
одновременно двум мирам: нашему и запредельному.
И на этом построен весь путь христианских мистиков, от
Павла до сегодняшнего дня.
Путь к Отцу только через Сына.
"Аз есмь дверь", -- говорит Христос. Я есть дверь, врата в
небо. Повторяя различные молитвы, христианские подвижники могут
уподоблены восточным, индийским, которые повторяют разные
мантры. Здесь есть сходство и параллель. Но одна из главных
молитв христианского подвижничества называется "Иисусовой
молитвой", где повторяется постоянно имя родившегося, жившего
на земле, распятого и воскресшего. И вот эта христоцентричность
главной христианской молитвы радикально отличает ее от всех
остальных медитаций и мантр, потому что здесь происходит
встреча: не просто концентрация мысли, не просто
сосредоточение, не просто погружение в некий океан или
бездну-духовность, а встреча личности с Лицом Иисуса Христа,
который стоит над миром и в мире. Мне вспоминается
стихотворение в прозе, написанное Тургеневым -- когда он стоял
в деревенском храме и вдруг почувствовал, что Христос стоит
рядом. Повернувшись, он увидел обычного человека. И потом,
когда отвернулся, он опять почувствовал, что Он здесь.
Это правда, оно так и есть. И Церковь Христова потому и
существует и развивается, что Он стоит внутри нее.
Заметьте, что он не оставил христианству ни одной
написанной строчки -- как Платон, который оставил нам свои
диалоги.
Он не оставил нам скрижалей, на которых начертан Закон, --
как Моисей оставил скрижали.
Он не продиктовал Коран, как Мохаммед.
Он не образовал ордена, как сделал Гаутама Будда.
Но он сказал: "Я с вами остаюсь во все дни до скончания
века". Когда они чувствовали, что расстаются с ним, он произнес
слова вещие: "Я не оставлю вас сиротами, но приду к вам". И это
продолжается и происходит сегодня. Весь глубочайший опыт
христианства строится только на этом, все остальное -- это как
бы поверхностные слои. Во всем остальном христианство может
становиться похожим на прочие религии.
Религии в мире есть часть культуры. Они вырастают вместе с
порывом человеческого духа к вечности, к непреходящим
ценностям. Здесь же -- поток идет свыше, с неба, и поэтому один
из теологов нашего столетия имел право сказать: "Христианство
-- это не одна из религий, а кризис всех религий". Оно
поднимается над всем, потому что, как говорит нам апостол
Павел, никто не спасается делами Закона, а только верой во
Иисуса Христа.
В заключение -- я должен эту ключевую фразу вам объяснить.
Что такое дела Закона? Это система религиозных обрядов,
правил. Нужны ли они? Да, нужны: как воспитательное средство.
Они создаются людьми. Иногда по великим прозрениям, иногда
просто в силу традиции, иногда по заблуждению.
Дела Закона... Иногда эти законы идут от откровения
Божьего, как в Ветхом Завете. Но -- для определенной фазы
умственного т духовного развития. А что значит -- спастись? Это
значит соединить свою эфемерную временную жизнь с бессмертием и
Богом. Вот что такое спасение. Приобщение к Божественной жизни.
Жажда этого приобщения живет в нас, в каждом человеке. Она
спрятана, скрыта, мы можем ее куда-то внутрь затолкать, но она
все равно есть в человеке. Так вот апостол говорит, что Закон
свят. Ветхозаветный Закон свят, и Бог дал его, но приобщиться к
жизни божественной можно только через веру в Иисуса Христа.
Опять-таки, что значит вера в Иисуса Христа? Вера в то,
что жил такой человек на земле? Это не вера, а знание.
Современники помнили, что он жил. Евангелисты оставили нам
достоверные свидетельства. Историк сегодняшний нам скажет, что
да, такой был. Попытки разных пропагандистов утверждать, что
Христос -- это миф, давно разрушены. Только в нашей стране, как
в заповеднике всяких чудес, сохранилась эта концепция.
Что же это означает -- в него верить? В то, что он пришел
из других миров? Это тоже правда, но это все-таки теория. И
здесь мы должны вспомнить о той вере, которая декларирована в
Ветхом Завете: доверие к бытию.
Еще когда Авраам сказал Богу "да", -- вернее, не сказал, а
молча повиновался Его призыву, -- вот тогда и родилась вера. На
древнееврейском языке слово "вера" звучит как "эмуна" -- от
слова "аман", верность. "Вера" -- понятие очень близкое к
понятию "верность". Бог верен своему обещанию, человек верен
Богу; слабый, грешный, он все-таки верен Богу. Но Богу какому?
Сокровенному, грозному, как мироздание, порой далекому от
человека, как океан.
Христос открывает иной вид Бога: через себя. Он не иначе
называет Его, как "Отец". Иисус Христос почти никогда не
произносит слово "Бог". Он всегда называет Его Отец. И в своей
земной жизни он употребляет для этого такое слово, нежное и
ласковое, которое дети употребляют на Востоке, обращаясь к
отцу. Это непереводимо, но это так. Христос открывает Бога как
нашего небесного Отца, -- и тем самым создает братьев и сестер,
ибо братья и сестры возможны лишь когда у них есть общий отец.
И вот общий духовный Отец -- это Бог. А открытость сердца
вести Иисуса Христа -- это и есть тайна Евангелия. Потому что
любой из вас отлично знает, насколько человек запутан, слаб,
насколько в нем свили гнезда всевозможные комплексы и грехи.
И есть сила, которую Христос оставил на земле, которая
выдается нам даром. Она по-русски так и называется --
благодать. Благо, которое дается даром. Не зарабатывается, а
даром.
Да, мы должны прилагать усилия, да, мы должны бороться с
грехом, да, мы должны стремиться к самосовершенствованию --
помня, что сами себя за волосы мы вытащить не сможем. Это
работа только лишь подготовительная. Здесь коренное отличие
христианства от йоги, которая думает, что человек может
добраться до Бога и вломиться к Нему, так сказать, по
собственному желанию. Христианство говорит: ты можешь себя
усовершенствовать -- но до Бога добраться невозможно, пока Он
сам к тебе не придет.
И вот благодать превосходит закон. Закон -- это первая
стадия религии, которая начинается у ребенка. Вот это нельзя,
это можно, какие-то правила, какие-то нормы. Нужно это? Да,
конечно. Но потом приходит благодать: через внутренний опыт
встречи с Богом. Это как любовь, это как ликование, это как
победа, как музыка сфер.
Благодать -- это новая жизнь. Апостол Павел говорил: "Вот
спорят между собой люди. Одни -- сторонники старинных,
ветхозаветных обрядов. Другие (греки) -- против этого. А ведь
ни то ни другое не важно. А важно только: новое творение -- и
вера, действующая любовью".
Вот это и есть подлинное христианство. Все остальное на
нем -- историческая обложка, рама, антураж; то, что связано с
культурой.
Я вам говорю о самой сущности христовой веры. Бесконечная
ценность человеческой личности. Победа света над смертью и
тленьем. Новый завет, который возрастает, как дерево из
маленького желудя. Новый завет, который сквашивает историю, как
закваска тесто.
И уже сегодня вот это Царство Божие тайно является среди
людей: когда вы творите доброе, когда вы любите, когда вы
созерцаете красоту, когда вы чувствуете полноту жизни --
