Каждый класс стремится предстать в облачении вечной, непогрешимой и абсолютной истины[9]. Члены общества, разделенного на классы, перенося в область идеологии известные им общественные и экономические отношения, не могут представить себе иной свободы, чем их свобода; какой-либо другой, а не их справедливости; морали, отличной от их морали; иной, а не им свойственной религии.
Между тем народы, которые неточно называют примитивными[10] и которые еще не знают классового расслоения общества, не считают тот или иной культ, свойственный данному племени, непримиримым с культами соседних племен. Для этих народов источник всех культов — действительность. На этой стадии религиозного развития захват символа, представляющего божество племени, означает в то же время овладение соперничающим божеством, обеспечение защиты и помощи с его стороны.
Когда начинает обрисовываться новая общественная структура, это свойство религиозной идеологии изменяется, но не теряется целиком.
Так, наиболее древние библейские тексты показывают, что племенное божество еврейского народа на деле не является ни единым, ни единственным богом, исключающим все другие. Иудеи были обязаны только ему воздавать культовые почести, но в действительности они не подвергали сомнению истинность и реальность других божеств — Ваала или богов ханаанских племен, которые ранее владели Палестиной. Лишь в более поздний период, когда страна оказалась окончательно в руках евреев, чужие божества попали в подчиненное положение и в конце концов были отождествлены с демонами, враждебными божеству победившего племени. Но и тогда в представлении народа эти божества продолжали действительное существование.
Религиозная нетерпимость со всеми ее печальными и кровавыми последствиями, которая знакома людям с древнейших времен и свирепствует в наши дни более чем когда-либо, оказывается, таким образом, порождением классового общества и несовместима со всеми формами организации общества, не знающего гнета и эксплуатации.
Не менее условно и проводимое теологическими школами деление на религии монотеистические, которым свойственна вера в одного бога, и религии политеистические, называемые также идолопоклонством и язычеством.
Несколько поколений миссионеров, собиравших разрозненные и противоречивые сведения о жизни и обычаях первобытных народов и толковавших их в свете своих апологетических представлений, создали некую книжную историю религиозного развития человечества. Желая во что бы то ни стало навязать христианское понятие «откровения», они задались целью доказать, что в самой сути цивилизации всех народов якобы лежит вера в некое «высшее существо», которое лишь различно определяется в соответствии с тем или иным местом, языком и обстоятельствами. И только значительно позже, утверждают они, в связи с вырождением нравов возник культ идолов с поклонением небесным явлениям и животным. Монотеизм великих исторических религий, как они называют иудаизм, христианство и ислам, является, следовательно, не чем иным, как возвращением к первоначальной вере.
Эта теория изложена — и не без претензий на эрудицию — в целой серии трудов известного католического этнографа проф. В. Шмидта, долгие годы преподававшего в Венском и Фрибургском университетах и пользовавшееся славой крупнейшего представителя «историко-культурной школы», исследовавшей происхождение идеи бога[11].
Теория эта стремится доказать то, что уже заранее принимается как доказанное, она совершенно не учитывает характера религиозной идеологии. Между тем и среди светских ученых подобные взгляды все еще насчитывают многочисленных сторонников.
Пытаясь как-либо объяснить «тайну» жизни и общества, люди всегда имели в своем распоряжении лишь те определенные средства, которые отражали реальные условия их существования. Когда человек был еще слишком близок к животному состоянию, он не мог уловить противоречия своего существования и свою зависимость от сил природы. Никакое проявление религиозной жизни не было возможно в эту эпоху.
Потребовался длительный процесс, чтобы человек мог осознать в религиозных представлениях новые формы общественной жизни. Многообразие сил природы, угнетавших беспомощного человека, порождает изобилие богов. Следовательно, то, что называют политеизмом, соответствует более древней стадии религиозного развития. И лишь после образования первых великих рабовладельческих монархий в Египте, Ассирии и Вавилоне, в Мексике и Перу, в Средиземноморье и в долинах великих рек Центральной и Восточной Азии началось постепенное формирование первых монотеистических религиозных представлений.
Сами люди создали богов по своему образу и подобию. Идея об одном господине на небесах не могла возникнуть прежде, чем конкретно утвердилась власть одного господина на земле.
Почти все другие подразделения религий исходят из явно второстепенных признаков идеологического и морального порядка и не имеют существенного значения. Таково, например, деление религий на природные и исторические — свидетельство странного понимания отношений между историей и природой[12]; или другое, внешне будто бы более научное деление на религии: племенные (религии первобытных народов, кельтов, славян, германцев, латинян и др.), национальные (религии Персии, Египта, Вавилона, Греции, Рима, Индии, Китая, Мексики, Японии и др.) и всемирные (иудаизм, буддизм, христианство и ислам).
Подлинно научная классификация религий не может быть проведена без правильного понимания самого происхождения религиозной идеологии и ее развития в сменяющих друг друга фазисах развития общества. Таким образом, следует говорить только о религиях первобытного общества, рабовладельческого, феодального и капиталистического обществ.
Тот, кто отступает от этого критерия, неизбежно придет, независимо от его научной подготовки, к вымышленной истории религии.
Религия не появляется вместе с человеком.
Сотни и, может быть, тысячи веков на нашей земле, возраст которой, вероятно, равен 2 миллиардам лет, группы людей, подобно животным, питались травами, кореньями, соками растений, улитками и насекомыми, бродили в теплых и сырых лесах доледникового периода.
Они еще не знали огня и не испытывали потребности в жилище и одеждах.
Первым орудием труда, которое вызвало подлинный переворот как в физическом облике людей, так и в их обществе в ходе все большего выделения человека из животного мира, явилась рука. Тот процесс, который антропологи назвали открытием руки, ставшей в одно и то же время орудием и продуктом труда, послужил образованию основных признаков человека: мышления, языка и вертикального положения тела.
На протяжении всего доледникового периода люди жили небольшими группами из десяти — двенадцати членов. Современные социологи назвали эти группы первобытной ордой и затем выделили две основные стадии ее существования — состояние дикости и состояние варварства.
В эту эпоху не существовало разделения труда, господствовало беспорядочное половое общение, не было вождей. Экономика орды складывалась исключительно из присвоения, а не из производства. Люди собирали ягоды и плоды, моллюсков и насекомых. Лишь изредка они охотились на мелких животных. Человек еще не был в состоянии осознать свои связи с другими людьми и с природой и не мог, следовательно, отразить эти связи в какой-либо форме религиозных представлений, хотя бы наиболее элементарной и примитивной. «Для того чтобы могла возникнуть религия, необходима была более широкая общественная база, более сложные общественные отношения»[13].
Сущность религии должна быть выявлена в формах материального мира, которым соответствует каждая фаза идеологического развития человека. Представления первобытного человека о сне и сновидении, о смерти объясняют происхождение религиозных вымыслов, ранних представлений о душе. Но для того, чтобы эти представления могли возникнуть, потребовалось образование «первобытной общины», сменившей первоначальное полу-животное состояние. Этот переход характеризовался открытием ряда орудий труда. К случайному сбору пищи прибавилась организованная, хотя еще и примитивная, форма охоты и рыболовства[14]. Понадобилось, наконец, чтобы люди перешли к полу-оседлой жизни в разного рода убежищах и пещерах, где они могли размышлять о являющихся в сновидениях животных и людях как о своих «двойниках» и задумываться над тайнами смерти.
Атмосферные и геологические потрясения ледникового периода загнали людей в пещеры и способствовали поискам новых средств защиты и поддержания жизни. Люди научились поддерживать случайно возникший огонь, затем узнали, как высекать искры, чтобы самим зажечь его. Началась обработка камня для получения орудий охоты. По-прежнему сообща охотились на огромных животных — мамонтов, гигантских носорогов, доисторических оленей, которых холод гнал к местам обитания человека.
