Дорогие читатели, конечно же, вы догадались, что, как только дедушка Вахромей рассказал нам эту легенду, на старика обрушилась целая «гора Белуха» наших вопросов. Да и в самом деле эта легенда оставляет много вопросов. Почему эти самые легендарные курумчинские кузнецы жили так долго, ничем не болели и все им удавалось, как раз и предстояло узнать нашей экспедиции. Но почему они занимались именно кузнечным ремеслом? Кто такой Белый царь? Куда делись эти кузнецы и чудь? Если раньше здесь не было берез, то как они здесь появились? И какова во всей этой истории роль Медведя-шамана?
Вы скажете, что это — всего лишь легенда, устное народное творчество, и вряд ли ей можно придавать значение. Но как не бывает дыма без огня, так и легенда не может возникнуть без каких-либо оснований. Руководствуясь этой мыслью, мы с коллегами настойчиво требовали от деда Вахромея ответов на наши вопросы. Однако дедушка держался, как героический партизан на допросе, твердил только, что рассказал нам лишь то, о чем доподлинно знает, врать — никогда не врал и на старости лет начинать не собирается. Не знает он, куда подевались курумчинские кузнецы и чудь, понятия не имеет, кто такой Белый Царь и откуда появились березы, а о Медведе-шамане слышал, что был такой, и не более того.
Так мы вплотную приблизились к тайне Алтая и, хотя и смущали нас слова дедушки Вахромея о том, что не все искатели чудесного Беловодья возвращались назад и не всех выпустили из ледяных объятий горы-сестры, повернуть назад уже не могли.
Первая беседа
Хранительница и Хранители
И снова я забегаю вперед — для того, чтобы сказать вам, что на все вопросы, которые мы задали дедушке Вахромею после того, как он рассказал легенду о древнем Беловодье и пра-людях, населявших его, мы нашли ответы в нашей экспедиции. Отчасти вы найдете их этой книге, в основном же — в следующей, посвященной нашим экспедиционным приключениям. Сейчас же я возвращаюсь к нашей первой экспедиционной находке.
Байка про Хранителей
Дедушка Вахромей все-таки не выдержал нашего напора и рассказал, что и сейчас живут в Алтайских горах древние хранители, потомки тех самых курумчинских кузнецов, которые населяли отнюдь не мистическое, как он глубоко убежден, Беловодье.
По словам деда Вахромея, живут хранители очень долго, не одно столетие, по крайней мере, ныне живущая Хранительница помнит его покойного прадеда еще мальчонкой.
Признаться, нас не слишком удивил рассказ алтайского пасечника об уникально долгом сроке жизни тех, кто является потомком древнейшей цивилизации. Как я уже писал, мы встречались с потомками древних атлантов и нам известно, как долго они живут на свете. Даже по лаконичному описанию кузнецов, которое есть в легенде, нам стало понятно, что курумчинские кузнецы принадлежат к той же расе, что атланты и лемурийцы, так что долгим сроком жизни их потомков удивить нас невозможно. Но познакомиться с потомком загадочных кузнецов, тем более с Хранительницей, нам очень хотелось.
Кто ищет, тот всегда найдет!
Дед Вахромей отказался открыть нам имя Хранительницы, однако рассказал, как до нее добраться. Путь наш лежал к подножию горы Белухи и оказался он, надо сказать, отнюдь не простым. Об опасностях, с которыми мы встретились на этом пути, я расскажу в следующей книге, здесь же отмечу лишь, что по дороге к горе Белухе мы едва не потеряли своего товарища. Меня до сих пор охватывает леденящий ужас, как только подумаю, что могло случиться… Мы могли лишиться нашего дорогого Мишеля Мессинга, если бы не настоящее чудо, благодаря которому, кстати, приоткрылась завеса над тайной Медведя-шамана, не дававшей нам покоя. А если бы не Медведь-шаман, мы бы никогда не нашли Хранительницу, и вряд ли бы эта сложнейшая и интереснейшая экспедиция увенчалась бы столь блестящими научными результатами.
Сейчас же я возвращаюсь памятью к тому моменту, когда наша Настя Ветрова свалилась со скалы на крышу дома Хранительницы. Мы с коллегами шли тогда, направляемые Медведем-шаманом, но не подозревали об этом. Именно Медведь-шаман помешал нам пойти по оленьей тропе и заставил свернуть в непроходимую чащу. Вырываясь из цепких лап колючих кустов, Настя не удержалась на ногах и упала со скалы. Представьте себе наш ужас, когда самая молодая наша коллега только что была перед глазами и вдруг исчезла! Ведь мы и не подозревали, что подошли к самому краю обрыва — настолько все густо заросло кустарником и высоким папоротником! Представьте себе нашу радость, когда мы увидели живую и здоровую Настю, сидящую тремя метрами ниже нас на плоском уступе, покрытом мягким мхом!
Моховое гнездо и его хозяйка
Мы спрыгнули вслед за Настей. Толстый слой ярко-зеленого мха принял нас не хуже пуховой перины, и вскоре мы уже знакомились с Хранительницей. Дом у нее был очень необычный, я такого никогда раньше не видел. Не только бревенчатая крыша, но и стены, тоже бревенчатые, были покрыты мягким ярким мхом, причем оказалось, что он растет прямо на бревнах. Позже Хранительница объяснила нам, что это особый мох, сохраняющий тепло даже в лютые алтайские морозы и имеющий целительные свойства. Жаль только, что люди даже в алтайских деревнях утратили секрет его выращивания, а то смогли бы они избавиться от множества проблем со здоровьем. И внутри этот чудесный мох рос на стенах и напоминал обои, причем очень красивые. Пол же был устлан свежими сосновыми лапами, поэтому дух в доме стоял просто волшебный!
Но скажу вам, что я отнюдь не сразу обратил внимание на необычное жилище Хранительницы, потому что сама она не менее необычна — рядом с ней далеко не сразу начинаешь замечать то, что тебя окружает. Мы с друзьями, может быть, из-за легенды деда Вахромея, а может быть, из-за самого слова «Хранительница», ожидали увидеть женщину, похожую на строгую монахиню, которую будет не просто разговорить. Ее предками были легендарные курумчинские кузнецы, а поэтому мыслилась она нам всем великаншей. Но нас встретила женщина, которая сначала показалась совсем юной девушкой, и только потом мы увидели в сиянии ее глаз вековую мудрость. И мудрость эта, представьте, не мешала ее глазам смеяться! Хранительница была высокой женщиной с гибкой, легкой фигурой. Волосы рыжие и кудрявые, глаза зеленые с золотистыми искорками смешинок, голос звонкий, а смех серебристый — в общем, ничего общего с монахиней. Кстати, Хранительница открыла нам свое имя, только пока я еще не вправе назвать его — не пришло время. Это, к слову, явилось еще одной причиной, по которой я не спешу с книгой об экспедиционных событиях, помимо острой необходимости как можно скорее донести до вас результаты нашего открытия. Без имени Хранительницы многое в наших приключениях останется непонятным.
О происхождении Хранителей-долгожителей
Смешливая и яркая, Хранительница настолько поразила нас всех, что достаточно долго мы просто тупо молчали, глядя на нее с раскрытыми ртами. Первой пришла в себя Настя, ее голосок привел нас всех в чувство.
— Да, мы представляли вас совсем другой.
Мы сидели за гладким деревянным столом, на котором стояла миска с медом, перед каждым из нас — чашка липового чая, а из печи доносился вкуснейший запах. На этот раз я подробно остановился на своих ощущениях не потому, что увлекся, а потому, что были эти ощущения такими острыми, точно в первый раз в жизни все это видишь и чувствуешь.
— Вижу, что твои друзья, девушка, даже не слышат, о чем я говорю, настолько удивились, — Хранительница посмотрела на нас своими зелеными глазами.
— Что вы, просто мы с друзьями всю дорогу фантазировали, какой вы окажетесь, а вы оказались совсем-совсем другой! — Настя смутилась. — И очень красивой!
Какая умница наша Настя! Какое верное слово подобрала! Именно красивая, но красивая по-особенному, как горы и лес, солнце на восходе и ледяные вершины Белухи, а еще так красив огонь, на который очень похожи ее рыжие волосы — вот какой оказалась Хранительница.
— Ну уж, не смешите меня — красивой! Рыжая да тощая — вот и вся красота, — Хранительница рассмеялась. — А когда мне лет пятнадцать было, деревенские тетки девок пугали, чтобы те к Белухе не ходили: «Будешь много по лесу бегать да к горе подойдешь — станешь такой же тощей да рыжей, как эта».
Не знаю, как у остальных, а у меня сразу же возник вопрос, сколько лет нашей хозяйке. Если, как говорил дедушка Вахромей, она помнит его покойного прадеда еще мальчонкой, то получается…
— Предвижу ваш вопрос, — прервала Хранительница мои мысли, — мне сто семьдесят восемь лет. А что, непохоже? — Хранительница снова рассмеялась. Ее явно забавляла наша растерянность, и вообще мне она показалась слишком легкомысленной. Теперь понятно, почему ее яркая внешность и стройная фигура казались раньше настолько некрасивыми, что матери пугали ею своих дочерей — более чем 160 лет назад были другие представления о красоте: ценились полные девушки с румяными щеками, толстыми русыми косами и голубыми глазами.
