Таким образом, 1 Кор. 15,3–8 не может дать ничего, кроме того, что нами установлено было выше, т. е. что к апостолам принадлежали Павел и Двенадцать. Что касается Иакова, брата Господня, то некоторое подтверждение, что он причислялся к апостолам, мы можем искать в Гал. 1,19: «Другого же из апостолов я не видел (никого), кроме Иакова, брата Господня». Греческий текст допускает возможность другого перевода, смысл которого следующий: Павел в Иерусалиме, помимо Петра, никого не видел из апостолов, но он видел еще Иакова, брата Господня [196]. Это толкование наиболее вероятно, т. к. в Деяниях Иаков выступает не как апостол, а как старейший предстоятель Иерусалимской церкви. Во всяком случае мы ничего не знаем об его апостольской деятельности.
Еще большая неопределенность имеется относительно сотрудников Павла. Здесь, конечно, на первом месте надо поставить Варнаву, который сыграл значительную роль в жизни Павла и который пользовался большим авторитетом в Иерусалимской церкви. Но был ли он апостолом? 1 Кор. 9,5–6 не дает ответа относительно его апостольства, т. к. право иметь при себе «adelfhn gunaika» и получать вспомоществование от местных церквей не принадлежало исключительно апостолам. Единственное место, которое может быть приведено в пользу апостольства Варнавы, есть Дн. 14,14, но полагаться на точность терминологии Луки не приходится [197]. Своих двух ближайших помощников Тимофея и Тита Павел нигде не называл апостолами. 1 Фес. не может служить доказательством, что Павел считал Тимофея апостолом. Неясным остается также, причислял ли Павел к апостолам Андроника и Юния (Юнию), о которых он упоминает в Рим. 16,17: «Приветствуйте Андроника и Юнию… прославившихся между апостолами (epishmoi en toij apostoloij), и прежде меня уверовавших во Христа (oi kai pro emou gegonan en Cristw)». Греческий текст «epishmoi en toij apostoloij» допускает возможность двоякого перевода: «прославившихся между апостолами», как это имеется в русском переводе, и «прославившихся или известных в среде апостолов» [198]. Последний перевод представляется более вероятным особенно, если считать «'Iounia» за женское имя. Новозаветная письменность совершенно не знает женщин–апостолов. Кроме того, текст Павла дает основание считать, что они, как и сам Павел, уверовали во Христа после Пятидесятницы, а потому признание их апостольства со стороны Двенадцати почти невероятно. Более определенно Павел как–будто причислял к апостолам Аполлоса: «Ибо я думаю, что нам, последним посланникам (hmaj touj apostolouj escatouj)»… (1 Кор. 4,9). Но почти нет сомнения, что «мы» является литературным оборотом. Вряд ли мы можем отнести к Аполлосу все, что сказано Павлом в ст. 9–13. Таким образом, мы приходим к нашему прежнему выводу, что только Двенадцать и Павел могут с полной уверенностью быть причислены к апостолам. Относителыю остальных лиц существует такая неопределенность, что предпочительнее их не вводить в число апостолов. Но если даже некоторые из них считались апостолами, то группа апостолов остается все–таки замкнутой [199].
Если бы круг апостолов мог расширяться во время Павла, то непонятно, почему апостольство Павла встретило такие возражения со стороны иудействующих христиан. Несомненно, что Иерусалимская церковь считала, что кроме Двенадцати не может быть других апостолов Христа, равных им по достоинству, т. к. через человека не может быть апостолов. Об этом свидетельствует сам Павел в послании к Галатам: «Павел апостол не человеками и не через человека, но Иисусом Христом…» (1,1).
Через Двенадцать, несмотря на весь их авторитет, не может быть апостольства, т. к. оно было бы через человека. В этом Павел был вполне согласен со всей Иерусалимской церковью. Если он апостол, то только потому, что он им стал «dia 'Ihsou Cristou kai Qeou Patroj». Это было необычайное явление. Один раз в истории круг апостолов разомкнулся, чтобы принять Павла, а затем окончательно замкнуться. Вся первая глава послания к Галатам написана с целью показать, что необычайность апостольства Павла находилась в план Божьего домостроительства. Поэтому его предъизбрание было тождественно с избранием Двенадцати.
7. Замкнутость группы апостолов предполагает, как указано выше, что со смертью апостолов их служение, как целое, прекратилось. Если до Пятидесятницы Двенадцать восприняли место Иуды, то после Пятидесятницы место Иакова Зеведеева осталось незаполненным. Чувствуя приближение смерти, Павел никому не передал своего служения апостольства в целом. Как бы мы ни рассматривали поручения, данные Павлом Тимофею и Титу, о чем речь будет ниже, нет никаких оснований считать, что Павел рассматривал их, как своих преемников, которые полностью продолжили его служение. Если бы Павел действительно передал им свое служение, то тогда Павел не был бы апостолом, так как служение Двенадцати, как апостолов, осталось беспреемственно. Церковное сознание свидетельствует, что начиная с послеапостольского времени, в Церкви нет больше апостолов. На апостолах создана Церковь, и это основание является единственным. Исповедуя, что Церковь — апостольская, мы исповедуем неповторимость и беспреемственность служения апостолов. Тем не менее, дело служения апостолов продолжается в Церкви. Их служение заключалось в реализации множества местных церквей в эмпирической действительности. В момент этой реализации они исполняли служение предстоятельства, которое не может прекратиться в Церкви. В апостолах лежало начало этого служения, которое через апостолов перешло к лицам, получившим в послеапостольское время специальное наименование епископов.
1. В списке служений Еф. 4,11 евангелист стоит после апостола и пророка [200]. Из этого следует, что Павел различал апостола от евангелиста. Новозаветные писания называют только двух евангелистов: Филиппа, одного из семи (Дн. 21,8), и Тимофея (II Тим. 4,5), одного из ближайших сотрудников Павла, но число их было, повидимому, значительно (Филип. 4,3; П Кор. 8,18; Кол. 1,7; 4,12). Как показывает сам термин «euaggelisthj», служение евангелиста заключалось в благовестии. Дело служения апостола есть также благовестие. Ап. Павел указывал, что Бог призвал его, чтобы он благовествовал Сына Его язычникам (Гал. 1,16), а в другом месте он говорил, что «Христос послал его не крестить, а благовествовать» (1 Кор. 1,17). Павел одновременно был, как и все остальные апостолы, апостолом и евангелистом, но не все евангелисты были апостолами. На этом основании мы можем сказать, что одна из функций апостолов была особым служением евангелиста. Это первое различение, которое мы в состоянии установить. Но было различие и в самом «благовестии» апостолов и евангелистов. Благовестие апостолов, как мы видели, имело целью не индивидуальное обращение в христианство, а «созидание» местных церквей, тогда как «благовестие» евангелистов, повидимому, заключалось в индивидуальном обращении. Оно имело опорную точку в существовавших местных церквах. Поэтому они могли протекать внутри церквей, имея задачей увеличение числа их членов, а также и утверждение их в вере. Или оно совершалось ими вне этих церквей. В последнем случае их дело довершалось апостолами, которые созидали из обращенных местную церковь. Подтверждение этому мы находим в Дн. 8,6–17: «Но, когда поверили Филиппу, благовествующему о царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины… Находившиеся в Иерусалиме апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна» (ст. 12–14). Несколько позднее мы находим того же Филиппа в Кесарийской церкви, в которой он имел, повидимому, постоянное пребывание (Дн. 21,8). Термин «евангелист», который Лука к нему прилагает, мог иметь двоякое значение. Употребляя этот термин, Лука, может быть, хотел обозначить предыдущую деятельность Филиппа и указать, о каком Филиппе идет речь. Или же он хотел указать, что Филипп, имея постоянное пребывание в Кесарии, продолжал внутри Кесарийской церкви свое служение евангелиста. Возможно, что он в ней был ее предстоятелем, но на этом основании было бы рискованно утверждать, что термин «евангелист» служил для обозначения предстоятелей церквей. Служения евангелиста и предстоятеля были разными служениями, но они могли иногда соединяться в одном и том же лице.
2. В послеапостольское время евангелисты выступают в некотором отношении, как преемники служения благовестия апостолов. Вероятно, в этом смысле Евсевий о них говорил, что они «находились в первом порядке преемников апостолов» [201]. Несколько далее Евсевий следующим образом описывает деятельность этих «евангелистов»; «Многие из них в то время, действием божественного Слова сильно увлекаемые к любомудрию, сперва пополняли спасительную заповедь, т. е. разделяли свое имущество бедным, а потом предпринимали путешествия и совершали дело евангелистов, с ревностью возвещая Христа людям, вовсе еще неслыхавшим слова веры, и сообщая им книги божественных Евангелий. Положив основания веры в которых–нибудь чуждых странах и поставив там пастырями других, с поручением возделывать новосаждение, сами они, сопровождаемые божественною благодатью и помощью, отходили в иные земли и к иным народам… Впрочем перечислить по именам всех ближайших преемников апостолов, бывших пастырями или даже евангелистами в разных церквах вселенной (osoi pote kata thn prothn twn apostolwn diadochn en taij kata thn oikoumenhn ekklhsiaij) невозможно…» [202]. Второй раз Евсевий дает ту же картину служения евангелистов в связи с описанием деятельности Пантена: «Рассказывают, будто он показал столь пламенную ревность к Слову Божию, что принял на себя проповедание Евангелия Христова восточным народам и доходил даже до Индии; ибо и то время было много благовестников Слова, которые, воодушевляясь примером апостолов, с живою ревностью содействовали возрастанию и утверждению Слова Божия. Один из таковых, Пантен, говорят, ходил к индейцам и у некоторых тамошних жителей, познавших Христа, нашел еще до прибытия туда Евангелие Матфея…» [203]. Эта вторая генерация евангелистов отличалась от первой. Они действовали от имени существующих церквей, которые были матерями основанных ими церквей. Повидимому, в большинстве случаев, как это следует из описания Евсевия, евангелисты были предстоятелями местных церквей. Они проповедывали Евангелие и поставляли, как апостолы, начатки верующих в пастыри.
