В прошлые века большая часть этих средств шла прямо из государственного бюджета. При отделении Церкви от государства на этот источник более полагаться нельзя[49].
В некоторых странах в распоряжении Церкви (почти исключительно – католической Церкви) остались земельные угодья, пожертвованные ей в течение многих предыдущих столетий, и Церковь может жить за счет сдачи этих земель в аренду. Но и такой вариант в современной России нереален.
В ряде стран (прежде всего – Германия и государства Скандинавии) собирается специальный церковный налог. Каждый гражданин страны обязан определенный процент от общей суммы своих налогов перечислить на церковные нужды (свобода же совести состоит здесь в том, что человек может сам решить – какой именно из конфессий он доверяет свои деньги). Подобный вариант в современной России – явно из области фантазий.
Наконец, те религиозные общины, которые не зависят от поддержки государства, нередко вводят свой внутренний обязательный налог со своих прихожан. Это так называемая "десятина". 10 % от всех своих доходов прихожанин обязан пожертвовать в церковную кассу. Когда—то и на Руси было такое правило (вспомним, что первый православный храм в Киеве назывался "Десятинной церковью"[50]). Но вернуться сегодня к такой практике нам мешает понимание того, что этот шаг означает сокращение и без того крохотных пенсий и зарплат многих наших прихожан на десятую их часть.
Что же в этом случае остается? – Предложить прихожанам жертвовать в храм по мере своих сил (принося копеечные жертвы за свечи и просфорки) в обычные дни и годы их жизни. И при этом предложить им жертвовать в храм более серьезные суммы при тех редких случаях, что бывают в жизни нечасто (прежде всего – при крестинах и венчаниях).
Несомненно, что быть православным прихожанином в этих условиях гораздо "дешевле", нежели быть протестантом, платящим ежемесячную "десятину". Но несмотря на это, протестантские проповедники любят поязвить на тему о сребролюбии православных: все мол, у них, за деньги. Нет, далеко не все. Человек может ходить в храм и жить церковной жизнью, не внося в церковную кассу вообще ни копейки.
Никто не заставляет его приобретать свечи. Важнейшие таинства нашей церковной жизни – исповедь и причастие – всегда совершаются без всяких "плат". Если у человека нет возможности внести надлежащую жертву за крестины, венчание или погребение – по церковным правилам священник обязан согласиться на совершенно безвозмездный труд (труднее будет уговорить хор).
Если у человека нет возможности передать в алтарь записочку о "поминовении" своих близких с приложением к ней жертвенной копейки – и это не беда. Господь знает помыслы наших сердец и состояние наших семейных бюджетов. Если не мелочная корысть и не типичная жажда "халявы" стоят за этим, а действительная бедность – что ж, горячая молитва человека за своих ближних будет Богом услышана. Ведь священник, завершая литургию, опускает в Чашу с искупительной Кровью Христа все частицы, вынутые из переданных в алтарь просфорок. Вынимая эти частички (хлебные крошки) из просфор в начале Литургии, священник зачитывал имена тех людей, что значились в сопроводительных записках. Теперь же все их он опускает в Чашу со словами: "Омый, Господи, грехи поминавшихся зде кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих". Видите: священник не говорит "мною ныне поминавшихся" но – вообще "поминавшихся". Упоминаемые в этих же словах "молитвы святых" – это отнюдь не только молитвы тех, кого мы привыкли видеть на иконах. Здесь имеются в виду и молитвы тех, кто стоят с нами в храме, тех, кто причастился Крови Христовой на этой Литургии (перед Причастием ведь священник возгласил: "Святая – святым", то есть святыня Христова дается тем, кто достойно, исповедав свои грехи, очистившись, приступает с Причастию). Как видим, не вместо нас молится священник о наших ближних, но вместе с нами. И поэтому невозможность принести денежную жертву на храм никак не означает, что человек не может приносить молитвенную, сердечную жертву Богу. Исповедуйся, причастись, и, причастившись, помолись о своих ближних – и такая молитва будет значить никак не меньше, чем молитва священника о них в алтаре по переданной тобой записке.
А теперь настала пора открыть главную тайну церковной экономики: Церковь живет на деньги атеистов.
Представьте, что я юный "богоискатель". Я прихожу в храм и прошу свяшенника меня покрестить. Батюшка, поговорив со мной, понял, что желание—то у меня серьезное, а вот знаний о Евангелии и о нормах церковной жизни – никаких. Он предлагает мне походить в воскресную школу или на беседы с ним. Проходит время (может, месяц, может – годы). Наконец, и он, и я приходим к выводу, что настала пора для моего сознательного крещения. Возьмет ли с меня, со студента, деньги священник, который немало собственных сил вложил в то, чтобы мое решение стало более осознанным и глубоким? Или скорее он сам сделает мне подарок в день моего духовного рождения?… Между прочим, именно так и было со мною в 1982 году – при крещении с меня не то что не взяли ни копейки, но еще и подарили крестик и свечки.
Проходят годы. Юноша растет действительно церковным человеком, регулярно исповедуется, причащается; в храме он бывает не только по большим праздникам… И вот однажды он приходит к священнику не один: "Батюшка, знакомьтесь, это моя Танечка… Мы бы повенчаться хотели…". Заговорит ли с ним священник о деньгах? Или повенчает своего духовного сына радостно и бесплатно – да опять же еще и очередную книжку по этому случаю подарит?
Проходит год. Молодой человек и его Танечка, за этот год также ставшая прихожанкой и духовной дочерью того же священника, подходят к нему с очередной просьбой: "Вот тут у нас, понимаете ли, Ванечка родился… Когда бы нам покрестить его?". Кто тут вспомнит о деньгах?
Еще годы остались позади. Татьяна скорбно подойдет к тому же священнику (если он будет еще жив) и скажет: “Овдовела я… Отпойте моего любимого”. И неужели за отпевание человека, воспитанного им, всю жизнь проведшего на глазах у священника, он возьмет деньги у своей же скорбящей духовной дочери?
Вот парадокс городской церковной жизни: постоянные прихожане, подлинные духовные дети священника денег в храм практически не приносят. Храм же живет не на пожертвования прихожан, а на деньги “захожан”. Прежде всего – на деньги тех, кого приносят в храм дважды в жизни: первый раз, чтобы крестить, второй раз – чтобы отпеть. Вот эти практические атеисты, не знакомые ни священнику, ни прихожанам, и передают свои деньги в церковный “свечной ящик”. За себя и за того (церковного) парня.
Такая система церковной “экономики” сложилась в советские времена. Сегодня она, конечно, усложнилась. Появилась книжная и иконная торговля (есть храмы, в которых честно предупреждают: книги в нашем храме стоят дорого, дороже, чем в светском магазине. Но поймите, дорогие, приобретая книгу именно у нас, вы жертвуете на возрождение храма”). Есть благотворители—спонсоры. Бывает помощь со стороны городских властей.
И оказалось, что теплота человеческих отношений вознаграждается сторицей. Прихожане, полюбившие священника, убедившиеся в бескорыстии его служения, воспринимают как свои нужды храма. И, если не могут помочь сами, находят знакомых в новых российских элитах (в госаппарате, в банках, в сфере бизнеса), знакомят с батюшкой и убеждают помочь. Те же священники, что по—наемнически относились к людям и смотрели на прихожан сквозь купюры – остались один на один со всеми волнами финансового кризиса. На добрых же пастырях, сумевших по—человечески, по—христиански относиться к людям, сбылись евангельские слова про заботу о земных благах: “Ищите прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам” (Мф. 6,33).
– Отец Андрей, почему Церковь так несправедлива к женщине? Ведь сколько в церковной литературе, особенно древней, особенно монашеской, весьма негативных высказываний о женщине как о «вместилище греха и скверны»!
– Если уж исходить из позиций терпимости и равноправия, то давайте будем "терпимы к нетерпимости" других людей и культур. Попробуем понять, прежде чем заклеймить.
Да, в некоторых книгах (в аскетических руководствах для монахов) проскальзывает то, что можно оценить как “дискриминацию” женщины в Церкви.
Но тут появляется повод заметить, сколь опасным может быть изучение религий только по книжкам. Если студенту дать задание сделать подборку высказываний Святых Отцов о женщине, то с помощью интернет—библиотек он быстренько наберет десятка два нужных цитат. И большинство из них будут весьма нелестными для женщин. Но такой исследователь ошибся бы, если бы предположил, что именно таково и есть учение Церкви.
Чтобы понять Церковь, надо в ней жить и ощущать неписаный "этос Православия".
