Не только из откровений многих лиц, достигших святости, хотя и не представляющих собою достаточного авторитета для упомянутых христиан, но и из свидетельства такого, решительно всеми христианами признаваемого авторитета, как апостол Павел, видно, что и в небе существуют формы внешнего прославления Божества. Апостол Павел, восхищенный в небо, слышал там неизреченные глаголы, которые невозможно пересказать людям.
Значит, и в небе раздаются слова. Из этих слов небожители сплетают хвалу свою Богу. И небесные обители, по общему убеждению всех святых, которое, конечно, имеет больше веса, чем мнение земных обыкновенных людей, оглашаются неустанным пением, в котором славословится Господь.
В небе есть своя иерархия. Полчища Ангелов разделены по ступеням той любви, которою они пламенеют к Богу, и той ненависти, которою они воодушевлены против врага Господня и врага рода людского.
Когда, гордый близостью своею к Богу, Денница возмутился против Бога и в зависти своей решил ниспровергнуть Его, чтобы стать самому на Его место, и поднял бунт против Вседержителя, — распалясь великою ревностью, Архистратиг Михаил собрал вокруг себя оставшихся верными Богу Ангелов, вступил в бой с Денницею и его ополчением и низверг это полчище с неба.
Существует на небе известная иерархия, известные образы, известные действия, как же не существовать им на земле, среди людей, внутренние движения у которых выражаются непременно в известных действиях?
Возьмем Таинства.
Конечно, благодать Господня может действовать на душу человеческую непосредственно. Мы имеем перед собою примеры святых, которые жили десятилетиями в пустыне, никогда не встречая лица человеческого, и которые не имели на себе степени священства. Из этого ясно, что люди не могли привлекать к себе благодать посредством духовных Таинств, и тем не менее они были водимы благодатью, имея ее на себе в величайшей степени. На них благодать изливалась непосредственно.
Но принадлежавшая к числу таких, в уединенном отшельничестве спасавшихся, святая Мария Египетская перед концом жизни после десятилетий, во время которых она не встречалась ни с одним человеком, встретившись в пустыне со старцем Зосимою, просила его через год принести ей причастие и после этого причастия мирно отошла к Богу.
Да и пример Марии Египетской, собственно, излишен, когда Господь наш Иисус Христос, приняв крещение в водах Иордана от Иоанна, тем самым доказал и завещал нам покорное принятие известных форм, в которых заключается высокий символ, или таинственная благодатная сила.
Тот, кому приходилось много ездить по России на лошадях, знает, какое сильное, глубокое впечатление производит вид сельской церкви.
После долгой езды полями, весной ли, когда всходы зеленеют ровным, нежным, зеленым ковром, летом ли, когда мягкий ветер, гуляя по поверхности золотистого спеющего хлеба, ходит по нему мягкими волнами, осенью ли, когда сжатые поля щетинятся на солнце соломой, — во всякую погоду и во всякое время дня отрадно встретить каменный или деревянный храм, обведенный оградой.
Мирно сияет вознесшийся на куполе крест — символ нашего искупления, символ Христовой победы, символ нашего будущего счастья. И как духовно сливаются с этим храмом словно льнущие к нему пространства: деревни, и поля, политые трудовым потом крестьянства, и сверкающие на солнце реки, и ручьи, и темнеющий на горизонте лес…
Стойте же твердо, вздымайтесь высоко над родною землей, родные святилища, с которыми связано все, что есть значительного, нужного, священного в жизни человека.
Под вашу сень мать приносит своего новорожденного младенца, который принимает здесь крещение и нарекается христианином. Здесь совершается ежедневно величайшее чудо вселенной: словно льется из ран Распятого пречистая Его Кровь и вливается в людей во оставление грехов и в жизнь вечную. Здесь, в таинственной исповеди, спадает тяготящее душу бремя грехов, и из купели покаяния человек выходит оправданным, невинным, непорочным. Здесь, в Таинстве брака, зарождается юная семья и ниспосылается на соединяющихся любовью людей благодать, освящающая их самих и их будущее потомство. Сюда приносят отжившего свой земной век человека, поют над ним последние прощальные гимны, надевают на него венец — символ воинствовавшего за Христа на земле борца — и отпускают ему, во имя Божие, все его грехи. Здесь дрожит и бьется в восторге, в благодарении, в славословии, в прощении, в горе и в радости, в томлении и в надежде живое сердце человеческое. Сюда спускаются Ангелы, чтобы слышать людские моления, принимать их, как куски благовонного ладана, которые они положат и воскурят в кадильницах там, перед страшным Престолом Господа Славы. Что есть в жизни и в душе верующего человека заветного, важного, волнующего его, с чем бы он ни пришел сюда, в храм, чтобы сложить это легкое или тяжелое бремя к Божию Престолу?..
Сколько невиданных для людей и знаемых только теми, кто на себе это пережил, произошло тут счастливых восстаний; сколько людей, пришедших сюда с отчаянием в душе, выходили отсюда утешенными и крепкими; сколько здесь произошло возрождений; сколько здесь излито высочайших чувств и возникло пламенеющих величайших мыслей.
О Господи, да будут очи Твои отверсты день и ночь на храмы наши, и да горят в них верою и усердием к Тебе сердца наши!.. Стояли ли вы в древних святилищах земли Русской, в которых излита вера прежних поколений, в которых звучат отголоски давних стонов, горят в воздухе давние слезы?
В соборе Успения Богоматери во Владимире прислушивались ли вы к тому, как поддаются и трещат соборные двери под страшными ударами татарского тарана и как врываются татары вовнутрь святилища, а укрывшаяся наверх, на хоры с замурованным входом, семья великокняжеская, приняв схиму, получает от епископа благословение на смерть, и как дым пожара, подымаясь кверху, душит этих людей гибнущей Киевской Руси, которым открыл Свои объятия ожидающий Христос, и как пение молитв сливается с треском огня и торжествующими криками татарщины…
Чудилось ли вам в великой церкви Киево-Печерской лавры, строенной на дивных чудесах и преславных обетованиях, как Богоматерь во Влахерне Сама договаривает братий-зодчих для создания этого святилища на киевских высотах, как приходят они в Печерский монастырь и создают этот храм, небеси подобный, — каменный отголосок райской славы…
Внимали ли вы чутким ухом под сводами первого русского святилища, московского Успенского собора, прозвучавшим здесь тихим и грозным, утешительным и обличительным речам русских чудотворцев? Улавливали ли вы раздавшийся над этим храмом пророческий глас первосвятителя Петра о славе Москвы и с ней — о будущем величии России? Видали ли вы через толщу веков, как загорелась здесь, у раки древнего Петра, свеча, когда вызванный в орду для исцеления ханши Тайдулы святитель Алексий служил напутственный молебен? Среди давнего московского населения встречали ли вы, стеня, и плача, и вопия о пощаде, чудотворную икону, шедшую из Владимира в Успенский собор, в те дни, когда страшный Железный хромец надвигался со своей губительною ратью на Москву и надежда оставалась только на заступление Девы Пречистой?.. С трепе том в сердце внимали ли вы обличительным речам к Ивану Грозному митрополита Филиппа, который принес тут свою чистую жертву печалования за народ и шел отсюда на свое мученичество?
В дни великой Смуты, когда приверженцы самозванца сорвали святительскую мантию с патриарха Иова, слышали ли вы, как громко произносил он перед заветной иконой Владимирской: «Все двенадцать лет охранял я целость веры. Ныне ересь торжествует. Владычица, спаси Православие молитвами к Сыну Твоему».
Видели ли вы, как отрада и надежда смятенного и гибнущего Отечества, Святейший Патриарх Ермоген разрешал здесь народ от прежде данных клятв, как нарекали здесь имя Михаила и возлагали на непорочного отрока царственный венец? Слыхали ли вы на пространстве веков громы хвалебных гимнов после русских побед и присоединения к зачавшемуся в Москве новому Русскому государству новых царств, областей, племен и народов?
В старой Новгородской Софии всматривались ли вы с ужасом в помещенный во главе древний образ Спасителя, Который был написан в благословляющем движении десницы, и три раза находили поутру Его с десницей сжатой, пока не последовал глагол: «Оставьте Меня с сжатой десницей, ибо сею Моею рукою Я держу Новгород. Когда же десница разожмется, тогда и граду скончание будет». И видели ли вы с трепетом, как непостижимо со временем разжимается десница?
В старой Киевской Софии, над которой промчалось столько веков, испытаний, пожаров, погромов, грабежей и ужасов, — смотря на не поколебавшуюся в многократных разорениях собора алтарную стену с вознесшим на ней видением Пречистой Девы, молитвенно поднявшей руки к небу, — постигали ли вы в этом имени образа Пречистой «Необоримая Стена» — всю неподвижимую, необоримую силу Царицы Небесной и Заступницы русской?
