Хотя они к такому образу действования выставляют побуждением желание наилучше работать Господу, в самом же деле это есть ничто иное, как покушение согласить двух непримиримых врагов – дух и плоть, не только без всякой пользы для них обоих, но, напротив, с явным вредом как для того, так и для другой, ибо этим у тела отнимается здоровье, а у духа – спасительное настроение. Посему безопаснее и полезнее для тела и для души мерный образ жизни, управляемый благоразумием, при котором берутся во внимание и потребности душевные, и особое сложение телесное с состоянием здоровья, ибо не для всех одна мера в сем отношении, хотя для всех один закон – тело держать в услужении духу. Припомни при этом и сказанное уже прежде, что в стяжании не только добродетелей телесных, но и душевных надлежит соблюдать постепенность, восходя в них мало-помалу.
Глава сорок пятая
ЕСЛИ СУДИМ СТРОГО БЛИЖНИХ, ТО ЭТО ОТ ВЫСОКОГО О СЕБЕ МНЕНИЯ И ОТ НАУЩЕНИЯ ВРАЖЕСКОГО. КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ЭТУ СКЛОННОСТЬ
От самолюбия и самомнения порождается в нас и другое некое зло, причиняющее тяжелый нам вред, именно строгий суд и осуждение ближнего, по которому мы потом ни во что ставим, презираем и унижаем его при случае. Каковой злой навык и порок, происходя от гордости, ею питается и возращается и, наоборот, ее питает и возращает, ибо и гордыня наша после всякого действия осуждения подвигается вперед, по причине сопутствующего сему действию самочувствия и самоуслаждения.
Давая себе высокую цену и высоко о себе думая, естественно, свысока смотрим мы на других, осуждаем их и презираем, так как нам кажется, что мы далеки от тех недостатков, каких, как нам думается, не чужды другие. А тут еще и всезлобный враг наш, видя в нас такое недоброе расположение, бодренно стоит близ и, открывая очи наши, научает зорко смотреть за тем, что делают и говорят другие, делать из сего заключения, какие потому у них мысли и чувства, и по этим предположениям составлять о них свое мнение, чаще всего недоброе, с возведением сей недоброты в закоренелый нрав. Не замечают и не видят эти судьи, что самое начало осуждения – подозрение худобы в других – печатлеется в мысли действием врага и им же оно потом раздувается в уверенность, что они и действительно таковы, хотя на деле ничего такого нет.
Но, брате мой, как враг бодренно следит за тобою, высматривая, как бы посеять в тебе зло, смотри еще паче ты бодренно сам над собою, чтоб не попасть в расставляемые им тебе сети, и как только он представит тебе какой недостаток в ближнем твоем, спеши поскорее отклонить от себя помысл сей, не давая ему засесть в тебе и разрастись, и вытесни его из себя вон, чтоб и следа его не оставалось, заменив его помышлением о добрых свойствах, какие знаешь в ближнем сем и какие вообще уместны в людях, прилагая к сему, если еще чувствуешь позыв произнесть осуждение, ту истину, что тебе не дано на то власти и что, присвояя себе эту власть, ты сам в этот момент делаешься достойным суда и осуждения не пред немощными людьми, но пред всесильным Судиею всех Богом.
Такой переворот помысла есть самое сильное средство не к отогнанию только случайно находящих помыслов осуждения, но и к тому, чтоб совсем отучить себя от сего порока. Второе же, тоже очень сильное к тому средство, есть не выпускать из ума памятований о своей худости, своих нечистых и злых страстях и делах и соответственно тому непрестанно держать чувство своего непотребства. Того и другого, страстей и дел страстных, конечно, найдется в тебе немало. Если ты не бросил себя и не махнул рукой, говоря: будь что будет, то не можешь не заботиться об уврачевании этих своих нравственных немощей, губящих тебя. Но если ты делаешь это искренно, то у тебя не должно доставать времени заниматься делами других и судебные составлять о них приговоры, ибо тогда, если позволишь себе это, в ушах твоих непрестанно будет звучать: врачу, исцелися сам; изми первее бревно из очесе твоего (Лк. 4, 23; Мф. 7, 5).
К тому же, когда ты строго судишь о каком недобром поступке ближнего, знай, что какой-нибудь корешок этой же самой недоброты есть и в твоем сердце, которое по своей страстности научает тебя строить догадки о других и осуждать их. Злой человек из злаго сокровища сердца своего износит злое (ср.: Мф. 12, 35). Напротив, око чистое и бесстрастное бесстрастно взирает и на дела других, а не лукаво. Чисто око еже не видети зла… (Авв. 1, 13). Потому, когда придет тебе помысл осудить другого за какую-либо погрешность, вознегодуй на самого себя как на делателя таких дел и в том же повинного и скажи в сердце своем:
«Как я, окаянный, находясь в том же самом грехе и делая еще более тяжкие прегрешения, дерзну поднять голову, чтоб видеть погрешности других и осуждать их?» Действуя так, ты будешь оружие, которым злой помысл внушает тебе поразить другого, обращать на самого себя и вместо уранения брата пластырь будешь налагать на раны собственные.
И тогда, как грех брата будет не тайный, а явный, всем видный, ты старайся причину тому видеть не в том, что внушает недобрая страсть осуждения, а в том, на что может указать братолюбное к нему расположение, и скажи в себе: «Так как брат сей имеет много сокровенных добродетелей, то Бог для сохранения их от повреждения тщеславием попустил ему впасть в теперешний грех или малое время побыть под этим невзрачным покровом, чтоб он и самому себе, пред своими глазами, казался непотребным и, будучи за то презираем другими, пожал плод смиренномудрия и еще более благоугодным сделался Богу, так что в настоящем случае он получит больше пользы, чем сколько потерпел вреда». Пусть даже чей-нибудь грех будет не только явный, но и очень тяжкий и исходит из ожесточенного и нераскаянного сердца, ты и при этом не осуждай его, но возведи очи ума твоего к непостижимым и дивным судам Божиим и увидишь, как многие люди, бывшие прежде пребеззаконными, потом каялись и достигали высокой степени святости и как, с другой стороны, иные, стоявшие на высокой степени совершенства, падали в глубокую пропасть. Смотри, не подвергнуться бы и тебе такому бедствию за осуждение.
Потому стой всегда со страхом и трепетом, боясь более за себя самого, чем за другого кого. И будь уверен, что всякое доброе слово о ближнем и радость о нем суть в тебе плод и действие Святого Духа, как, напротив, всякое о нем худое слово и презрительное его осуждение происходят от твоего злонравия и диавольского тебе внушения. Почему, когда соблазнишься каким-либо недобрым поступком брата, не давай очам своим сна, пока не изгонишь из сердца своего сего соблазна и совершенно не умиришься с братом.
Глава сорок шестая
О МОЛИТВЕ
Хотя и на себя ненадеяние, и упование на Бога, и пребывание в подвигах крайне необходимы в духовной нашей брани, как показано доселе, но необходимее всех их молитва, сие четвертое оружие в сей брани, как сказали мы вначале (глава 1-я, в конце), потому что ею стяжеваются и полную силу восприемлют и те первые три орудия, как и всякое другое благо. Молитва есть средство для привлечения и длань для приятия всех благодатей, столь обильно изливаемых на нас из неистощимого источника беспредельной к нам любви и благости Божией; в брани же духовной ею ты влагаешь бранный меч свой в десницу Божию, да поборает Он за тебя врагов твоих и побеждает их. Но чтоб молитва в деле сем проявляла в тебе всю свою силу, надобно, чтоб она оставалась в тебе непрестанно, как естественное какое отправление твоего духа, и была ограждаема и воодушевляема следующими расположениями.
1) Надлежит тебе всегда иметь живое стремление всяким делом служить единому Богу, и служить так, как сие благоугодно Ему. В оживление же и поддержание такого стремления убедись и неотступно держи в мысли, что Господу и по предивным Его свойствам – благости, величию, премудрости и другим бесчисленным и безмерным совершенствам должны быть всякою разумною тварию воздаваемы поклонение, честь и служение. Но когда приложишь к сему неотходное памятование, что Он Сам неописанно благотворно послужил тебе воплощенным Своим домостроительством, искупил тебя и снял с тебя великую клятву, уврачевал и исцелил язвы твои, ядом греха тебе причиненные, не вином и елеем и не пластырями какими, но бесценною кровию, истекшею из пресвятых ребр Его и пречистой плоти, истерзанных бичами, тернием и гвоздьми, – то можешь ли удержаться, чтоб каждое мгновение всеусердно не посвящать на служение Ему единому и словом, и делом, и мыслию? К тому же и того не должен ты забывать, сколь для нас самих благотворно такое служение, так как оно делает нас господами над самими собой, победителями диавола и сынами Божиими.
2) Надлежит тебе иметь живую и теплую веру, что Бог, по великой милости Своей и по множеству щедрот Своих, Сам желает и готов подать тебе все, потребное для твоего Ему достодолжного служения, и всякое благо, потребное для тебя. Такая вера и такое упование будут в тебе сосудом, который беспредельное милосердие Божие и наполнит сокровищами Своих благодатей.
