Убийство на почве вражды совершается под влиянием аффективной одержимости ненавистью. Это не только сознательное уничтожение врагов, но и внезапное стремление сорвать злобу. К данной разновидности греха отнятия чужой жизни ведет отвращение к другим живым существам и как следствие этого — отвержение их права на жизнь. И подобное убийство не может быть в религиозном отношении оправдано ни требованием социальной справедливости, ни политической ненавистью, ни ситуацией войны.
Иными словами, учение о формах существования как круговорота рождений служило идейным источником буддийского классического пацифизма.
Убийство на почве невежества — отнятие чужой жизни, содеянное по ложному убеждению. К этой категории убийств буддийские теоретики относили прежде всего ритуальный забой животных, предписанный ведийской религиозной традицией. Невежеством продиктовано также применение смертной казни, полагали они, обвиняя в этом брахманов — толкователей законов, рассматривавших казнь преступников в качестве добродетельных действий государя.
В абхидхармистских постканонических текстах упоминаются также убийства больных и дряхлых, характерные для некоторых неиндийских религий. Те, кто их совершает, говорится в них, думают, что действуют из сострадания, но реальный мотив исчерпывается крайним невежеством. Таким образом, абхидхармисты, по-видимому, считали эвтаназию принципиально недопустимой и всегда аффективно мотивированной.
К убийствам, совершаемым из невежества, относится и уничтожение тех насекомых и животных, применительно к которым сформировалось ложное мнение об их вредности (это, например, мухи, тараканы, змеи) и необходимости их уничтожения. Таким же невежеством продиктован забой животных ради пропитания, поскольку известно, что человеческая жизнеспособность вполне может поддерживаться иными видами белковой пищи, которые можно получить, не отнимая жизнь живых существ.
Охота ради пропитания (исключенная из классификационного подвида убийства через жестокую спортивную охоту) рассматривалась теоретиками Винаи также как грех отнятия чужой жизни. Каков бы ни был побудительный мотив этого действия — алчность либо ложные взгляды на необходимость включения убоины в повседневный пищевой рацион, оно является греховным по существу.
Грехом убийства в системе буддийского умозрения считается не только собственно действие, повлекшее за собой смерть живого существа, но и система подготовительных действий, целерадионально организованных ради совершения убийства.
Так, если некто намеревается приобрести животное, чтобы затем откормить его на убой, то непосредственному акту убийства должна предшествовать цепочка действий, без которых это намерение нельзя осуществить. Необходимо раздобыть деньги, отправиться на базар, выбрать подходящий экземпляр, привести животное домой, подготовить ему помещение и корм. Когда же наступит день забоя, нужно подготовить орудие убийства, связать животное, нанести поражающий удар. Таким образом, единичный акт лишения животного жизни представляет собой результат многих действий, совершаемых под влиянием неблагой установки сознания на убийство.
Убийство, чреватое неблагим кармическим следствием, всегда предумышленное действие, замысел которого направлен на конкретное живое существо. В случае военных действий, в ходе которых убийство потенциально могут совершить все участники, греховность распространяется на каждого, потому что их действия продиктованы установкой на принципиальную допустимость лично лишить жизнеспособности живое существо как таковое. Кармическое следствие в этом случае аналогично коллективной ответственности.
Таким же образом — через классификацию доминирующих побудительных аффектов — в рамках буддийского умозрения решается вопрос о таком греховном действии, как воровство.
Мотив воровства на почве алчности характеризуется жаждой обладания каким-либо конкретным объектом, принадлежащим другим людям, т. е. жаждой обладать чужой собственностью. Этот неблагой мотив может быть реализован в таких действиях, как похищение всего того, что вор обнаруживает в чужом жилище. Сюда же причисляется и воровство с целью обрести известность и славу. (Из современности можно привести в качестве примера использование чужой интеллектуальной собственности.)
Воровство ради спасения своей собственной жизни или жизни друзей также мотивировано алчностью, т. е. страстным влечением и впредь испытывать чувственный опыт. Такова глубинная природа мотива сохранения жизни. Тот, кто ворует в этом рождении, оправдывая свои поступки крайней нуждой, полагали теоретики Винаи, в будущей жизни окажется в тисках еще более невыносимой нищеты.
Воровство из ненависти осуществляется под воздействием желания причинить вред своему недругу через лишение собственности.
К воровству по «идеологическим причинам», т. е. на почве невежества, относятся различные виды отчуждения собственности и денежных средств в пользу государства на основе законов. Это и конфискация имущества преступников, и налогообложение в пользу варны брахманов, осуществляемое на основе религиозно-идеологического принципа «все в этом мире дано жрецам богом Брахмой». Идейные обоснования подобных видов «воровства» лежат вне буддийской религиозной доктрины и на этом основании интерпретируются буддистами как невежество, обусловленное ложными воззрениями.
Грех воровства — это присвоение чужой собственности с помощью силы или тайно, этот грех имеет место в тех только случаях, когда вору абсолютно точно известно, кого он собирается ограбить. Как и в случае убийства, грех воровства — это всег да сознательное действие, при котором субъект греховного деяния четко осознает, не что именно он хочет похитить, а против кого собирается действовать тайно и с помощью силы.
Так, ограбление ступы, буддийского реликвария лишь по видимости представляет собой действие, не имеющее конкретного адресата. Не следует думать, что подношения донаторов буддийской святыне не являются чьей-либо собственностью. Именно Будда — владелец всех даров, которые с почтительностью жертвуют преданные буддисты ради обретения религиозной заслуги.
Присвоение личных вещей и одеяния покойного монаха до совершения ритуала, предусмотренного в сангхе в подобных случаях, также рассматривалось как воровство. Объектом воровства здесь выступает конкретная монашеская община. Если же вещи покойного монаха похищаются после того, как сангха провела соответствующие ритуалы, то ограбленной считается высшая Сангха, т. е. все Будды и их Благородные последователи.
Особенность приведенных выше видов воровства (похищение даров, приносимых ступе, и имущества покойных монахов) состоит в том, что оно направлено не против конкретных физических лиц, а против буддийских институтов, освященных авторитетом доктрины, и греховность воровства как такового усугубляется святотатством.
Следующее греховное действие — прелюбодеяние. Будучи продиктованным таким неблагим мотивом, как алчность, прелюбодеяние есть овладевание чужими женами ради насыщения чувственности. К этой же категории прелюбодеяния принадлежит совращение женщин с целью обретения известности или спасения себя и друзей.
Прелюбодеяние на почве ненависти обусловлено не захватнической страстью, а желанием причинить врагу дополнительные страдания.
Прелюбодеяние, совершенное по «идеологическим причинам», в качестве своего обоснования имеет отличающиеся от буддийских представления о норме в отношениях между полами. Так, практика инцеста, якобы существующая, как полагали знатоки Винаи, у парсов, осуществлялась в силу отсутствия религиозного запрета на сексуальное сожительство с родственниками. Наоборот, та же порочная практика в рамках брахманистской традиции освящалась обычаем госава («уподобление быку»), допускавшим инцест в течение года с целью приобрести мужское потомство, если сыновья не рождались в нормативном браке. Буддийские теоретики отказывались принимать во внимание, что брахман, вынужденный практиковать обычай госава, магически уподоблял свое поведение повадкам быка (передвигался на четвереньках, употреблял подножный корм и т. п.), желая тем самым перенести на себя оплодотворяющую силу этого животного.
Невежеством, считали знатоки Винаи, также обусловлены сексуальные действия мужчин, уверенных, что истинное предназначение женщин — принадлежать всем мужчинам.
Итак, буддийская интерпретация сущности прелюбодеяния как греха базируется на однозначном неприятии мотивов этого действия.
В содержательной части прелюбодеяние включает в себя четыре вида сексуальных сношений, каждый из которых в равной степени неприемлем с точки зрения буддийской религиозной доктрины. Это сексуальные отношения с родственницами по линии отца и матери и сожительство с чужой женой, со своей матерью или дочерью. Таким образом, совращение чужих жен по степени греховности приравнивалось к инцесту.
