Впереди ехал римский сотник. За ним, неся Свой Крест, следовал Спаситель. По сторонам шли солдаты, а сзади несли свои кресты два разбойника, также приговоренные Пилатом к смерти. После бессонной ночи, трех допросов и бичевания Христос был так слаб, что падал под тяжестью Креста. Тогда, при выходе из городских ворот, воины захватили возвращающегося с полевых работ некоего Симона Киринеянина и заставили его нести Крест Иисуса Христа.
Сразу же за городом, вблизи дороги, ведущей на северо-запад, в сторону Галилеи, возвышался холм, на котором совершались казни преступников. Это и была Голгофа, или «лобное место». (По древнему преданию, на этом месте был погребен прародитель Адам.)
Печальное шествие двигалось медленно и часто останавливалось. Толпы людей устремились из Иерусалима на Голгофу, чтобы видеть казнь. Уже все горожане знали о смертном приговоре галилейскому Пророку.
«И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем» (Лк. 23, 27).
Обращаясь к плачущим женщинам, Христос сказал: «Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших…» (Лк. 23, 28). Он знал, что в ближайшие десятилетия ожидает Иерусалим и его обитателей, и в последний раз предупреждал об этом еврейский народ.
Но вот пришли на Голгофу. Воины вкопали в землю кресты. Перед тем, как приступить к совершению казни, они дали осужденным особый напиток из вина, смешанного со смирной. Это было одурманивающее питье, оно притупляло сознание и боль. Но Христос, отведав, не стал пить. Тогда воины (их было четверо), сняв с Господа одежды, приподняли Его на Крест, распростерли руки по перекладинам и прибили их гвоздями; также они пригвоздили стопы ног Христа к нижней части Креста. Кровь из ран полилась на землю, но никто не услышал ни стона, что было бы так естественно в этот страшный момент; слышно было только, как Иисус Христос молился за Своих распинателей: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34).
На Кресте над головой Христа воины укрепили беленую дощечку с надписью, составленной Понтием Пилатом: «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин. 19, 19).
Рядом с Иисусом Христом воины точно так же распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону от Него. Так сбылось предсказание древнего пророчества: «и к злодеям причтен» (Лк. 22, 37; Ис. 53, 12).
Окончив казнь, воины стали делить между собою одежды Христа. Они разорвали их по швам на четыре части. Хитон же Христов не имел швов, так как был соткан (вероятно, рукой Божией Матери) сверху донизу. Не желая портить его, воины бросили между собой жребий, кому он достанется.
И здесь поразительно и буквально исполнилось пророчество о Христе: «Делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий» (Пс. 21, 19).
Затем воины сели поблизости на камнях, чтобы сторожить казненных, а сотник с отрядом стражи наблюдал за порядком в толпе.
И стоял народ и смотрел. Торговцы и ремесленники и праздные люди – все пришли сюда, чтобы видеть ужасное зрелище казни. А первосвященники с книжниками, старейшинами и фарисеями, глядя на распятого Христа, торжествовали свою победу и громко издевались над Ним: «Других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын» (Мф. 27, 42–43).
Проходящие же злословили Его, кивая головами и говоря: «Разрушающий храм и в три дня Создающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста» (Мф. 27, 39–40).
И воины ругались над Христом. Кругом была ненависть и злоба. Не было слышно ни одного сочувствующего голоса, чтобы утешить и морально поддержать Страдальца. Все, знавшие и любившие Христа, женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели, не смея приблизиться ко Кресту. «…И ближние мои стоят вдали» (Пс. 37, 12).
Слыша издевательства первосвященников и старейшин, один из распятых разбойников, который был слева от Спасителя, тоже начал злословить Его. «Если Ты Христос, – говорил он, – спаси Себя и нас» (Лк. 23, 39).
Другой же, напротив, унимал его: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал» (Лк. 23, 40–41). И, обратившись к Иисусу, сказал: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк. 23, 42).
И ответил ему Иисус: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43).
Полуденный жар стал утомлять толпу; некоторые начали расходиться. В это время ко Кресту подошли близкие Иисуса Христа: «Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19, 25).
Иисус, увидев Свою Мать и стоявшего с Нею любимого ученика сказал, обращаясь к Ней: «Же́но! се, сын Твой» (Ин. 19, 26). Потом, обращаясь к ученику, сказал: «Се, Матерь твоя!» (Ин. 19, 27). Ученик этот, конечно, был апостол Иоанн. С этого времени он взял к себе в дом Пречистую Деву Марию и заботился о Ней до конца Ее земной жизни.
Прошло уже около трех часов, как Христос изнемогал на Кресте. Народ приходил и уходил с Голгофы. Проходящие мимо иудеи и иностранцы внимательно читали надпись на Кресте и делали свои замечания. Одни хулили Иисуса, другие содрогались, видя страшные муки Распятого.
Первосвященники были недовольны этой надписью на Кресте и пошли к Пилату сказать: «Зачем ты написал – Царь Иудейский? Напиши то, что Он Сам говорил: Я Царь Иудейский» (ср. Ин. 19, 21). Но Пилат отказался изменить надпись. «Что я написал, то написал» (Ин. 19, 22), – ответил он иудеям. Как всякий слабовольный человек, уступив в главном вопросе, то есть согласившись казнить невинного Человека, теперь он решительно настаивал на своем.
Враги Христа неотлучно находились на Голгофе. А друзья, вероятно, были где-нибудь поблизости и переживали страшную казнь своего Учителя.
Но вот стало смеркаться. Это казалось странным, потому что час еще был не поздний и солнце стояло высоко в небе. Темнота все больше сгущалась.
«Было же около шестого часа дня, – свидетельствует апостол Лука, – и сделалась тьма по всей земле до часа девятого» (Лк. 23, 44). Стало темно, как ночью, на небе появились звезды[29]. Воцарилась мертвая, томительная тишина. Толпы народа в смущении и страхе покидали Голгофу.
Однако воины продолжали сторожить Распятого, и начальники иудейские оставались при Кресте. В девятом часу, среди тишины и мрака, Иисус возопил громким голосом: «Или́! Или́! лама́ савахфани́?», то есть: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46). Это начальные слова пророческого псалма Давида (Пс. 21, 2).
Этот вопль, конечно, не был воплем отчаяния, в нем выразилась только глубочайшая скорбь души Богочеловека. Для того чтобы искупительная жертва совершалась, необходимо было, чтобы Христос испил до дна всю чашу человеческих страданий. Для этого потребовалось, чтобы распятый Иисус не чувствовал радости Своего единения с Богом Отцом, и Бог как бы оставил Его. Это было наиболее мучительным для Христа.
Некоторые из стоявших, услышав возглас Иисуса, не поняли его и говорили: «Илию зовет Он» (Мф. 27, 47). Один из воинов подумал, что Страдалец хочет пить (потому что распятие вызывало невероятно сильную, мучительную жажду у казненных), и тотчас, наполнив губку уксусом, поднес ее к устам Иисуса. Однако первосвященники остановили его словами: «Постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его» (Мф. 27, 49).
Но тут послышался сильный подземный гул и почва начала колебаться. В этот момент стоящие при Кресте услышали громкое восклицание Иисуса Христа: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46). Голова Его склонилась на грудь, и Он испустил дух.
Богочеловек умер на Кресте.
«И вот, завеса в храме, – повествует евангелист Матфей, – раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» (Мф. 27, 51–53).
Итак, совершилось спасение рода человеческого от греха и смерти. Жертвенная любовь Иисуса Христа победила власть тьмы и силу диавола. Христос – непорочный Агнец Божий – принес Себя в жертву за грехи всего мира.
Присутствовавшие при казни почувствовали, что совершилось что-то непоправимое. Многие иудеи с покаянным чувством били себя в грудь. Даже римский сотник, стоявший у Креста и наблюдавший за последними минутами жизни Христа, невольно воскликнул: «Истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк. 15, 39).
Землетрясение прекратилось. Голгофа почти опустела. Сын Божий умер, но разбойники еще были живы.
Приближался праздник пасхальной субботы. Чтобы не омрачать его, первосвященники попросили Пилата ускорить смерть осужденных и снять их тела с крестов. Пилат согласился.
Воины пришли и перебили голени двум разбойникам. Когда они подошли к Иисусу, то увидели, что Он уже умер, и потому не стали перебивать Ему голеней.
