18. Так же (поступил) блаж. Павел в отношении Онисима, этого негодяя, беглеца и вора, - такого-то человека он не только сам принимает в обятия, когда тот переменился, но и господина его просит оказать покаявшемуся одинаковую с учителем честь, так говоря: молю тя о моем чаде, его же родих во узах моих, Онисима: иногда тебе непотребнаго, ныне же тебе и мне благопотребна, егоже возпослах тебе: ты же его, сиречь мою утробу, прими. Его же аз хотех у себе держати, да вместо тебе послужит ми во узах благовествования: без твоея же воли ничтоже восхотех сотворити, да не аки по нужди, благое твое будет, но по воли. Негли бо ради сего разлучися начас, да вечно того приимеши: не ктому аки раба, но выше раба, брата возлюбленна, паче же мне, кольми же паче тебе и по плоти, и о Господе? Аще убо имаши мене общника, приими сего, якоже мене (Филим. ст. 10-17). И в послании к Коринфянам он же говорит: да не пришед, восплачуся многих прежде согрешших, и не покаявшихся (2 Кор. XII, 21); и еще: прежде рех и паки предглаголю, яко аще прииду паки, не пощажду (гл. XIII, ст. 2). Видишь ли, кого он оплакивает и кого не щадит? Не тех, которые согрешили, но - которыя покаялись, и не просто не покаялись, но после одного и двух увещаний к раскаянию, не захотели послушаться. Выражения: прежде рех и предглаголю, яко бых у вас, второе и отсутствуя пищу, означают не что иное, как это, чего должно опасаться, чтобы и с нами не случилось теперь. Ибо хотя нет при нас Павла, который угрожал коринфянам, но предстоит Христос, который чрез него говорил тогда, и если мы не перестанем упорствовать, Он не пощадит нас, но сильным ударом поразит и здесь и там. Посему предварим лице Его во исповедании, излием пред Ним сердца наши (Псал. XCIV, 2). Согрешил ли еси, говорит (Писание), не приложи ктому и о прежних твоих помолися (Сир. XXI, 1). И еще: праведный себе самаго оглагольник в первословии (Притч. XVIII, 17). Не будем же ждать обличителя, но ранее займем его место, и таким образом, своею откровенностию сделаем Судию более милостивым. Я хорошо знаю, что ты исповедуешь свои грехи и чрезмерно сокрушаешься; но я хочу не этого только, а желаю убедиться, желаешь ли ты оправдать себя и делом. Пока это исповедание ты не сделаешь плодотворным, до тех пор, хотя и будешь осуждать себя, не можешь отстать от последующих грехов. Никто ничего не может делать с усердием и надлежащим образом, если наперед не будет убежден, что это дело принесет пользу. Так сеятель после посева семян, если не будет ожидать жатвы, никогда не будет и жать. Разве кто стал бы трудиться напрасно, не надеясь получить ничего добраго от своего труда? так и сеющий слова, слезы и исповедание, если делает это без доброй надежды, не может отстать от грехов, как одержимый еще пороком отчаяния; но как земледелец, отчаявшийся в произрастении плодов, уже не станет отвращать того, что наносит вред семянам, так и сеющий слезное исповедание, но неожидающий от него никакой пользы, не будет в состоянии отклонить того, что вредит покаянию. А вредит покаянию коснение в одних и тех же грехах. Един, говорит (Писание), созидаяй, а другий, раззоряяй, что успеет более, токмо труд? Омываяйся от мертвеца, и паки прикасаяйся ему, кая польза ему от бани? Тако человек постяйся о гресех своих, и паки ходяй и таяжде творяй, мольбу его кто услышит (Сир. XXXIV, 23. 25. 26)? И еще: возвращаяся от правды на грех, Господь уготовит его на меч (Сир. XXVI, 26). И якоже пес, егда возвратится на своя блевотины, и мерзок бывает, тако безумный своею злобою возвращся на свой грех (Притч. XXVI, 11).
19. И так, объявляй грех свой не только как осуждающий самого себя, но и как долженствующий оправдаться посредством покаяния: тогда ты и будешь в состоянии побудить исповедующуюся душу не впадать более в те же грехи. Ибо сильно осуждать себя и называть грешником есть дело общее, так сказать, и неверным. Многие и из действующих на сцене, как мужчины, так и женщины, наиболее отличающиеся безстыдством, называют себя окаянными, хотя не с надлежащею целию. Посему я и не назову это исповеданием, потому что они обявляют грехи свои не с душевным сокрушением, не с горьким плачем и не с переменою жизни; но одни из них делают это с тем, чтобы откровенностию своих слов получить славу у слушающих, так как грехи неодинаково кажутся тяжкими, когда другой кто открывает их, и когда - сам согрешивший. Иные, вследствие сильнаго отчаяния впадши в ожесточение и презирая славу человеческую, с крайним безстыдством обявляют всем собственные пороки, как бы чужие. Но я желаю, чтобы ты не принадлежал к числу их, чтобы приступал к исповеданию не с отчаяния, но с благою надеждою и, с корнем вырвав отчаяние, оказал противоположную ему ревность. Что же служит корнем и матерью отчаяния? Безпечность; вернее можно назвать ее не только корнем, но и питательницею и матерью. Ибо, как в шерсти порча рождает червей, и обратно сама умножается от них, так и здесь безпечность рождает отчаяние, и сама обратно питается отчаянием, и таким образом, оказывая друг другу это проклятое содействие, они не мало возрастают в силе. Посему кто истребит и искоренит одно из этих зол, тот будет в состоянии победить легко и остальное; кто не предается безпечности, тот не впадает и в отчаяние; кто питается благими надеждами и не отчаявается в себе, тот не может впасть и в безпечность. Расторгни же эту чету и сокруши ярмо, то есть, различные и тяжкие помыслы; ибо соединяют их не одинаковые (помыслы), но разные и всякаго вида. Какие же? Случается, что иной, покаявшись, совершит многия и великия добрыя дела, и между тем опять впадет в грех, равносильный этим добрым делам; и этого бывает вполне достаточно, чтобы ввергнуть его в отчаяние, как будто созданное разрушено и все труды его были напрасны. Но надобно вникнуть в это и отогнать тот помысл, будто если мы не успеем наперед запасти добрых дел в мере, равной совершенным после них грехам, то ничто не удержит нас от сильнаго и полнаго падения. Напротив, добрыя дела суть как-бы крепкия латы, которыя не попускают острой и губительной стреле сделать свое дело, но, быв сами разсечены ею, защищают тело от великой опасности. Посему отходящий туда со множеством и добрых и злых дел получит некоторое облегчение и в наказании и тамошних муках; а кто, не имея добрых дел, принесет только злыя, тот, и сказать нельзя, сколько пострадает, подвергшись вечному наказанию. Там будут сопоставлены злыя дела с добрыми, и если последния перетянут на весах, то совершившему их не мало послужат ко спасению, и вред от совершения злых дел не будет иметь такой силы, чтобы сдвинуть его с прежняго места; но если первыя перевесят, то увлекут его в гееннский огонь; потому что добрыя дела не так многочисленны, чтобы могли устоять против сильного перевеса злых. И это внушает нам не только наше разсуждение, но и Слово Божие. Ибо сам (Господь) говорит: воздаст комуждо по деянием его (Матф. XVI, 27). И не только в геенне, но и в самом царстве находится множество различий: в дому Отца Моего, говорит, обители многи суть (Иоан. XIV, 2); и: ина слава солнцу и ина слава луне (1 Кор. XV, 41). И удивительно ли, что (апостол), сделав различие между этими (светилами), говорит, что и там будет такое же различие, как между одною звездою и другою? Зная все это, не перестанем совершать добрыя дела, не откажемся от трудов, и если не будем в состоянии стать на ряду с солнцем или луною, то не будем принебрегать местом со звездами. Если мы по крайней мере такую покажем добродетель, то и тогда можем быть на небе. Если не будем ни золотом, ни драгоценным камнем, то, по крайней мере, удержим качество серебра, и останемся на своем основании; только бы нам опять не дойти до качества того вещества, которое легко сожигает огонь, и чтобы, не будучи в состоянии совершить великих дел, нам не оказаться и без малых: это - крайнее безумие, чего да не будет с нами. Как вещественное богатство умножается тем, что любители его не пренебрегают и малейшими прибылями, так тоже и с духовным. Нелепо было бы в виду того, что Судия не оставляет без награды и чаши холодной воды, нам потому только, что не имеем весьма великих дел, не заботиться и о совершении малых. Напротив, кто не пренебрегает меньшими делами, тот покажет великую ревность и о величайших, а кто пренебрегает первыми, тот оставит и последния; дабы не было этого, Христос и за первыя назначил великия награды. Что может быть легче, как посещать болящих? Однако, и за это Он воздаст великую награду. Итак, стремись к вечной жизни, радуйся о Господе и молись Ему; возьми опять благое иго, подклонись под легкое бремя, приложи к началу достойный его конец; не попусти погибнуть такому богатству. Если ты станешь и впредь раздражать Бога своими делами, то погубишь себя; но если прежде, нежели совершится эта большая потеря и все поле будет покрыто водою, ты заградишь каналы нечестия, то будешь в состоянии и опять приобрести потерянное и прибавить к тому другое немалое приращение. Обо всем этом размыслив, стряхни с себя пыль, встань с земли, и ты будешь страшен противнику. Он поверг тебя, думая, что ты уже не встанешь; а когда увидит тебя с поднятыми на него руками, то, пораженный неожиданностию, потеряет охоту опять бороться с тобою, а ты сам будешь впредь безопаснее от получения подобной раны. По-истине, если чужия несчастия способны вразумлять нас, то гораздо более те, которые мы потерпели сами. Это я надеюсь скоро увидеть и на твоей главе, - надеюсь, что ты, при помощи Божией, будешь и еще светлее, и такую покажешь добродетель, что станешь там впереди других. Только не отчаявайся, не падай духом; это я не перестану повторять тебе при всякой беседе, где бы тебя ни увидел, и чрез других; и если ты послушаешься этого, то не будешь нуждаться в других врачеваниях.
