Ознакомительная версия.
46. Жестокосердие рождается иногда от насыщения, иногда от бесчувствия, а иногда от пристрастия. Пристрастие же опять иногда от блуда, иногда от сребролюбия, иногда от объядения, иногда от тщеславия и от многих других причин.
47. Лукавство происходит от возношения и от гнева.
48. Лицемерие – от самоугодия и самочиния.
49. Противные же тому добродетели рождаются от противных родителей. Но как мне недостало бы времени, если бы я захотел рассуждать о каждой из них в частности, то вообще и кратко скажу, что умерщвление всем вышепоказанным страстям есть смиренномудрие, и кто приобрел эту добродетель, тот все победил.
50. Сластолюбие и лукавство – родительницы всех зол, одержимый ими не узрит Господа, но и удаление от первого без удаления от второго не принесет нам никакой пользы.
51. Страх, который чувствуем к начальникам и к зверям, да будет для нас примером страха Господня. И любовь к телесной красоте да будет для тебя образом любви к Богу, ибо ничто не препятствует нам брать образцы для добродетелей и от противных им действий.
52. Весьма развратился[114] нынешний век и весь стал преисполнен возношения и лицемерия: труды телесные, по примеру древних отцов наших, может быть, и показывает, но дарований их не сподобляется, хотя, думаю я, естество человеческое никогда так не требовало дарований, как ныне. И справедливо мы это терпим, потому что не трудам, но простоте и смирению являет Себя Бог. Хотя сила Господня и в немощи совершается, однако отринет Господь несмиренномудрого делателя.
53. Когда кого-нибудь из наших воинов во Христе увидим в телесном страдании и недуге, то не будем лукаво объяснять себе причину его болезни, но лучше примем его с простой и немыслящей зла любовью и постараемся уврачевать, как собственный член и как воина, уязвленного на брани.
54. Болезнь посылается иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить возношение.
55. Благой наш и всеблагой Владыка и Господь, видя, что кто-нибудь весьма ленив к подвигам, смиряет плоть его недугом, как отраднейшим подвижничеством, а иногда очищает и душу от лукавых страстей и помыслов.
56. Все, что с нами случается, видимое или невидимое, можно принимать трояко: как должно, пристрастно и средним образом. Я видел трех братьев, потерпевших тщету: один из них негодовал, другой пребыл без печали, а третий принял это с великою радостью.
57. Видел я, что земледельцы одинаковое семя бросали в землю, но каждый из них имел при этом свое намерение. Один думал о том, как бы долги уплатить; другой хотел обогатиться; иной желал дарами почтить Владыку; у иного цель была та, чтобы за свое благое дело получить похвалу от проходящих путем этой жизни; другой думал досадить врагу, который ему завидовал; а иной для того трудился, чтобы люди не поносили его как праздного. И вот какие названия семян тех земледельцев: пост, бдение, милостыня, служения и подобное тому; а различное намерение сеяния тщательно пусть рассматривают сами о Господе братия.
58. Как черпая воду из источников, иногда неприметно зачерпываем и жабу вместе с водой, так часто, совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например, со страннолюбием сплетается объядение, с любовью – блуд, с рассуждением – коварство, с мудростью – хитрость, с кротостью – тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание; с молчанием сплетается кичливость учительства; с радостью – возношение, с надеждой – ослабление, с любовью – опять осуждение ближнего, с безмолвием – уныние и леность, с чистотой – чувство огорчения, со смиренномудрием – дерзость. Ко всем же тем добродетелям прилипает тщеславие, как некий общий коллурий[115] или, вернее сказать, отрава.
59. Да не скорбим, когда в прошениях наших ко Господу до времени не бываем услышаны, ибо Господь хотел бы, чтобы все человеки в одно мгновение сделались бесстрастными.
60. Все просящие чего-нибудь у Бога и не получающие, без сомнения, не получают по какой-либо из этих причин: или потому, что прежде времени просят, или потому, что просят не по достоинству и по тщеславию, или потому, что, получив просимое, возгордились бы или впали бы в нерадение.
61. В том, я думаю, никто не сомневается, что бесы и страсти отходят от души, иногда на некоторое время, а иногда и навсегда, но не многие знают, по каким причинам они нас оставляют.
62. От некоторых, не только верных, но и неверных, отошли все страсти, кроме одной. Эту одну они оставляют, как зло первенствующее, которое наполняет место всех прочих страстей, ибо она столь вредоносна, что может свергнуть с самого неба.
63. Вещество страстей, будучи изнуряемо Божественным огнем, истребляется, а по мере того как вещество искореняется и душа очищается, отходят и страсти, если человек сам не привлечет их опять веществолюбивым житием и леностью.
64. Иногда бесы отступают и сами собою, чтобы ввести нас в беспечность, и потом внезапно нападают на бедную душу, расхищают ее и до такой степени приучают к порокам, что она после того уже сама себе наветует и противоборствует.
65. Известно мне и другое отступление оных зверей: оно бывает тогда, когда душа совершенно утвердится в греховных навыках. Пример этого мы видим на младенцах, которые, когда не дают им сосцов материнских, по долговременной привычке своей сосут пальцы.
66. Знаю еще и пятое бесстрастие, которое бывает в душе от многой простоты и похвального незлобия. По справедливости посылается таковым помощь от Бога, спасающего правых сердцем (Пс. 7, 11) и неприметно для них самих избавляющего от страстей, как и младенцы, когда с них снимут одежду, почти не примечают наготы своей.
67. Зла и страстей по естеству нет в человеке, ибо Бог не творец страстей. Добродетели же многие даровал Он нашей природе, из которых известны следующие: милостыня, ибо и язычники милосердствуют; любовь, ибо часто и бессловесные животные проливают слезы, когда их разлучают; вера, ибо все мы от себя ее порождаем; надежда, потому что мы и взаем берем, и взаем даем, и сеем, и плаваем, надеясь обогатиться. Итак, если, как мы здесь показали, любовь есть добродетель естественная нам, а она есть союз и исполнение закона, то, значит, добродетели недалеки от нашего естества. Да постыдятся же те, которые представляют свою немощь к исполнению их.
68. Но что касается до чистоты, безгневия, смиренномудрия, молитвы, бдения, поста и всегдашнего умиления, то эти добродетели выше естества. Некоторым из них научили нас люди, другим – Ангелы, а иных Учитель и Дарователь – Сам Бог Слово[116].
69. При сравнении зол должно избирать легчайшее. Например, часто случается, что, когда мы предстоим на молитве, приходят к нам братия, мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа и опечалить его. Но любовь больше молитвы, потому что молитва – добродетель частная, а любовь – добродетель всеобъемлющая.
70. Однажды, когда я был еще молод, пришел я в один город или селение, и там во время обеда напали на меня вдруг помыслы объядения и тщеславия. Но, боясь исчадия объядения, я рассудил: лучше быть побежденным тщеславием, зная, что в юных бес объядения весьма часто побеждает беса тщеславия. И это неудивительно: в мирских корень всех зол есть сребролюбие, а в монахах – объядение.
71. Нередко Бог, по особенному Своему промышлению, оставляет в духовных людях некоторые легчайшие страсти для того, чтобы они ради тех легких и почти безгрешных немощей много себя укоряли и тем приобрели некрадомое богатство смиренномудрия.
72. Кто в начале не жил в повиновении, тому невозможно приобрести смирения, ибо всякий, сам собою научившийся художеству, кичится.
73. Отцы утверждают, что все деятельное житие заключается в двух главнейших добродетелях: в посте и послушании. И справедливо, ибо первый – истребитель сластолюбия, а последнее утверждает истребление первого смиренномудрием. Потому-то и плач имеет двоякую силу: истребляет грех и рождает смиренномудрие.
74. Благочестивым свойственно давать всякому просящему, более же благочестивым – давать и непросящему, а не требовать назад от взявших, в особенности же когда есть возможность, свойственно одним только бесстрастным.
75. Будем непрестанно исследовать самих себя в отношении ко всем страстям и добродетелям, чтобы узнать, где мы находимся: в начале ли, в середине или в конце.
76. Все бесовские брани против нас происходят от трех причин: от сластолюбия, от гордости или от зависти бесов. Блаженны последние, всеокаянны средние, а первые до конца непотребны.
77. Есть некоторое чувство или, лучше сказать, навык неутомимой терпеливости. Объятый оным не убоится когда-либо страдания и не отвратится от него. Души мучеников, исполненные этим достохвальным чувством, легко презирали мучения.
Ознакомительная версия.
