- Хоть почтенный Кашьяпа и говорит так, я продолжаю думать, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- И у тебя есть какое-то соображение, князь?
- Есть, уважаемый Кашьяпа.
- И какое же оно, князь?
- Вот приводят ко мне, Кашьяпа, изобличенного разбойника: "Почтенный! Это - изобличенный разбойник. Определяй ему такую кару, какую захочешь". И я своим слугам велю: "Умертвите его, не нарушив целости ни кожи, ни мышц, ни жил, ни костей, ни костного мозга". "Слушаемся", - говорят они и начинают его умерщвлять, не нарушая целости ни кожи, ни мышц, ни жил, ни костей, ни костного мозга. Когда он уже наполовину мертв, я им велю: "Ну-ка, положите этого человека навзничь, посмотрим сейчас, как из него душа выходить будет". Кладут они его навзничь, но не видим мы, как душа из него выходит. Тогда я им велю: "Ну-ка, положите этого человека ничком... а теперь - на бок... а теперь - на другой бок... а теперь - поставьте его на ноги... а теперь - поставьте его на голову... а теперь - ударяйте его рукой... а теперь - ударяйте его комом земли... а теперь трясите его... сильнее трясите... еще сильнее трясите - посмотрим сейчас, как из него душа выходить будет". Они все делают, как я велю, но не видим мы, чтобы душа из него выходила вон. Глаза у него все те же, зримые образы те же, но он их не воспринимает; уши у него те же, звуки - те же, но он их не воспринимает; обоняние у него то же, запахи - те же, но он их не воспринимает, язык у него тот же, вкусы - те же, но он их не воспринимает; тело у него - то же, осязаемые на ощупь предметы - те же, но он их не воспринимает. Вот то соображение, уважаемый Кашьяпа, из которого у меня выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- Так я тебе, князь, сравнение приведу. Через сравнение некоторые сообразительные люди понимают смысл сказанного. Когда-то, князь, некий трубач в раковину отправился со своей раковиной в захолустную местность. Пришел он в какую-то деревню, придя, остановился посреди деревни, трижды протрубил в раковину, положил ее наземь, а сам рядом сел. И вот, князь, жителям захолустья подумалось: "Что же это за звук такой зовущий, такой влекущий, такой чарующий, такой душу бередящий, такой голову кружащий?" Собрались они и спрашивают трубача: "Скажи нам, что за звук такой зовущий, такой влекущий, такой чарующий, такой душу бередящий, такой голову кружащий?" - "А вот раковина, это ее звук такой зовущий, такой влекущий, такой чарующий, такой душу бередящий, такой голову кружащий". Положили они раковину на землю: "Труби, раковина, труби, раковина!" Раковина молчит. Они ее перевернули... на бок положили,.. на другой бок положили... на попа поставили,.. перевернув, поставили,.. рукой ударили,.. потрясли,.. сильнее потрясли,.. еще сильнее потрясли: "Труби, раковина, труби, раковина!" А раковина все молчит. И тут, князь, трубачу подумалось: "До чего же глуп народ в захолустье! Как же неправильно добиваются они звука от раковины!" Взял он у них на глазах раковину, трижды протрубил в нее и ушел с раковиной. И тогда, князь, жителям того захолустья так подумалось: "Пока при раковине есть человек, есть (его) усилие, есть дуновение - до тех пор она трубит. А когда при этой раковине нет человека, нет его усилия, нет дуновения - тогда она не трубит". Вот точно так же, князь, пока в этом теле есть жизненная сила, есть тепло, есть сознание, - до тех пор оно ходит туда и сюда, и стоит, и сидит, и ложится, и глазами видит образы, и ушами слышит звуки, и обонянием чует запахи, и языком вкушает вкусы, и телом ощущает осязаемые предметы, и умом сознает дхармы. Когда же в этом теле нет жизненной силы, нет тепла, нет сознания, тогда оно и не ходит туда и сюда, и не стоит, и не сидит, и не ложится, и не видит глазами образов, не слышит ушами звуков, не чует обонянием запахов, не вкушает языком вкусов, не осознает умом дхарм. Так что и из этого соображения, князь, выходит, что есть тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел.
- Хоть почтенный Кашьяпа и говорит так, я продолжаю думать, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- И у тебя есть такое-то соображение, князь?
- Есть, уважаемый Кашьяпа.
- И какое же оно, князь?
- Вот приводят ко мне, Кашьяпа, изобличенного разбойника: "Это, почтенный, изобличенный разбойник. Определяй ему такую кару, какую захочешь". И я своим слугам велю: "Срежьте с него верхний слой кожи, может, мы его душу увидим". Они срезают верхний слой кожи, но души мы его не видим. Тогда я им велю: "Нука, срежьте с него всю кожу,.. мышцы,.. жилы,.. кости,.. костный мозг, может, мы его душу увидим". Они все делают, как я велю, но души его мы не видим. - Вот то соображение, уважаемый Кашьяпа, из которого у меня выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- Так я тебе, князь, сравнение приведу. Через сравнение некоторые сообразительные люди понимают смысл сказанного. Когда-то, князь, некий почитающий огонь отшельник-космач(7) жил в шалаше в пустынной местности. И тогда, князь, какой-то народ переселялся. И обоз его остановился на ночлег неподалеку от обители отшельника-космача, а наутро двинулся дальше. И вот, князь, тот отшельник подумал: "Схожу-ка я к ним на стоянку, авось что-то полезное попадется". И вот этот поклоняющийся огню отшельник-космач встал вовремя, пришел на бывшую стоянку и увидел на этой стоянке маленького, слабенького младенца, не умеющего еще ходить, - его забыли. Увидев его, отшельник подумал: "Недостойно меня, чтобы на моих глазах человеческое дитя погибло. Возьму-ка я этого мальчика к себе в обитель, усыновлю, воспитаю и выращу". И этот отшельник-космач, почитающий огонь, взял мальчика к себе в обитель, усыновил его, воспитал и вырастил. А когда мальчику исполнилось уже не то десять, не то двенадцать лет, понадобилось отшельнику сходить в населенные места по делам. И тут отшельник-космач сказал мальчику: "Сынок, мне надо сходить в населенные места. Смотри у меня, следи за костром, не давай ему потухнуть. А если костер у тебя потухнет, - вот нож, вот дрова, вот растопка: разведи костер опять и продолжай следить за ним". Так этот отшельник- космач, почитающий огонь, сказал мальчику и ушел в населенные места. А мальчик заигрался и проворонил костер, тот погас. Тут мальчик подумал: "Отец мне наказывал, чтобы я следил за костром и недавал ему погаснуть. А если костер погаснет, то вот у меня нож, вот дрова, вот растопка, чтобы развести костер опять и продолжать следить за ним. Разведу-ка я костер опять и буду следить за ним". Взял этот мальчик растопку и стал строгать ее ножом: "Так что ли костер разжигают?" Костер не загорелся. Расщепил он палочку для растопки пополам, расщепил натрое, расщепил на четыре части, на пять, на десять, на сто, в тонкие лучинки превратил, лучинки положил на колоду и измолотил, а потом по ветру развеял: "Так что ли костер разжигают?" Костер так и не загорелся. А отшельник-космач, почитающий огонь, справился со своими делами в населенной местности и вернулся в свою обитель. Вернувшись, он спросил мальчика: "Не погас ли у тебя костер, сынок?" - "Да, батюшка, заигрался я и проворонил костер, и он погас. И я подумал: "Отец мне наказывал, чтобы я следил за костром и не давал ему погаснуть. А если костер погаснет, вот у меня нож, вот дрова, вот растопка, чтобы развести костер опять и продолжать следить за ним. Разведу-ка я костер опять и буду следить за ним. Я взял палочку для растопки и стал строгать ее ножом - так, что ли, костер разжигают? Костер не загорелся. Я расщепил палочку для растопки пополам, расщепил натрое, расщепил на четыре части, на пять, на десять, на сто, в тонкие лучинки превратил, лучинки положил на колоду и измолотил, а потом по ветру развеял - так, что ли, костер разжигают? Костер так и не загорелся". Тут отшельник-космач подумал: "До чего же мальчик глуп и неразумен! Как же это он так неправильно костер разжечь старался?" - И он на глазах у мальчика взял растопку, разжег костер и сказал мальчику: "Вот так, сынок, нужно костер разжигать, а не так, как ты, глупо и неразумно, старался его разжечь". - Вот точно так же, князь, и ты глупо и неразумно стараешься найти тот свет. Откажись, князь, от этого вредного мнения. Не было бы тебе от него долгих бед и горя.
- Хоть почтенный Кашьяпа и говорит так, не смею я отказаться от этого вредного мнения. Ведь и царь Прасенаджит кошальский, и сопредельные цари знают, что князь Паяси так считает и утверждает: "Нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел". Если я откажусь от этого вредного мнения, будет кому упрекнуть меня - вот ведь глуп и неразумен князь Паяси, слабо за свои взгляды держится. Назло буду их держаться, с досады буду их держаться, из упрямства буду их держаться!
- Так я тебе, князь, сравнение приведу. Через сравнение некоторые сообразительные люди понимают смысл сказанного. Когда-то, князь, большой обоз в тысячу возов направлялся из восточной страны в западную. На своем пути он быстро расходовал всю солому, дрова, воду и свежую зелень. А в этом обозе ехали два купца - у одного было пятьсот возов и у другого - пятьсот возов. И тогда эти купцы решили так: "Очень уж большой у нас обоз - тысяча возов. Мы на своем пути быстро расходуем всю солому, дрова, воду и свежую зелень. Не поделить ли нам обоз пополам, по пятьсот возов в каждой половине?" И поделили они обоз пополам: у одного пятьсот возов и у другого пятьсот возов. Один из купцов запас побольше соломы, дров, воды и отправился в путь. Через два-три дня пути попался навстречу им черный, красноглазый, с распущенными волосами, в гирлянде из лотосов, в мокрой одежде, с мокрой головой человек(8) на запряженной ослами повозке, колеса которой были вымазаны в грязи. Купец спросил его: "Откуда едешь? "Оттуда-то". - "А куда едешь?" - "Туда-то". - "А что, впереди, в пустыне ливень прошел?" - "Да, впереди в пустыне ливень прошел, колеи намокли, много травы, дров, воды; бросьте вы свою старую солому, дрова и воду, поезжайте быстро, налегке, зря волов не утруждайте". И вот купец созвал своих караванщиков: "Этот человек вот что говорит: "Впереди в пустыне прошел ливень, колеи намокли, много соломы, дров и воды. Бросьте вы свою старую солому, дрова и воду, поезжайте быстро и налегке, не утруждайте зря волов". - Бросим-ка мы старую солому, дрова и воду, поедем быстро и налегке, не будем зря волов утруждать". "Хорошо", - согласились караванщики с купцом, выбросили старую солому, дрова и вылили воду и быстро налегке поехали вперед. И ни на первой стоянке не нашли они ни соломы, ни дров, ни воды, ни на второй, ни на третьей, ни на четвертой, ни на пятой, ни на шестой, ни на седьмой, и все они встретили там свою погибель. Всех людей, весь скот, что были в том обозе, пожрал тот якша-нелюдь, одни кости остались. Когда второй купец решил, что первый обоз уже далеко, он запас побольше соломы, дров, воды и отправился в путь. Через два-три дня пути и им попался навстречу черный, красноглазый, с распущенными волосами, в гирлянде из лотосов, в мокрой одежде, с мокрой головой человек на запряженной ослами повозке, колеса которой были вымазаны в грязи. Купец спросил его: "Откуда едешь?" - "Оттуда-то". - "И куда едешь?" - "Туда-то". "А что, впереди в пустыне ливень прошел?" - "Да, впереди в пустыне ливень прошел, колеи намокли, много соломы, дров, воды; бросьте вы свою старую солому, дрова, воду, поезжайте налегке, быстро, зря волов не утруждайте". И вот купец созвал своих караванщиков: "Этот человек вот что говорит: "Впереди в пустыне прошел ливень, колеи намокли, много соломы, дров и воды. Бросьте вы свою старую солому, дрова и воду, поезжайте быстро и налегке, не утруждайте зря волов". Но этот человек - не друг нам и не кровный родственник, как же мы можем на него положиться? Нельзя бросать запасенную солому, дрова и воду, поедем с поклажей, что у нас есть, а запаса не бросим". "Хорошо", согласились караванщики с купцом и поехали дальше с поклажей, что у них была. И ни на первой стоянке не нашли они ни соломы, ни дров, ни воды, ни на второй, ни на третьей, ни на четвертой, ни на пятой, ни на шестой, ни на седьмой, и увидели они там остатки обоза, встретившего свою погибель. А от всех людей и всего скота, бывших в том обозе и пожранных якшей-нелюдью, остались, как увидели они, одни кости. И вот тот купец созвал своих караванщиков: "Вот тот первый обоз, что нашел здесь свою погибель из-за глупости купца - своего владельца. А мы теперь давайте выбросим из своего обоза те товары, что попроще, и возьмем из их обоза те товары, что поценнее". "Хорошо", - согласились караванщики с купцом, выбросили из своего обоза те товары, что попроще, и взяли из того обоза те товары, что поценнее, и благополучно выбрались из пустыни благодаря рассудительности купца - своего владельца. Вот точно так же и ты, князь, погибель свою найдешь, неправильно стараясь найти тот свет, глупо и неразумно. И те, кто решат, что тебе стоит верить и тебя стоит слушать, тоже найдут свою погибель, как те караванщики. Откажись, князь, от этого вредного мнения. Откажись, князь, от этого вредного мнения. Не было бы тебе от него долгих бед и горя.
