Есть такая газета, именуемая Русский Труд. Эта газета особенно вознегодовала на меня за оскорбление Фаррара и сейчас — строчит донос высшей власти, чтобы заставить её скорее-скорее принять меры к обузданию невежественного фанатика, возмущающего „толпу“... (Русский Труд, № 50, стр. 8–9). То же и Церковный Вестник сильно стал за Фаррара и презрительно отзывается о моих беседах, что они — плод моего невежества в богословии, и только невежественное простонародье слушает их, а люди мало-мальски образованные могут быть совершенно спокойны насчёт фарраровских книг, так как в них „еретического ничего нет“ (Церковный Вестник, № 48, почтов. ящик).
Но так ли? Я утверждал и не отказываюсь, что книги Фаррара содержат в себе смертоносный для веры яд, подслащенный мёдом красноречия и лукавой словоизворотливости.
Тот же антихристианский дух, которым, по общему признанию, дышат известные богохульные книги Штрауса и Ренана, дышит ныне и в книгах Фаррара, только, надо полагать, враг прикрылся здесь ещё хитрее, ещё искуснее, что его с таким доверием всюду принимают у нас. Или, может быть, на это есть какие другие причины... Но разве не всё равно, кто с каким оружием приходит схватить и погубить Христа, Штраус ли с обнажённым мечом своей научной критики, или Фаррар с иудиным лобзанием своего „примиряющего“ веру и неверие „художественного богословия“.
Фаррар, конечно, спешит засвидетельствовать (в предисловии), что его „Жизнь И. Христа“ есть „заведомо и безусловно труд верующего“... В частности он выставляет себя верующим, напр., в истинность Евангельских чудес. Между тем при чтении его книг всюду встречаем настойчивые попытки объяснить „так называемые“ в Евангелии „чудеса“, как обыкновенные, происходившие по общим необходимым законам вещественной и духовной природы явления, а в конце-концов находим даже такого рода заявление, что чудеса собственно и не нужны для нашей веры и „человек может не верить в чудеса, не будучи атеистом и богохульником“ (Жизнь И. Христа, часть I, стр. 425 больш. изд.).
Также утверждает Фаррар, что он признаёт „божественность И. Христа“, Которого он по местам и называет, особенно когда приходится говорить словами Евангелия, — Богом, Господом, Сыном Божиим, а между тем всюду старается представить нам лицо и жизнь Христа Спасителя, как лицо и жизнь обыкновенного человека, в котором одно только достойно особенного нашего внимания и удивления — безгрешность: в ней Фаррар указывает естественную причину всех „чудес“ Христовых (Жизнь И. Христа, стр. 95–96 общед. изд.).
До чего доходит стремление английского писателя „художественно“ изобразить естественные условия жизни Господа нашего Иисуса Христа, можно видеть из следующего факта: Фаррар совершенно спокойно рассуждает со своим читателем о том, „были ли у И. Христа единоутробные братья и сёстры“ при чём называет это трудным вопросом и прямо допускает, как возможное, что „Мария“ после рождения „Иисуса“ ещё рождала детей от Иосифа и находилась с ним в брачном сожитии (стр. 55–56 общед. изд.).
Сколько известно, ещё ни одна русская книга, открыто и с таким одобрением изданная не предлагала нам таких богохульных „вопросов“. А ныне даже Закону Божию и богословию учится наше юношество по Фаррару, и его книги — едва ли не самые популярные в настоящее время „богословские“ книги. Они имеются во всех публичных и частных библиотеках, даже в так называемых народных читальнях разных религиозно-нравственных обществ (напр., в Петербурге в читальнях „Общества религиозно-нравственного просвещения“), также в библиотеках почти каждого учебного заведениям. Господин, желая сделать подходящий подарок усердному слуге, любящему почитать „божественное“, не находит ничего приличнее Жизни И. Христа Фаррара (факты). Во многих благочестивых домах Фаррар сделался прямо настольной книгой, заменившей своим обольщающим изяществом и художественностью „скучное“ чтение Евангелия, тем более, что переводчики успели везде расхвалить эти „замечательные“ книги, эти „блестящие творения“ „знаменитого богослова“, „способные удовлетворить глубочайшим потребностям религиозно-нравственного духа“, равно также и интересам „православного богословия“.
Но, всё-таки, признаёт ли Фаррар сверхъестественным рождение от Преблагословенной Девы Марии собственно Христа Спасителя, признаёт ли Его истинным Богом по естеству? Скажу прямо, для меня это очень „трудный вопрос“, потому что Фаррар как-то удивительно умолчал от этом. Я недоумеваю, почему он нигде в своей книге не называет Христа Спасителя Господом Богом от своего лица, как, напр., у нас везде принято: Господь наш Иисус Христос? Почему не называет нигде Преблагословенную Деву Марию Богородицей? Лицо, защищавшее Фаррара в Михайловском манеже, объяснило мне, что Фаррар в этом случае подражал евангелистам и евангельской терминологии. Допустим. А почему же он не захотел следовать Евангелию и совершенно умолчал о благовещении Пресвятой Деве Марии от архангела, возвестившего ей с небеси тайну сверхъестественного рождения Искупителя мира: „Дух Святый найдет на Тя“, равно также умолчал о последовавших затем событиях в Назарете, о сомнениях праведного Иосифа, о явлении ему во сне ангела, вновь подтвердившего великую благочестия тайну? Почему он умолчал о путешествии Пресвятой Девы к родственнице её праведной Елисавете, которая, сказано, исполнившись Духа Свята, назвала Деву Матерью Господа своего? Почему умолчал о хвалебной ко Господу песни Богоматери: „величит душа моя Господа“ и далее: „се бо от ныне ублажат Мя вси роди“?
Всего, кажется, вероятнее, что на вопрос о том, признавать ли Иисуса Христа Богом по естеству и рождению, следует отвечать согласно с „фарраровской верой“ так: можно и признавать и не признавать: это зависит от внутреннего душевного состояния данного лица, потому что „в делах веры свои убеждения мы должны согласовать единственно с тем, что по внутреннему чувству нашей совести есть воля Божия“ (стр. 95 общед. изд.). То самое положение, которое высказал Фаррар о чудесах, пожалуй, применимо и в данном случае, так что не выходит ли по „фарраровской вере“, что человек может и не верить во Христа Спасителя, как Бога, не будучи атеистом или богохульником...
Нет нужды касаться здесь бесчисленного множества других извращений евангельской истины, какие встречены мною в книгах Фаррара, написанных вообще в духе западного неверия и отрицания.
Спрошу только моих хулителей, неужели они тоже вместе с Фарраром признают, что „религия Христа духовна, памятники и святые места в ней имеют лишь второстепенно значение“ и пр. (стр. 543 общед. изд.), или, как выразился защитник Фаррара в Михайловском манеже, что святые места для него — не более, как „простые географические названия“?
Хотел было коснуться вопроса и об „Адамовой голове под крестом“ (Русский труд № 50, стр. 8), но, думаю, не осмею́т ли ещё фарраровцы? О чём и с кем хочу вести речь... Не забывай, простонародный миссионер, что иные из современных учёных богословов настолько выросли духовно, что их головы уже не „под крестом“ находятся, а крест у них „под ногами“ приходится...
Надеюсь, что после всего сказанного оба редактора Русского Труда и Церковного Вестника должны сознаться, что не я, который обличаю Фаррара, а они, его чтители и неразумные защитники, они оказываются невеждами в богословии, если только одним невежеством можно объяснить их ревность в защите еретических фарраровских писаний.
Пока подождём, что они мне на это скажут?
Строитель Воскресенской миссионерской обители, синодальный миссионер,
Иеромонах Арсений.
Макарьевская пустынь, близ ст. Любани, Ник. жел. дор.
См. Приложение
Печатается с разрешения отца Иоанна.
Эти слова вставлены в рукописи о. Иоанном.
В этом месте, в рукописи, о. Иоанн заметил: „верно“.
