До верха осталось метра два, но взяться не за что. Уцепился за один камушек, подтянулся, но вылезти наверх не удалось. Дотянулся еще до одного камня, ухватился за него, но он оборвался, чуть не ударив меня по руке. «Ну, все! — промелькнуло в голове, — смертельная опасность!» Еще усилие — бесполезно…
Почти прилипаю грудью к скале. Рюкзак тянет назад, колени медленно скользят вниз. Держусь, опираясь на левую руку, зацепившись только одним большим пальцем за небольшой выступающий камушек. Вдруг чувствую, что и он зашевелился… «Ну, все, конец! Если не убьюсь, то кости переломаю точно. А кто меня здесь найдет? Никто!»
Тут я взмолился ко Господу и Матери Божией: «Мати Божия, оставь меня в живых, ведь я еще не покаялся!» И слышу в сердце ответ: «Только сбрось рюкзак» — «Ну как же, — сработала сразу мысль, — ведь там у меня фонарик и спички! Как же я безо всего этого выживу в холодное время в лесу в одной холщовой рубахе, да еще и мокрый? К тому же рюкзак ударит меня по ногам, и я полечу вслед за ним…» Но чувствую, что первое повеление остается в силе…
Сбрасываю.
Облегчившись от груза и прижимаясь к камням, медленно сползаю со скалы, прислушиваясь к шуму покатившегося далеко вниз рюкзака. Не теряя ни минуты, поспешно спускаюсь вслед за ним.
Спустился к речке — рюкзака нигде нет. Прошел вниз по течению метров пятьдесят — тоже нет. Туда-сюда — нигде нет, как сквозь землю провалился! Вода не очень большая, чтобы могла далеко унести. Тем более, в воде ветки, корни, камни — должен зацепиться лямками. Но его нигде не видно… Да уже и сумерки cпустились, искать дальше бесполезно.
Так остался я без рюкзака в ущелье горной реки, по которому идет холодный сквозной ветер, в мокрых брюках и мокрой рубахе. За поясом — маленький топорик, в кармане — часы, на шее — четки…
Встал я на молитву, поблагодарил Господа и Царицу Небесную за избавление от беды и смерти и промолился с восьми до одиннадцати часов вечера.
Но чувствую — начинаю прозябать, да так, что с трудом могу сложить пальцы для крестного знамения. «Э-э-э, — думаю, — до утра я не дотяну, замерзну, ведь время осеннее. Весь день шел, крепко устал, обязательно усну. И если усну — то больше не проснусь (по медицинскому опыту знаю, что такое бывает). А идти обратно на эти водопады… ведь по-человечески невероятно, что их можно пройти благополучно. Что же мне делать?» Помолился, как умел и как смог. Сердце склонилось «идти». «Ну, Господи, — сказал я, — сохранил Ты меня там, сохрани меня и здесь, все возможно Тебе!»
И пошел…
Шёл, конечно, ощупью, и на первом водопаде оборвался одной ногой в пропасть, но успел зацепиться за какой-то корень. Второй прошел благополучно. Но более всего меня страшил тот узенький карнизик, по которому я и днем-то прошел с большой опасностью. Подошел к нему, нашел какую-то ветку наверху и… прижавшись к скале впритирку, протиснулся обратно намного легче, нежели днем…
Когда поднялся к непроходимым дебрям, спустилась туча, и пошел снег. Несмотря на то, что я поднимался вверх, напрягаясь изо всех сил, продрог «до костей» — если бы остался в ущелье, наверняка бы замерз насмерть.
Вокруг было так темно, что иногда я шёл даже с закрытыми глазами. Различимы были лишь кроны деревьев на фоне неба, а внизу была сплошная тьма. Но надо сказать, мне показалось весьма удивительным то, что, пролезая в осенней тьме эти дебри (где сухие ветки даже днем тыкались мне в ноздри), я не заметил какого-либо серьезного царапанья по лицу…
После нескольких часов ходьбы по зарослям нужно было выйти на охотничью тропу. Но определить, правильно ли я иду, я не находил никакой возможности. Сел, отдыхаю, молюсь и размышляю: «Как мне сориентироваться, куда идти дальше? Где я нахожусь? Где охотничья тропа?»
Вдруг слышу шумок: «чап-чап», «чап-чап»… Ага, значит, идет медведь! Сижу тихо, а он приближается все ближе и ближе. Известно, что медведи в спокойном состоянии тоже ходят по тропам, поэтому я начал внимательно прислушиваться. Было весьма радостно, что Господь таким образом указал мне тропу. Я пошел по ней, а медведю крикнул, чтобы он убежал подальше.
Часа через полтора должен быть поворот с охотничьей тропы на нашу. Снова недоумение. И снова — молитва и благая мысль…
Вдруг вспомнилось, что на месте развилки на живом дереве завис сухой каштан и его можно заметить на фоне неба. Я начал больше смотреть на небо, и, в самом деле, вскоре заметил контур упавшего каштана. Свернул, убедился по срубленным веткам, что точно нахожусь на своей тропе, и подумал: «Ну, все, теперь я уже смогу дойти до кельи!»
Отдохнул еще немного и пошел. Сделал два-три шага — какой-то большой камень, тропы нет. Вернулся назад, прошел немного в другую сторону — тропы нет, сплошные заросли. Еще в сторону — нет тропы…
Вернулся, нащупал срубленную ветку — стою ведь на тропе! А сделаю несколько шагов и теряю ее. «Господи, вразуми! Что за искушение? В таких дебрях прошел, а на тропе запутался!» И слышу мысленный ответ: «А ты ведь теперь уже понадеялся на себя, что вышел на свою тропу и попадешь в келью… ну, что ж, иди, попробуй…» — «Господи! — взмолился я, — прости меня, самонадеянного безумца! Прости меня!»
После этого пошел, ни разу не сбившись, и к утру благополучно добрался до своей кельи.
* * *Спустя два года пришлось мне еще раз побывать на тех водопадах, но уже вдвоем с отцом N. Рассказал я ему о своем ночном путешествии. Не знаю, что подумал отец но самому мне пришла мысль: «Хотя я и верующий, но если бы кто-то вел меня по этим местам и говорил, что он прошел здесь в темноте осенней ночи безо всякого вреда, то это и мне могло бы показаться невероятным».
Да, невозможное человеку — возможно Богу. И Бог наш один и Тот же сегодня, Каков был сто и тысячи лет назад, Который сказал: «Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49:15).
— Ну, а если в экстремальную ситуацию попадет человек неопытный, «духовно слабенький»?
— Что ж, — для примера приведу случай, который произошел с человеком мирским и, можно сказать, почти неверующим.
Как-то раз поздней осенью пошел этот человек на охоту. От селения ушел далеко — охотился на высокогорных пастбищах. В это время начался сильный дождь. Охотник, промокнув «до нитки», добрел до ближайшего балагана[6], развел костер, напился чая и расположился на ночлег. Для того чтобы высушиться, разделся, всю свою одежду и обувь развесил на веревку над костром, сам лег рядом и уснул.
Проснулся от какого-то странного запаха. Смотрит, а его последняя рубашка догорает. Оказывается, пока он спал, костер разгорелся, веревка, на которой висела одежда, перегорела и оборвалась, вся одежда свалилась в костер и сгорела. А тут еще, в довершение всех бед, холодный дождь сменился снегом. И остался бедняга босиком, в одной «набедренной повязке», зимой среди леса…
Что делать? Посидел-посидел, но ждать нечего: пока есть силы надо бежать. И пустился бегом по снегу. До ближайшего селения — около сорока километров. Надежды остаться в живых нет почти никакой. Тогда охотник, хотя и был маловерующим, в отчаянии возопил к Богу: «Господи, помоги! Видишь, я погибаю!»
А в этот день некий монах-пустынник М., построивший себе тайную келью далеко в горах, возвращался домой по свежему снегу, радуясь, что никто его уже не потревожит, т.к. снег закрыл все пути.
Охотник, пробежав еще немного, вдруг увидел след недавно прошедшего человека. И хотя ему было странно, что след вел в горы, а не в селение, он двинулся по нему, полагая, что это устроено Богом (до селения все равно еще оставалось около тридцати километров).
М., придя в келью, радовался началу долгожданного одиночества…
…И вот вдруг снаружи слышится чей-то голос. М. выглядывает и видит на снегу… обнаженного человека. Господи, помилуй! Что это? Или это привидение?.. Или на самом деле?..
— Да не бойся, не бойся! Помоги мне — я замерзаю!..
М., конечно, завел охотника в келью, отогрел, накормил…
Так, милостью Божией, этот человек спасся от явной смерти.
Господь исполняет наши желания в несравненно большей степени, чем мы это можем себе представить
— Некоторые люди все же не верят тому, что Бог нас слышит и как-то нам отвечает. Они не понимают, как может ответить нам Бог…
— Божий ответ мы чувствуем сердцем. Чаще же он приходит к нам самим делом (как в случае с замерзающим охотником). Понаблюдайте каждый за своей жизнью, и вы увидите, что не только молитвенно высказанные прошения исполняются любящим нас Богом, но даже многие наши добрые желания (высказанные или даже не высказанные), сердечные чувства, стремления со временем осуществляются Его Промыслом. Это и есть Божий ответ. Но только этот ответ мы получаем не в такой форме, как в беседе с человеком, а в такой, как Бог изволит явить.
