Это была идея самого Павла. Лука желает подчеркнуть факт того, что он никоим образом не противоречил изначальным проповедям двенадцати апостолов Иисуса. И многие истории, описанные Лукой, должны подкрепить данную точку зрения. В книге Деяния апостолов ученик Петр первым узнает о том, что Бог пожелал спасти язычников, не требуя от них, чтобы они становились евреями. Бог посылает Петру видение, отражающее смысл сказанного (Деяния 10). Поэтому Петр и становится первым, кто обращает язычников в христианскую веру (Деяния 10). Павел начинает свою миссию среди язычников уже после этого события (Деяния 13). Когда возникает вопрос, должны ли новообращенные язычники соблюдать еврейский закон, все апостолы собираются в Иерусалиме для решения и с большим энтузиазмом поддерживают идею Павла: неевреи должны оставаться неевреями. Они не должны обращаться в иудаизм. И в этом Павел и двенадцать апостолов едины (Деяния 15).
Не факт, что реальный исторический Павел и реальные исторические двенадцать апостолов были столь единодушны в данном вопросе. По крайней мере, как сам Павел упоминал в своем Послании галатам, у него с Петром произошла серьезная ссора по данному вопросу (Гал. 2:11–14). Но, по крайней мере, для автора Деяний апостолов миссия Павла полностью соответствовала миссии двенадцати апостолов. Они все были наделены божественной силой для выполнения своей миссии. Сам Бог следил за тем, чтобы все происходило в соответствии с его замыслом. Все чудодейственные деяния, которые миссионеры могли продемонстрировать, были проявлением божественной заботы о них, и никто извне не мог остановить апостолов или даже замедлить темпы распространения миссии.
Таким образом двенадцать апостолов были единственными, кто осуществил божественную связь между миссией Иисуса и миссией ранней церкви.
Двенадцать апостолов в ортодоксальной традиции
Такое воззрение на апостолов в книге Деяния апостолов приобрело статус нормативного. В сочинениях Отцов Церкви, которые позже стали рассматриваться как «ортодоксальные» (т. е. имеющие правильное мнение), это фундаментальное воззрение углубилось и расширилось. Апостолы воспринимались как наследники учения Иисуса и гаранты его истинности. Это стало предметом горячей полемики в раннем христианстве, поскольку существовали различные виды «истинности», каждый из которых провозглашался настоящим, и каждый утверждал, что именно он идет напрямую от Иисуса. Когда маркиониты провозглашали, что есть два бога, а не один, и что так считал Иисус, кто мог доказать, что они неправы? Когда появились различные группы гностиков, утверждавшие, что существует огромное количество божественных сущностей и что этот мир сотворили низшие и невежественные из них, почему было не поверить, что они правы? Более того, на практическом уровне управления церковью существовали различные церковные лидеры, провозглашавшие, что представляют истину Евангелия, данного Иисусом, но при этом расходившиеся во мнениях, и кого из них нужно было слушать?
Очень быстро проблема власти и лидерства в раннехристианских общинах стала актуальной. Обращения к апостолам по поводу поддержки какой‑либо точки зрения встречаются уже в самом Новом Завете — свидетель тому книга Деяния апостолов. Автор другого текста, написанного вскоре после Деяний апостолов, озабочен этим вопросом напрямую. Это 1–е послание Климента, вполне «ортодоксальный» текст, не включенный, однако, в Новый Завет (даже хотя некоторые ранние христиане считали его относящимся к Писанию).[6] Это письмо написали христиане Рима христианам Коринфа. Поводом послужил переворот в общине Коринфа: старейшины церкви в Коринфе были смещены, а на их место встали новые лидеры. Римские христиане посчитали подобного рода политические междоусобицы оскорбительными и порочащими идею единства церкви, к тому же это было нарушением порядка, установленного Богом для общин верующих. Автор 1–го послания Климента настаивает, чтобы смещенные старейшины были возвращены на свои былые позиции. Частично его аргументация основывается на том, что представители христианских церквей были назначены теми, кто сам был назначен еще апостолами. Апостолы, в свою очередь, были избраны Христом, и Христос пришел от Бога. Таким образом те, кто противостоит представителям церкви, по сути противостоят Богу (1 Клим. 42–44).
Такова идея апостольской преемственности — авторитет христианских представителей передается в непрерывной линии наследования, истоками которой являются апостолы. Подобные представления мы находим в Римской католической церкви, поскольку папа считается прямым наследником длинной непрерывной традиции вплоть до Петра — первого епископа римской церкви.
Прежде чем появились какие‑либо папы, некоторые христиане использовали идею апостольской преемственности, чтобы аргументировать отдельные идеи. Не сильно отличающуюся по форме аргументацию мы можем найти в сочинениях таких борцов с ересью, как Ириней, о котором мы уже упоминали, или автор III в. Тертуллиан. Когда Тертуллиан вел полемику с гностиками, он использовал очень простой довод, который должен был свести на нет все их заявления. По Тертуллиану учение епископов ведущих христианских церквей могло быть единственным санкционированным самим Богом: Христос избрал апостолов, апостолы избрали своих последователей, а их последователи избрали нынешних епископов будущих церквей. Поэтому все, что проповедовали эти последователи, происходило напрямую из линии наследования, идущей от самого Христа. А кто‑либо, кто проповедовал что‑либо иное, как, например, эти нечестивые гностики, очевидно проповедовали враждебные Христу доктрины (Тертуллиан «Об отводе возражений еретиков»).
Как и можно было предположить, не все соглашались с тем, что только Тертуллиан и подобные ему христиане продолжали линию апостолов. Были, например, и такие гностики, которые утверждали, что их собственные идеи являются развитием апостольской традиции. Я уже ранее упоминал о гностике Василиде, который проповедовал, что Христос сменил свое обличие в момент распятия, приняв вид Симона Киренеянина (человека, который нес его крест) и заставив Симона принять его собственный облик. И римляне распяли другого человека, в то время как Иисус стоял в стороне и смеялся. Сейчас это может казаться достаточно странным (и жестоким) учением, но последователи Василида утверждали, что Василид был учеником Главка, который в свою очередь был учеником Петра. Также гностики — валентиниане придерживались учений Валентина, которого они считали учеником Февда, который в свою очередь был учеником апостола Павла.[7] Учение об апостольской линии преемственности могло быть, и действительно было, методом борьбы, используемым с обеих сторон, несмотря на разницу в теологических представлениях.
Двенадцать апостолов у Маркиона и в Апокалипсисе Петра
Однако другие христианские проповедники использовали альтернативную линию преемственности, чтобы сделать собственные воззрения авторитетными. Они противопоставляли себя тем, кто считал, что нужно прибегать к авторитету двенадцати апостолов, чтобы подтвердить правильность определенного мнения. Альтернативное восприятие апостолов могло основываться на раннехристианской традиции, например, мы видели, что в Евангелии от Марка ученики часто изображены не понимающими Иисуса и смысл его учения. С точки зрения, обсуждаемой ниже, ученики так никогда и не смогли «это понять».
Мы уже наблюдали подобный подход у некоторых авторов, рассматриваемых нами в более ранних главах. Теолог и проповедник II века Маркион, например, считал, что ученики Иисуса, постоянно подвергающиеся насмешкам их учителя из‑за собственного невежества, продолжали думать, что Иисус пришел от еврейского бога, чтобы исполнить еврейский закон. Поскольку они так никогда и не поняли, что он был от другого Бога, который не создавал этот мир и не делал Израиль своим народом, Христу пришлось обратиться к другому апостолу, чтобы прояснить ему смысл своего учения. По этой причине он предстал перед Павлом на его пути в Дамаск и раскрыл перед ним евангельскую истину. По этой же причине Павел постоянно противопоставлял свои идеи тому, что было сказано в законе. Его сочинения пришли от Бога Христа, а закон пришел от бога евреев. Поэтому они неизбежно должны были оказаться противоречащими друг другу. По этой же причине Павел вел ожесточенную полемику с Петром по вопросу о необходимости язычникам становиться евреями, чтобы стать христианами (Гал. 2:11–14). В соответствии с Маркионом Павел был прав, а Петр не прав: истинная вера в Христа отменяла бога евреев, она ему не принадлежала. Целью истинной религии было избежать ловушек этого бога, а не подчиняться его правилам.
