В: Бог может быть просто концепцией, действующей теорией. Но тем не менее очень полезной концепцией!
М: Для этого она должна быть свободна от внутренних противоречий, чего не наблюдается. Почему бы не поработать над теорией, в которой вы являетесь своим собственным творением и творцом? По крайней мере, тогда не будет внешнего Бога, с которым надо бороться.
В: Мир так сложен и богат — как я мог создать его?
М: Вы достаточно знаете себя, чтобы говорить, что вы можете и чего не можете? Вы не знаете своих возможностей. Вы никогда их не исследовали. Начните с себя.
В: Все верят в Бога.
М: Для меня вы являетесь своим собственным Богом. Но если вы не согласны, будьте упорны до конца. Если Бог есть, тогда всё является его творением и создано во благо. Принимайте всё происходящее с радостью и благодарностью в сердце. Любите все существа. Это тоже приведёт вас к вашему Я.
Махарадж: Мир — это шоу, блестящее и пустое. Он есть, и его нет. Он есть, пока я хочу его видеть и принимать в нём участие. Когда мне становится всё равно, он растворяется. У него нет причин, он не служит никаким целям. Он просто происходит, когда мы рассеянны. Он кажется именно таким, каким мы его видим, но в нём нет глубины, нет смысла. Реален только наблюдающий его — Я, или Атма. Для Я мир — просто цветное шоу; пока оно длится, Я им наслаждается, когда оно заканчивается, Я о нём забывает. Происходящее на сцене может заставить его содрогаться от ужаса или кататься по полу от смеха, однако Я всё время осознаёт, что это всего лишь шоу. И наслаждается им без желаний и страхов.
Вопрос: Личность, погруженная в мир, живёт насыщенной вкусами жизнью. Она плачет, любит и ненавидит, желает и боится, страдает и наслаждается. А какая жизнь у джняни, не испытывающего ни желаний, ни страхов? Разве он не брошен в одиночестве из-за своего равнодушия?
М: Его состояние не так одиноко. Он вкушает от чистого, вечного, неразбавленного блаженства. Он счастлив и в полной мере осознаёт, что счастье является самой его природой и что ему не нужно ничего делать, не нужно ни к чему стремиться, чтобы его удержать. Оно следует за ним, более реальное, чем тело, более близкое, чем ум. Вам кажется, что не может быть счастья без причины. Для меня счастье, зависящее от чего-либо, не лучше мучения. Удовольствие и боль имеют причины, а моё состояние принадлежит только мне. Оно абсолютно беспричинно, независимо, безупречно.
В: Как пьеса на сцене?
М: Пьеса была написана, распланирована и отрепетирована. Мир же просто возникает из ничего и возвращается в ничто.
В: Разве создателя нет? Разве мир не появился сначала в сознании Брахмы?
М: Пока вы не в моём состоянии, у вас будут Создатели, Хранители и Разрушители, но когда вы со мной, вы знаете только Я и видите в нём себя.
В: Тем не менее, вы действуете.
М: Когда у вас кружится голова, вы видите, как мир кружится вокруг вас. Вы охвачены идеей средства и конца, работы и цели, поэтому вам кажется, что я действую. На самом деле я только наблюдаю. Всё, что делается, делается на сцене. Радость и печаль, жизнь и смерть — они реальны только для несвободного человека, для меня они нереальны, как само шоу.
Я могу воспринимать мир как вы, но вы верите, что находитесь в нём, а я вижу его как радужную каплю в океане сознания.
В: Мы все стареем. Старость не приносит радости — болячки, слабость и приближающийся конец. Как джняни чувствует себя в старости? Как его внутреннее Я смотрит на его дряхлость?
М: Чем старее джняни, тем больше в нём счастья и покоя. Ведь он направляется домой. Как путешественник, подъезжающий к месту назначения и собирающий свой багаж, он оставляет поезд без сожаления.
В: Но здесь же есть противоречие. Нам говорили, что джняни вне каких-либо изменений. Его счастье не растёт и не уменьшается. Как он может становиться счастливее с возрастом, да ещё и несмотря на физическую слабость и прочее?
М: Никакого противоречия нет. Рулон судьбы подходит к концу — ум счастлив. Туман телесного существования рассеивается — бремя тела становится легче день ото дня.
В: Скажем, джняни болен. Он подхватил грипп, и все его суставы болят и горят. Каково состояние его ума?
М: Все ощущения созерцаются с полным хладнокровием. Они не желаются, но и не отвергаются. Всё такое, какое оно есть, и он смотрит на это с улыбкой нежной непривязанности.
В: Он может быть непривязан к собственным страданиям, но они, тем не менее, остаются.
М: Они остаются, но это не имеет значения. В каком бы состоянии я ни находился, я вижу в нём состояние ума, которое принимается таким, как есть.
В: Боль есть боль. Вы всё равно её чувствуете.
М: Тот, кто воспринимает тело, чувствует всю его боль и удовольствия. Я не являюсь ни телом, ни тем, кто его воспринимает.
В: Допустим, вам двадцать пять лет. Вы только что женились и над вами навис груз домашних обязанностей. Как вы будете себя чувствовать?
М: Так же, как и сейчас. Вы настаиваете на том, что моё внутреннее состояние зависит от внешних событий. Это не так. Что бы ни случилось, я остаюсь. В сердце моего существа — чистое осознание, частичка ослепительного света. Эта частичка по своей природе сияет и создаёт картины и события во времени — без усилий и спонтанно. Пока она просто осознаёт, всё в порядке. Но когда вперёд выходит различающий ум и начинает создавать различия, появляются боль и удовольствия. Во время сна ум приостанавливается, то же происходит с болью и удовольствием. Процесс творения продолжается, но не замечается. Ум — это форма сознания, а сознание — это аспект жизни. Жизнь создаёт всё, но Высшее находится за пределами всего.
В: Высшее — это хозяин, а сознание — его слуга.
М: Хозяин находится в сознании, а не за его пределами. В терминах сознания, Высшее — это и творение, и разрушение, и конкретное, и абстрактное, и локальное, и универсальное. И в то же время ни одно из них. Слова его не достигают, как и ум.
В: Джняни кажется очень одиноким существом, один на один с собой.
М: Он не одинок, но он есть всё. Он даже не является существом. Он есть существование всех существ. Даже не так. Никакие слова не могу это описать. Он есть то, что он есть, почва, из которой всё растёт.
В: Вы не боитесь смерти?
М: Я расскажу вам, как умер Гуру моего Гуру. Заявив, что его конец близок, он перестал есть, не меняя распорядок своего дня. На одиннадцатый день во время аарти он пел и громко хлопал в ладоши и внезапно умер! Вот так, между двумя хлопками, как задутая свеча. Каждый умирает так, как живёт. Я не боюсь смерти, потому что я не боюсь жизни. Я живу счастливой жизнью и умру счастливой смертью. Несчастье — это рождение, а не смерть. Всё зависит от того, как вы на это смотрите.
В: Ваше состояние не очевидно. Я о нём знаю только то, что вы мне говорите. А всё, что я вижу, — это очень интересного старика.
М: Это вы интересный старик, а не я! Я никогда не рождался. Как я могу постареть? То, чем я кажусь вам, существует только в вашем уме. Меня это не касается.
В: Даже как сон вы — самый необычный сон.
М: Я сон, который может вас пробудить. Доказательство этому будет у вас в самый момент пробуждения.
В: Представьте себе, что до вас дошло сообщение о моей смерти. Некто говорит вам: «Вы знаете такого-то? Он умер». Какой будет ваша реакция?
М: Я буду очень счастлив, что вы вернулись домой. Действительно буду очень рад видеть вас вне этой глупости.
В: Какой глупости?
М: Глупости думать, что вы были рождены и умрёте, что вы — это ум и тело и прочая чепуха. В моём мире никто не рождается и не умирает. Некоторые люди отправляются в путешествие и затем возвращаются, другие никогда не уходят. Какая разница, если они путешествуют в царстве сновидений, окутанные каждый своим сном? Важно только пробуждение. Достаточно знать, что «я есть» — это реальность, и ещё любить.
В: Мой подход не такой абсолютный, отсюда вопрос. Люди на Западе находятся в поиске чего-то настоящего. Они обращаются к науке, которая много рассказывает им о материи, немного об уме и ничего о природе и цели сознания. Для них реальность объективна, это то, что видимо и описуемо непосредственно или как вывод. О субъективном они не знают ничего. Очень важно дать им знать, что реальность существует и что её можно найти в свободе сознания от материи, от её ограничений и искажений. Большинство людей в мире просто не знают, что существует реальность, которую можно найти и воспринимать в сознании. Мне кажется, что очень важно дать им возможность услышать эту новость от того, кто это испытал. Такие свидетели всегда существовали, и их свидетельства драгоценны.
