Некоторые попадают в западню неопределенных страхов и смутного чувства вины. Они спрашивают: «Почему я выжил?» Недоумевают: «А может быть, в этой страшной утрате есть и моя вина?» Им кажется, что Господь оставил их. Они пришли искать утешения, но дверь захлопнулась перед их носом. Иногда они задают вопрос: «Почему Господь так далеко, когда с нами случается беда?»
Порой очень трудно выслушивать слова утешения от тех, кто приходит с самыми лучшими намерениями. На похоронах, как правило, говорят: «Знаете, смерть — это всего лишь дверь. Для христианина смерти не существует».
Однако в эту минуту именно она осязаемо реальна. Смерть слишком много ЗНАЧИТ для вас, потерявшего самое дорогое в жизни существо.
Другие пытаются утешить вас словами: «Ваш сын почил теперь в Боге». Но вы не хотите, чтобы ваше дитя было у Бога. Вы страстно желаете получить его обратно. Вас навещают знакомые и хвалят за то, что вы так стойко переносите утрату. Подобное мужество и вера достойны восхищения, но ваша бесстрастная внешность — лишь маска. Вы слишком ошеломлены или разгневаны, чтобы плакать, и готовы крикнуть: «Нет, нет, вовсе я не держусь прекрасно!»
Потом друзья приходят с советами. «Постарайтесь просто забыть, — убеждают они, — и вы с этим справитесь». Но больше всего на свете вы боитесь именно все забыть. Напротив, вы изо всех сил стараетесь запомнить происшедшее. Потому что в эмоциональном разброде, вызванном непосильным горем, даже самые привычные воспоминания становятся смутными. Другие советуют постоянно чем-нибудь заниматься и не погружаться в раздумья, от которых только хуже. Но вы и без того с огромным напряжением выполняете повседневные обязанности. Делать больше означало бы усугубить вашу тяжкую смуту.
Настоящие утешители попадаются редко. Иногда возникает ощущение, что вы обречены убиваться в одиночку. Может быть, беда и вправду «не приходит одна», но много друзей она вам тоже не приводит.
Я тоже познал в своей жизни горечь утрат. Меня так же, как и других, коснулась беспощадная рука беды. Нет, я не потерял самых близких мне людей, но тем не менее семейная потеря была очень велика. Трагическая смерть унесла жизни двух наших чудесных юных племянников. И конечно, на протяжении многих лет мы хоронили одного за другим наших родственников.
И всегда, когда случалась беда, я призывал Бога, дарующего утешение, разделить горе с оставшимися. Нам не приходилось горевать в одиночку, ибо мы знали Того, Кто плачет вместе с нами. Пророк Исаия описывает Его как «мужа скорбей и изведавшего болезни» (Ис. 53:3).
Это Христос, Тот, кто возопил с креста: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15:34).
В этом отчаянном крике слились все скорби мира — от Адама. Евы и оплакивания Авеля до сегодняшней ливанской матери, рыдающей над ребенком, сраженным пулей террориста.
Иисус понимает всю безысходность горя. И я верю, что это Он дает нам силы пройти через беду и избавиться от отчаяния. Мы можем предпринять определенные шаги, чтобы не дать своей скорби перейти в ожесточенность. Мы можем пережить горе. Мы МОЖЕМ достичь обратного результата.
Все мы по-разному справляемся с потерей, так же как все мы по-разному переносим физическую боль. У любых двух людей горе никогда не бывает совершенно одинаковым. Многое зависит от характера отношений, которые связывали вас с умершим любимым существом.
Было бы хорошо всем нам понять, что переживание горя — это естественный, нормальный процесс. Это не болезнь, не невроз. Скорбь — это способ вернуть нашей жизни сосредоточенность. Первым шагом естественного переживания горя является открытое выражение чувств. Первые несколько дней после мучительной утраты шок повергает нас в немоту, но когда оцепенение проходит и эмоции начинают прорываться наружу, нам необходима отдушина. Найдите кого-нибудь, кто выслушает вас, не комментируя и не вставляя своих суждений, — того, кто поймет, без того, чтобы давать лишние советы.
В библейские времена люди выражали свою скорбь весьма драматически. Они рвали на себе одежду, посыпали голову пеплом, надевали власяницу. Их рыдания и вопли воспринимались как естественная реакция на постигшую беду. В наше время мы стремимся придавать особое значение самообладанию и сдержанности в скорби. И тем не менее мы по-прежнему нуждаемся в выражении своей боли.
Когда экономист Ф. Лаптев получил телеграмму от военно-морского командования о том, что его сын пропал без вести, он принял это известие стоически. Хотя Федор очень любил своего сына, он ни разу не потерял самообладания после его гибели и не проявил никаких видимых чувств. Друзья сочли, что он превосходно перенес трагедию.
Но Федор Лаптев, который был весьма преуспевающим бизнесменом, вдруг начал небрежно и неразумно помещать капитал. Он погрузился в книги о военном искусстве, чтобы удовлетворить навязчивую идею узнать все о гражданской войне. Он настаивал, чтобы все члены семьи находились рядом, но никогда не делился с ними своими чувствами. С каждым днем Ф. Лаптев становился все более раздражительным и ожесточенным. В конце концов его подавленные эмоции обусловили возникновение серьезного заболевания.
Федор Лаптев не смог справиться со своим горем открыто. Поэтому оно заявило о себе негативно. Ему было крайне необходимо поделиться болью, свернувшейся клубком внутри него. Эту заповедь дал Иисус в Нагорной проповеди: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4).
Плач приносит утешение. Те, кто отказывается открыто переживать свою утрату и разделить свою боль с другими, не могут получить полноценное успокоение. Никто, разумеется, не ожидает, что, совершая этот первый шаг, то есть выражая свое чувство горечи, мы станем благодарить Господа за эту трагедию. Некоторые люди из самых лучших побуждений говорят скорбящим друзьям: «Что ж, в конце концов, на то воля Божья. Все к лучшему».
Но смерть и расставание отнюдь не воспринимаются нами как перемена к лучшему. В болезненном шоке, возникающем при внезапной утрате, мы погружаемся в непроглядную тьму — и не различаем ни единой звезды на темном небе. Нас одолевает ощущение, что там нет Бога, что Он покинул нас. Согласитесь, эти чувства естественны. Помните душераздирающий вопль Иисуса на кресте:
«Почему, почему Ты оставил Меня?» Смерти и трагедии происходят именно потому, что мы живем в мире, отрезавшем себя от Господа. Здесь правит балом зло. Смерть не может восприниматься как Божья воля — конечно же, нет. Смерть — это зло. Несомненно, временное зло.
Господь обещает освободить добро из-под власти зла. Он «покинул» нас в той мере, в какой оставил Своего терпящего муку Сына. Господь может обратить горечь в блаженство.
К сожалению, мы не всегда это понимаем и видим. Нам редко что вообще доступно. Мир погружается во мрак. Впрочем, мы и не должны видеть. Оплакивать несчастье, поразившее нас вследствие трагической смерти, — это совершенно нормально. И совершенно естественно и нормально поделиться своим горем по поводу невыносимой разлуки.
После того как мы выразим свои чувства, нам необходимо включиться в процесс реабилитации. Этот период может растянуться на долгие месяцы. Мы, несомненно, должны заново привыкать к дому, где больше нет любимого существа. Столько вещей напоминают нам о близком, родном человеке. Идя по знакомой тропинке, мы как бы ощущаем прикосновение руки, которая всегда соприкасалась с нашей рукой. Вечером, отдавшись стихии полубессознательного ощущения, мы прислушиваемся к звуку шагов у дверей. Затем просыпаемся среди ночи, протягиваем руку и находим только осиротевшую подушку.
Привыкание означает, что мы должны заново научиться управлять многочисленными мелочами обыденной жизни. Нам придется взять на себя дополнительную ответственность. По возможности нам нужно постепенно приспосабливаться к новым переменам, делая не более одного шага. В период стресса было бы лучше упростить свой образ жизни. В это время помощь друзей и соседей может быть неоценимой.
Мария в спешке собиралась на самолет, чтобы лететь к своей матери. Несколько членов их семьи погибло в автомобильной катастрофе. Страшная весть пришла в тот момент, когда Мария, ее муж и дети готовились к переезду в другой штат. В доме все было вверх дном, и Марии необходимо было собраться на похороны. Каждому нужно было найти среди всех этих коробок и чемоданов подходящую одежду. И пока она рассеянно блуждала по дому, бесцельно поднимая и ставя на место какие-то вещи, раздался звонок в дверь.
Это был сосед. «Я пришел почистить вашу обувь», — сказал он. Мария не поняла. Тогда он объяснил: «Когда умер мой отец, у меня ушло несколько часов на то, чтобы вымыть и почистить башмаки моих детей к похоронам. Вот поэтому я пришел помочь вам».
Сосед уселся в кухне на полу и стал мыть и начищать всю обувь, какая была в доме. Видя его спокойную сосредоточенность, Мария тоже собралась с мыслями и начала свои приготовления. Когда через некоторое время она вернулась на кухню, соседа уже не было. Но вдоль стены аккуратно выстроились в ряд все их башмаки, вымытые и начищенные.
